Вариант 'Дельта' (Маршрут в прошлое - 3)

говорил, пытаясь ободрить школьного друга. Ничего не выходило.

– Не надо, Ваня. Я всё понимаю, спасибо тебе, но у меня – полный крах, полный конец…

– Я понимаю, тебе тяжело. Точнее – тяжко до невыносимости. Но это пройдёт – поверь мне. Прежде всего, тебе нужна работа. Просто – работа. Работа по специальности. Зацепишься за это – вытянешь и всё остальное. К тому же, у меня есть план!

План был прост и практичен. Но – это самое главное – он был исполним. Черных прекрасно знал город, в котором уже не первый год работал, стал доцентом. Андрея он предполагал разместить в своей квартире. Работу найти – тоже не проблема. Вот с диссертацией сложнее: предложить Андрюхе сделать докторский „диссер“ во второй раз было бы лишённым совести; но помочь сдать экстерном экзамен на психологическом факультете в своём родном университете – вполне по силам. Был ещё и вариант устройства Андрюхи в докторантуру: его, с готовой диссертацией – с руками оторвут! Наконец, третье – музыкальная заморочка Андрюхи („Смотри-ка – сколько лет, но не отказался. Наоборот, надыбал много новых подходов и идей. Молодец! Неплохо бы к этим его идеям математический аппарат подключить, а то всё – физиология, да нейрофармакология…“ – размышлял Черных).

Пока доехали до дома Ивана Кузьмича, совсем стемнело: всё же – март лишь начался, а часы теперь уже несколько лет идут строго по поясному времени. Без этого идиотского перевода стрелок два раза в год, вызывающего серьёзный адаптационный стресс (а у „сердечников“, „язвенников“ и невротиков – серьёзные осложнения). Открывая дверь своей квартиры, Черных сказал:

– Ну, Андрейка, заходи первым. С женой я тебя знакомить не буду… Э, да, вот и она!

– Андрюха! – удивлённо воскликнула жена Ивана.

– Машка! – не менее удивлённо, впервые чему-то радуясь, воскликнул Андрей.

Ничего удивительного: и восьми лет не прошло с тех пор, как они вместе закончили одиннадцатый класс одной и той же школы.

– Только, тихо! – уже строже попросила Маша, а то нашего маленького Андрейку разбудишь, медведь!

– Андрейку? – смутно начиная понимать, переспросил молодой психофизиолог, догадываясь, в чью честь назвали супруги Черных своего первенца.

– Чего тут не ясного? Думаешь в честь тебя назвали? – притворно сварливо подтвердил мысль Андрея его старый друг, – Не заслужил ещё! Это – в честь Героя Советского Союза – „живого Штирлица“ – полковника Черкасова, понял?! – завершил Иван, радуясь в душе тому, что правильно поступил, что в домашней среде начинает оттаивать, приходить в себя его друг, который от тяжких потерь уже совсем было упал духом.

________________

С психологией, диссертацией и докторантурой получилось именно так, как хотелось Ивану. А работу строго по специальности пришлось бы ждать около полугода – до начала нового учебного года. Но тут, едва Андрей прописался и встал на воинский учёт, подоспела повестка из военкомата. Она была так кстати, что невольно встаёт вопрос, а не вмешался ли кто, не посоветовал ли военкому области „взять в оборот“ человека, на долю которого за последнее время выпало так много бед и невзгод. Ну, на вопрос этот отвечать мы не станем – думаем, что внимательному читателю и так уже всё ясно. Но, что было гораздо интереснее и важнее, военком почему-то уважил просьбу старшего лейтенанта запаса. Нетрудно понять, почему именно: ведь в Воронежском областном военном комиссариате слишком хорошо были известны двое Черкасовых – герой-разведчик и скоропостижно скончавшийся, совсем ещё не старый подполковник и районный военком. Эти  двое Черкасовых были не только хорошо известны, но весьма уважаемы и любимы. Так что, вместо двухмесячных офицерских сборов, положенных периодически врачам, оказался младший Черкасов вначале – на курсах для десантников, а затем уже и на курсах командиров этих десантников.

Правда, для этого и Андрею пришлось составить несколько заявлений, и военкому области провести несколько не совсем обычных согласований. Но чего не сделаешь для добровольца и в память его таких замечательных и известных покойных предков! Так в военном билете Андрея Васильевича Черкасова появилась запись не только об очередном воинском звании (капитана – минимум, положенный по закону по его учёной степени), но и вторая военно-учётная специальность. Эти четыре месяца пролетели для Андрея незаметно. В дом Черных он возвратился заметно окрепшим, загорелым по Средне-Азиатски (лицо – тёмное, лоб – белый), без следов былой депрессии. То есть – готовым и к работе, и к борьбе за свою идею. За научную идею, которая с годами хотя и становилась всё более зрелой, но так и не получила возможности вылиться во что-либо осязаемое.

________________

Так, к началу осени 1998 года Андрей Васильевич Черкасов вновь стал лицом совершенно гражданским. Только в характере его появилась некоторая жёсткость и непреклонность. Впрочем, до начала его необычных военных сборов именно этих качеств Андрею и не хватало. Иначе бы он никогда не раскис до такой степени.

Забот у Андрея Васильевича теперь опять стало, что называется, выше крыши. Во-первых, предстояло экстерном сдать государственные экзамены на психологическом факультете. Это было условием приёма в докторантуру: да,– с готовой диссертацией; да, – уже имеющего диплом. Но ведь – совсем по иной специальности. И „диссертацию на соискание учёной степени доктора психологических наук“ придётся перерабатывать… Конечно, всё это приводило к заметной отсрочке – года на два. И то – лишь при такой феноменальной памяти, которой обладал Черкасов, и только при его уровне работоспособности. А что же с главной темой его жизни? С той, которую он задумал ещё в отрочестве, к которой шёл уже долгие годы? Тесная практическая работа над ней опять откладывалась. Мы не случайно выделили слово „практическая“. Думать, думать и делать записи Андрей никогда не переставал.

Не станем описывать в деталях тот этап жизни Андрея Черкасова, который пришёлся на миллионный город Воронеж. Скажем только, что он всё время работал, работал и работал. Преподавал в ВУЗе (не доцентом, а ассистентом кафедры), готовился к экзаменам экстерна, сдал эти экзамены. Потом, параллельно с педагогической деятельностью, работал над своей „готовой“ докторской. Наконец, к началу первого года XXI века, кардинально переработанная докторская диссертация была представлена к защите. Да, в январе 2001 года и этот этап был Андреем успешно преодолён. Но… теперь у Андрея не было больше „ангела-хранителя“, и всё должно было идти своим чередом, обычным порядком. А очередь до защиты обещала затянуться на годы. Что делать – ждать, сидя, сложив руки?

Нет, не таков был Андрей. Он не сидел в ожидании, а действовал. В Воронеже, как он понял, ему никогда не удастся найти места, учреждения, в котором можно было бы приступить, наконец, к практическому осуществлению его мечты. Значит, надо было перебираться в Москву. Опять – в Москву. А её Андрей – ох, как не любил. Не любил за чрезмерную многолюдность, за всегдашнюю сутолоку и суету, за слишком большие „концы“ и необходимость проводить много времени в транспорте, за резкие перепады температуры при выходе из метро на улицу, особенно – в зимнее время. Наконец, наплыв так называемых „лимитчиков“, хотя и заметно схлынул за последние годы, но всё ещё досаждал и коренным москвичам, и тем, кто был вынужден здесь поселиться по профессиональной необходимости. Так что, – в Москву! Тем более, что и защита предстояла именно там. К счастью, однако, в совершенно другом „специализированном учёном совете по защите докторских диссертаций“, чем если бы он подавал её к защите „по медицинской линии“.

А как же Ваня Черных? С Иваном у Андрея сложились самые тесные отношения. Всё свободное время, хотя его было и не много, Черкасов проводил либо у Черных дома, либо у доцента Черных на кафедре в университете. Дома Андрея со всегдашней приветливостью встречала верная жена Ивана и одноклассница Черкасова. Здесь было душевно теплее и уютнее. Маша нередко включалась в дискуссии мужа с Андреем и, надо сказать, иногда подбрасывала неплохую идею. На работе же у доцента Черных был не просто „математический аппарат“, но и подобающая вычислительная техника. Нужно сказать, что не очень он смыслил в математике – изначальный музыкант Андрей, ставший врачом – физиологом – нейрофизиологом – психологом. Да, школьные знания у него были. Но этого было так мало! Опять пришлось учиться, учиться, учиться…