начал, докапываться на ровном месте… А как-то раз увидел, что я почти перед самым концом смены рюмку коньяка — всего-то! — выпила в баре. Составил акт…
— И что, за это уволили?
— Прямо с утра. Представляете? Приказ — и все, никаких разговоров!
— А Полищук?
Собеседница зло сдвинула брови:
— Да Антон мой, дурак, к тому времени уже с этой сучкой сошелся… Я ведь не знала сначала, что она его в постель затащила, потом только догадалась. Но поздно.
— Были разборки? С ним или с ней, да?
— Конечно, — вздохнула Репина. — И с ним, и с ней… пару раз.
Савицкий без труда представил себе, как все это происходило:
— Значит, Полищук только рад был, что тебя увольняют… А что же господин Зайцев? Он-то как, не заступился?
Женщина в который уже раз пожала плечами:
— Да ему до меня, в общем-то… Я ведь — кто для него? Никто. Так, любовница приятеля. Пока я с Антошей жила, по их презентациям, пьянкам и баням таскалась — все, конечно, в порядке было: «Леночка, вы сегодня просто прекрасно выглядите, у-сю-сю да у-тю-тю…» А потом, когда эта сучка, Алиска, Полищука увела…
— Даже здороваться, небось, перестал?
— Нет, почему же… — усмехнулась Репина. — Андрей Иванович всегда с персоналом здоровался. Как со всеми, так и со мной — на ходу кивнет, и к себе в кабинет. Знаете, у нас ведь простые крупье хозяина заведения только издали видят, да и то раз в неделю.
— Но ты не пробовала с ним по старой памяти переговорить? При увольнении?
— Какой смысл? Никакого. Зайцеву к тому времени, небось, Алиска и прочая шатия-братия все уши прожужжали. И что я воровка, и что пьяница, и что языком про него и про Антона треплю где попало…
Судя по информации, которую собрал Савицкий, определенная доля истины в таких утверждениях была. Но сейчас речь шла не об этом:
— И после увольнения тебя сразу внесли в «черный список»?
— Нет. Это уже потом.
— А почему? Разве не всех сотрудников, уволенных «по статье» из игорных заведений туда записывают?
— Обычно, только мужчин. Насчет женщин смысла нет — у нас ведь на входе в казино и клубы все равно документы не проверяют.
— Но для тебя сделали исключение?
Собеседница Савицкого устало, и в то же время кокетливо потерла длинными пальцами виски:
— Так получилось… Я пару раз на «точках» засветилась, по-глупому, вот они мне кислород и перекрыли.
— Слишком много выигрывала? Профессионально?
— Пощипывала потихоньку, — усмехнулась Репина. — Да и не в одних деньгах дело! Хотелось наказать их всех, козлов…
Олег отогнал от лица клуб сигаретного дыма:
— Ладно. Дело прошлое. Лена, скажите… Как вы думаете, кому понадобилось устранять господина Зайцева? Зачем?
— А я откуда знаю? Спросите у Алиски.
— Почему у нее?
— Спросите!
Голос Репиной зазвучал мстительными нотками, и оперативник понял, что в ней вновь заговорило уязвленное женское самолюбие:
— Хорошо. Значит, тогда…
Закончить фразу Савицкий не успел — в дверь постучали, и на пороге кабинета возник его хозяин:
— Ну, вы как? Нормально?
— Все в порядке. Спасибо! Уже заканчиваем.
— Не помешаю?
— Нет, что вы… — Олег обернулся к Репиной, немедленно вставшей со стула при появлении офицера оперативной части:
— Садитесь, Елена Юрьевна. Садитесь! Теперь, как я и обещал, насчет вашего уголовного дела…
ГЛАВА ВТОРАЯ
Стая гончих появилась, как всегда, неожиданно — из-за поворота. Она за несколько неуловимых и жутких мгновений заполнила собой все пространство между высокими барьерами стадиона: оскаленные пасти, ярко-розовые плети языков…
Собаки приближались стремительно, огромными прыжками, каждый раз пружинисто выгибая спины и забрасывая ноги далеко перед собой. Казалось, ещё совсем немного, и они сметут, опрокинут оказавшегося на пути человека.
В уши ударил пронзительный свист и рев трибун…
— Андрей? Андрюша!
— Что? Да, конечно… — Зайцев открыл глаза и в ночном полумраке увидел склонившееся на постелью лицо жены.
— Опять? Опять приснилось?
Андрей Иванович провел языком по пересохшим губам:
— Дай мне попить… Вон там, в стакане. — Сердце постепенно успокаивалось и больше не норовило выскочить из тесной грудной клетки:
— Спасибо. Извини.
— Андрюша, может, тебе таблеточку дать?
— Нет, все нормально… Спасибо, спи.
Зайцев откинулся на подушку и опустил веки.
Жена, помедлив, прилегла рядом — Андрей Иванович явственно слышал в ночной тишине её дыхание. Поначалу прерывистое, тревожное, оно вскоре выровнялось, стало ритмичным и мирным.
В конце концов женщина заснула, а Зайцев ещё долго не мог окончательно прийти в себя. Опять этот нечасто, но неотвратимо повторяющийся кошмар: гончие псы, жара, публика на трибунах… Андрей Иванович никогда не видел собачьих бегов наяву — только по телевизору, в уютном баре собственной «Глории». Впрочем, на голубых экранах зрелище это казалось куда более мирным и респектабельным.
Букмекер… Еще недавно и названия-то такого в Питере не знали! Сдуру произнесешь его в приличном обществе — подумают, что ругаешься. И прежде чем вновь погрузиться в сон, Зайцев заставил себя вспомнить, с чего же все это начиналось…
— Андрей, тут мне знакомы на днях звонил. Из «Синуса-косинуса»… — судя по заговорщическому виду, у Полищука возникла какая-то новая идея.
— Это ещё что за зверь такой?
— Ну, контора, которая ставки принимает на разные там события. Букмекеры, одним словом.
— И что этот твой знакомый хотел? Денег?
— Да нет! Дело предлагает — нам самим этим самым букмекерством заняться.
— Мы-то тут при чем? — Зайцев со вздохом отложил в сторону папку с финансовым отчетом за полугодие. — Тебе что, своего головняка уже не хватает?
— А что? Андрей, ты только сразу не упирайся рогом! — Полищук давным-давно знал своего шефа и его отношение к чужим идеям, а потому постарался не упускать инициативу. — И деньги там, кстати, очень неплохие крутятся. Опять же — игорный бизнес, так что нам по теме.
Зайцев понял, что деваться от разговора некуда:
— Ладно, давай подробнее. Что ещё такое за бумк…букмекерство?
— Тебе по научному?
— А как же… С самых азов.
