посадил его на цепь, чтоб не мешал опыт проводить. Оказалось, что вовремя! Тут кто-то к нам во двор заглянул. Бимка прямо взвился, шерсть дыбом, глаза кровью налились, лаял так, что даже мне страшно стало. А я, по правде, растерялся, что не помню даже, не рассмотрел, кто к нам заходил. Причина понятна – эта американская якобы музыка. Выключил. Стал на скрипочке играть 3-й концерт Вивальди (Бим от него густит). Пёсик повернулся весь ко мне. Шёрстка ещё страшно торчит там, за головой, но уже спокойнее, а потом улёгся, уши – торчком, всё внимание – на меня, на то, как и что я играю. А потом стал мне подвывать. Тихонько так и хвостиком шевелит. Прямо – в такт! Успокоился совсем и очень добрый такой у него взгляд. А потом я опять рок включил. Результат – такой же, как уже был! А Вивальди на этот раз долго не помогал. Тогда я поставил кассету с фа-минорной прелюдией Баха. Вышло – вроде как в первый раз от 3-го концерта Антонио Вивальди! Дал Бимарю часок отдохнуть, побегать во дворе. Потом стал пробовать на собачке разные лады и обороты. Весь день занимался, даже не обедал (но Бимушку покормил, моего миленького!). Бимарь, как и я, очень любит фригийский оборот. А после маршевой музыки он с охотой выполнял команды, которые мы разучивали с тренером в собачатнике. Теперь всегда буду только под марши повторять с ним упражнения.
Примечание, без даты: Пётр Степаныч удивился, что Бим так быстро осваивает программу. Я ему рассказал, что специально музыку применяю при тренировках дома. Степаныч только утвердительно кивнул и, как мне показалось, с одобрением на меня посмотрел. Видно, знает о влиянии музыки на собак. Может, сам когда использовал?
10/XI-87г. Какая, всё же, неприятная музыка использована в фильме „Тайное и явное“ – визжащая, заунывная: будто кто-то визгливо бранится и одновременно – жалуется. Что это – написано специально для фильма (для усиления воздействия на нас; хотя – вряд ли понимали такую возможность так давно – мне был всего один год)? Или же это музыка сионистов? Для чего – для ещё большего обогащения или для захвата мирового господства? Не понимаю. Спросить надо у учительницы!
Приписка от 15 ноября:Вот это – да! Роза Никитична сказала, что это – типичная еврейская музыка! Ну, понятно, карапузы из евреев слушают это с детства – привыкли. Или – всё наоборот: эти звуки ведут к выработке каких-то черт характера этого маленького народа? А если бы всем малышам с детства слушать такую музыку, то что? Разовьются ли у них похожие черты характера? Или, как ясно из того страшного фильма, эти люди станут зависеть психологически от сионистов?!
13/Х-88г. Сегодня прогулял два урока. Ой, что будет?! Ну, до понедельника – ничего, это ясно. Зато посмотрел дома интереснейшую передачу! Давно собирался. И – не зря! Наш русский учёный (то ли Пётр Павлович, то ли – Пётр Петрович) Гаряев в программе „Образование и наука“ рассказал потрясающие вещи. Он записал на осциллограф, что молекулы ДНК всё время колеблются. Я сразу подумал: а если как-то преобразовать, усилить – то не получится ли своеобразной музыки?! Но Гаряева НЕ ЭТО интересует, хотя он и сказал, что у молекул ДНК «видимо есть свой, внутренне присущий ритм и музыка их колебаний»! Здорово! Потрясающе!! Спрошу у Розы Никитичны, а не изучал ли кто влияние „деструктивной“ и „лечебной“ музыки непосредственно на наследственное вещество – на ДНК?!
Приписка от 18 октября: Розочка в субботу внимательно на меня так посмотрела и говорит: „Нет, Андрей, не изучали – насколько мне известно. Но то, что музыка влияет непосредственно на живые объекты – это несомненно: ведь у растений, как установлено, нет органов слуха. Вспомни наши опыты.“ Потом помолчала и добавила: „Быть может, ты станешь первым, кто это выяснит“. И ещё она ОБЕЩАЛА УЛАДИТЬ всё, с кем надо, о моём прогуле. Ну, Розочка Никитична! Живу! Если она что обещает – это железно!
26/III-89г. Прочитал в „Науке и жизни“ две интересные статьи. В очень старом журнале 60-х лет (хранятся у дедушки) прочитал, что французские учёные установили: дети арабских иммигрантов, родители которых всё время, ещё до рождения своих детей говорили по-французски, такие дети лучше, быстрее усваивают французский язык. А те дети, родители которых до рождения детей говорили дома всё время по-арабски, плохо обучаются французскому языку. Дедуся подсунул мне и более новый журнал – я уже, наверное, в школу пошёл. Советский учёный Ю.Готовский НЕСКОЛЬКО ЛЕТ успешно использовал музыку для благотворного влияния не внутриутробное развитие детей! Ну, почему нам об этом Розочка ничего не рассказывала?! Всё только о двух вещах – вредное воздействие, да, лечебное воздействие. А ведь это ОЧЕНЬ важно. Из этих двух опытов вот что получается. Если бы кто-то придумал везде – по радио, телевидению, на концертах, – ВСЕГДА исполнять ТОЛЬКО не нашу – не русскую, не отечественную музыку, то и ДЕТИ ДО СВОЕГО РОЖДЕНИЯ жили бы в этой чужой звуковой, музыкальной среде. Вот уж, точно, что они бы оторвались бы от своей культуры. Значит – в какой-то (большой) степени они бы вырастали УЖЕ НЕ РУССКИМИ! Но ведь об этом как раз и говорится в плане Даллеса, который мы проходили по обществоведению. Вот – ужас-то какой! Как хорошо, что у нас в Советском Союзе почти всегда звучат наши – русские, советские песни или – классика. Тоже и нередко – отечественная. Как прекрасны песни композитора Исаака Дунаевского! А Рыбников, а Евгений Птичкин – да, сколько у нас замечательных композиторов. А вот Румын Владимир Косма, хотя и переселился во Францию – всё равно пишет, использует свои родные румынские мелодии (возьми, хоть, „Высокого блондина“). Но ведь по французскому радио ТОЖЕ чаще всего услышишь ИХ РОДНЫЕ французские музыкальные темы, мелодии. А нередко и русские, советские – БЕЗ перевода! Эх, если бы ещё и во Франции, как у нас, приняли закон о защите языка против чужеродных влияний и заимствований! Да, где уж там – НАТО с их начальниками в США не позволят!
Примечание авторов: закон о защите французского языка во Франции – так называемый „закон Тубона“,– был принят в1991 году; приложением к нему является словарь, содержащий около 20 000 запрещённых англицизмов и американизмов. В СССР же подобный закон был принят в 1985 году только в результате изменения реальности, осуществлённых акад. А.В.Фёдоровым и генерел-лейтенантом КГБ (впоследствии – маршалом) Л.И.Шебуршиным.
11/XI-89г. Всё. Решено. Стану учёным – хочу исследовать самые тонкие причины, пути влияния музыки на живые организмы объекты. Следующим летом поеду в Москву. Конечно, не охота далеко от дома уезжать, но придётся. И потом, в Первом Московском меде физиологию лучше преподают, чем у нас. Я узнавал: в Воронеже кафедрой „нормальной физиологии“ (смешное какое-то название: будто есть и „ненормальная физиология“!) заведует профессор Виктор Николаевич Яковлев. А он совсем не разбирается в музыке, равнодушен к ней! Ещё говорят, он какую-то специальную гильотину изобрёл – для кошечек. Фу! Не хочу у него учиться! Хотя те, кто у него из нашего города учился в этом году, хвалят, говорят – человек не злой, не вредный на экзаменах. Но – мне ведь НЕ ЭТО НАДО! Кроме того, именно ученик физиолога И.М.Сеченова И.Р.Тарханов был первым, кто стал изучать, как музыка воздействует на человека. Решено – Первый, Сеченовский мед в Москве! Как сказать маме… Надеюсь, дедуся поддержит меня. Он что-то прихварывать стал часто. А ведь заметно: последние год – два помолодел, прямо, ободрился; утверждает, что теперь спокоен за страну. Почему – „теперь“? И, вообще, я музыку не бросаю. Наоборот, мне понадобится в исследованиях хорошая музтехника и умение играть на разных инструментах; а исполнителем быть не хочу. Папаня, ясное дело, нейтралитет держать будет. А сестрёнке я вообще – до лампочки. И почему она такая – мы с ней как-будто чужие… А Роза Никитична говорила нам на домоводстве, что шесть лет разницы (плюс-минус полгода) меж братьями и сёстрами – это плохо: часто противоположный характер и интересы. Теперь понимаю, как она была права…
Приписка от 2 декабря: Надо составить примерный, ну, план, что ли. Что именно хочу изучить во влиянии музыки на „живые объекты“ (Розочка сказала, что такое выражение правильнее).
Приписка от 7 января 1990 года: Семейный совет состоялся. Как и думал, мама продолжала уговаривать меня поступить в консерваторию. Не настойчиво, не навязчиво. Но – как убедительно. Я чуть было не заколебался! Но дедуся меня поддержал. И КАК поддержал! Какая у него логика! Какая строгость и чёткость мысли! Папа тоже поддержал. Но – по-другому: всё больше напирал на
