его начальник, но я не вмешиваюсь в его работу. Его программа не связана с работой нашей обсерватории.
— А что вы думаете о Джонатане Уртейле?
Старый астроном мгновенно остановился.
— Что вас интересует?
— Что он за человек?
— Мне не интересно судачить, — ответил Певераль.
Некоторое время они шли молча. Астроном опустил лицо.
— Есть ли под Куполом еще кто-нибудь? — спросил Лаки. — Вы и ваши сотрудники, Майндс и его группа, Уртейл. Кто еще?
— Врач, разумеется. Доктор Гардома.
— Вы не считаете его своим человеком?
— Ну, он ведь врач, а не астроном. Он обеспечивает в Доме под Куполом службу, которая необходима и которую не может выполнить машина: отвечает за наше здоровье. Он новичок.
— Как давно он здесь?
— Доктор Гардома заменил прежнего врача, как только тот отработал свою годовую смену. Кстати, он прибыл на том же корабле, который привез группу Майндса.
— Годовую смену? Это обычная смена для врача здесь?
— Как и для большинства персонала. В таких условиях трудно соблюсти преемственность, жаль выучить человека и потом его отпустить; но вообще-то жизнь на Меркурии не проста, и наших людей надо часто менять.
— Итак, сколько новых людей вы приняли за последние шесть месяцев?
— Человек двадцать. Точные цифры отражены в журналах, но примерно двадцать человек.
— Но вы сами здесь, конечно, дольше.
Астроном рассмеялся.
— Много лет, не хочу даже думать, сколько. И доктор Кук, мой заместитель, здесь уже шесть лет. Конечно, мы часто летаем в отпуск… А вот и ваши апартаменты, джентльмены. Если что-нибудь понадобится, не стесняйтесь, свяжитесь со мной.
Бигмэн огляделся. Комната была небольшая, но кровати убирались в стенную нишу; два стула были тоже откидные; комбинированный письменный стол со стулом; маленькая кладовая; примыкающая ванная.
— Эй, — сказал он, — здесь получше, чем на корабле, правда?
— Неплохо, — согласился Лаки. — Наверное, это одна из их лучших комнат.
— Почему бы и нет? — заметил Бигмэн. — Надеюсь, он в курсе, кто ты.
— Надеюсь, что нет, Бигмэн, — сказал Лаки. — Он предположил, что я командированный инженер. Все, что ему известно — это что меня прислал Совет.
— Все остальные знают, кто ты, — настаивал Бигмэн.
— Не все. Майндс, Гардома и Уртейл… Слушай, Бигмэн, что ты не идешь в ванную? А я пока закажу еду и попрошу принести все необходимое из «Молнии Старр».
— Годится, — бодро согласился Бигмэн.
Под душем Бигмэн громко пел. Как обычно в безводном мире, вода для ванной была лимитирована, и на стене висели строгие предупреждения о том, сколько воды дозволено использовать. Но Бигмэн родился и вырос на Марсе. Он испытывал огромное уважение к воде, и ему так же не могло прийти в голову без толку плескаться в воде, как, например, мыться в говяжьем соусе. Он не жалел мыла, берег воду и громко пел.
Он встал прямо перед сушилкой, которая окатила его тело струями сухого воздуха, и похлопывал себя руками, чтобы скорей высохнуть.
— Эй, Лаки, — закричал он, — еда уже на столе? Я есть хочу.
Он слышал голос Лаки, который что-то тихо говорил, но не мог разобрать слов.
— Эй, Лаки, — повторил он и вышел из ванной комнаты. На столе стояли две дымящихся тарелки с ростбифом и картофелем. Излишняя острота аромата указывала на то, что мясо, во всяком случае, было на самом деле дрожжевой имитацией из садов на морском дне Венеры. Впрочем, Лаки не ел, а сидел на кровати и разговаривал по комнатной рации.
С ее экранчика смотрело лицо доктора Певераля.
Лаки говорил:
— Так все знали, что это будет наша комната?
— Не все, но я отдавал распоряжение приготовить для вас эту комнату по радио, и любой мог услышать. Мне казалось, что оснований для секретности нет. Полагаю, что услышать мог кто угодно. Более того, ваша комната — одна из немногих, которые оставляют для особо почетных гостей. Здесь нет никакого секрета.
— Понятно. Благодарю вас, сэр.
— Что-нибудь случилось?
— Все в порядке, — улыбаясь, ответил Лаки и разъединился. Улыбка сошла с его лица, и оно стало задумчивым.
— Черт возьми, все в порядке, — взорвался Бигмэн. — В чем дело, Лаки? Мне-то ты не можешь сказать, что все в порядке!
— Да, кое-что здесь странно. Я осматривал оборудование. Среди прочего я нашел специальные скафандры, по всей вероятности, для работы на солнечной стороне.
Бигмэн взял один из скафандров, висевших в специальной нише. Его легкость удивительно не соответствовала размерам, и это нельзя было объяснить силой тяжести на Меркурии, поскольку под куполом искусственно поддерживалась земная сила тяжести.
Он покачал головой. Как всегда, когда ему приходилось надевать скафандр, не сделанный специально по его мерке, ему и сейчас придется уменьшить до минимума все регулируемые размеры, и все равно будет неудобно. Бигмэн обреченно вздохнул. Такова была цена, которую он платил за то, что был недостаточно высоким. Он всегда именно так думал о себе: недостаточно высокий. Он никогда не считал, что пять футов два дюйма — это маленький рост.
— Марсианские пески! Здесь для нас все приготовлено, все лежит и ждет. Постель. Ванна. Еда. Скафандры.
— И еще кое-что, — мрачно сказал Лаки. — Смерть тоже ждет в этой комнате. Смотри сюда.
Лаки поднял рукав большего скафандра. Шаровидное соединение легко сдвинулось, и там, где оно соединялось с плечом, была крохотная, но все же заметная дырочка. Ее было бы совсем не видно, если бы Лаки пальцами не расправил ткань.
Ткань была прорезана! Дырочку сделали явно специально. Сквозь нее виднелся изоляционный материал.
— На внутренней стороне, — заметил Лаки, — такая же прорезь. Этого скафандра как раз хватило бы на то, чтобы я добрался до солнечной стороны, а потом тихонько скончался.
IV
ЗА БАНКЕТНЫМ СТОЛОМ
— Уртейл! — тут же вскричал Бигмэн с яростью, от которой напряглись все мышцы его маленького тела. — Этот грязный негодяй…
— Почему Уртейл? — мягко спросил Лаки.
— Он предупреждал нас, чтобы мы следили за своими скафандрами, Лаки, ты помнишь?
— Разумеется. Именно это я и делаю.
— Ну конечно. Это он. Мы находим прорезанный скафандр и думаем, какой он замечательный парень. В следующий раз он запросто обведет нас вокруг пальца. Не верь ему, Лаки. Он…
