Сценарий для третьей мировой войны: Как Израиль чуть не стал ее причиной

палестинцев.

После этого перешли к самому трудному вопросу: что сказать Асаду, ведь он уже почти на подлете к Москве. Министру доложили, что колебания в советском руководстве закончились. В споре с военными Черненко и Тихонов стали на сторону МИДа. Видимо, они переговорили с Брежневым и тот назвал авантюрой сирийское предложение о размещении в Сирии советских ракет ПВО вместе с персоналом. Тут Громыко вступил в разговор и веско бросил:

— О каком советском военном присутствии в Сирии можно говорить, когда наши руки связаны Афганистаном? В Польше у нас земля под ногами горит и мы там ничего сделать не можем, а теперь вот еще в Сирию лезем!

В результате недолгого обсуждения договорились занять на переговорах с Асадом такую позицию:

1. Самим вопроса о базах не поднимать, а послушать, что скажут сирийцы. Исходить при этом из того, что создание военных баз в Сирии нам в принципе выгодно, но все зависит от условий.

2. Новейшие ЗРК Сирии поставить, но функции советского персонала при них ограничить только обучением сирийских специалистов.

Громыко тут же связался по телефону с Андроповым и изложил ему эти тезисы. Тот не возражал, — видимо, хорошо чувствовал расклад сил в Политбюро. Кроме того, этим утром Брежнев заупрямился и наотрез отказался встречаться с Асадом. Скорее всего не ведал больной генсек, какие споры идут у него за спиной. Просто не по душе ему были муторные переговоры с упрямым сирийцем. А это значило, что переговоры с ним предстоит вести завтра Андропову.

Тогда же был решен и другой щекотливый вопрос: как встречать президента Сирии? Дело в том, что визит его был сугубо секретным и о нем не должно было знать даже сирийское посольство в Москве. Но Асад не иголка в стоге сена, и весь антураж его встречи в аэропорту Шереметьево мог бы раскрыть тайну появления высокого гостя в советской столице. Тем более, что в Москве в эти дни так некстати находился король Иордании Хусейн.

Придумали такой трюк: организовать программу так, чтобы отлет короля в Ленинград и тайный прилет президента проходили бы с разницей в один час. Тогда вся суета во Внукове и кортежи правительственных машин, мчащихся по Киевскому шоссе, не вызовут ни вопросов, ни подозрений.

«Болванку» всех названных Громыко документов быстро подготовили в отделе стран Ближнего Востока МИДа — ребята там были талантливые. Только злословили вольнодумцы:

— Уже со счета сбились, сочиняя то интервью Генерального, то Заявление Советского правительства. И все одно и то же пишем: предупреждаем Израиль и его американских покровителей. Прямо как Китай в лучшие годы борьбы с американским империализмом. Но они, не мудрствуя лукаво, просто нумеровали свои заявления: сто первое предупреждение…, двести десятое и т. д. Так, может быть, и нам так делать? А то ведь только слова новые придумываем.

Но мидовские скептики были не правы. Как потом выяснилось, сочиненные ими послания Брежнева Рейгану и особенно последнее, «грозное», как назвал его Громыко, вызвали-таки сумятицу в Вашингтоне. Там посчитали, что за ним может крыться угроза советского вмешательства в ливанский конфликт, если не будет остановлена агрессия Израиля против Сирии. Тем более что американская разведка обнаружила тогда «признаки передвижения советских войск и секретные переговоры с сирийцами». Американские аналитики пришли к выводу, что Советский Союз может направить в Сирию две воздушно-десантные дивизии.[63]

Аналитики из американской разведки, как мы видим, глубоко просчитались — не было таких замыслов тогда у Советского Союза. Но Рейган, которому, видимо, доложили этот наихудший сценарий, стал настаивать, чтобы Израиль немедленно прекратил наступление на сирийские позиции в долине Бекаа.

Тайный визит

26 июня, строго подтянутый с военной выправкой, президент Сирии спустился по трапу во Внуковском аэропорту и прежде всего поинтересовался, состоится ли его встреча с Брежневым. Ему ответили, что Генеральный секретарь находится вне Москвы и потому встречи у них не будет. Внешне Асад никак не прореагировал, ни один мускул на лице не дрогнул. Но те, кто его хорошо знали, отметили, что внутренне он напрягся, видимо, поняв, что уедет из Москвы несолоно хлебавши.

В 3 часа 30 минут ровно президент вошел в Кремль и пробыл там до 9 часов вечера. Переговоры были долгими, но безрезультатными.[64] Асад начал с жалоб.

Во время октябрьской войны 1973 года, говорил он, у Израиля были «Миражи» и «Фантомы», а у Сирии «МиГ»-21 и «МиГ»-23. С тех пор прошло почти десять лет. У нас по-прежнему те же машины, в то время как у Израиля появились самолеты нового поколения F-15 и F-16.

Еще хуже положение дел с противовоздушной обороной: в Сирии она теперь практически отсутствует. С помощью самонаводящихся ракет с телекамерами Израилю удалось уничтожить 12 из 17 сирийских зенитно-ракетных дивизионов. А на горе Хермон на Голанских высотах эффективно действует станция по созданию радиолокационных помех.

В общем, Сирии нужна качественно новая помощь самыми современными видами оружия. Но и этого мало.

— В чем могла бы выражаться помощь Советского Союза Сирии в этих условиях?  — задал вопрос президент и сам же ответил. — Если США выступают в качестве прямого союзника Израиля, почему бы Советскому Союзу не поступить таким же образом в отношении Сирии. Я имею в виду, что вместе с новым вооружением, которое будет поставляться Советским Союзом, в Сирию мог бы прибыть советский военный персонал, тем более что для освоения новых видов оружия требуется много времени, которым мы не располагаем.

Тут его прервал Андропов:

— Американские солдаты не сражаются в израильских войсках. Если мы пойдем на предлагаемый вами вариант, тогда у американцев появится сильный аргумент в пользу того, чтобы прийти на помощь Израилю своими войсками.

Как мне представляется, есть два вопроса: о поставках оружия и о военном контингенте. Их целесообразно отделить друг от друга. В отношении поставок все ясно: мы готовы обсуждать этот вопрос и делать все, что в наших силах. Второй же вопрос — о направлении советского контингента — вызывает большие сомнения.

Асад поправил Андропова:

— Я не имел в виду, что советский военный персонал будет направлен на поле боя в Ливан. Он должен быть направлен в Сирию. Это в рамках советско-сирийского Договора о дружбе. Разве Советский Союз останется безучастным, если израильские войска вторгнутся на территорию Сирии?

Тут вмешался Устинов и стал говорить, что советские военные корабли и самолеты находятся сейчас в Сирии на положении сирот. Мы неоднократно ставили вопрос о заключении соглашения относительно захода кораблей и посадки самолетов, но дело не движется.

Асад ответил, что сирийское руководство приняло принципиальное решение о предоставлении баз Советскому Союзу. Но продолжал настаивать на своем вопросе: как будет действовать Советский Союз, если будет совершена агрессия непосредственно против Сирии?

Ответил Андропов:

— Это не простой вопрос. Надо подумать и посоветоваться, — и потом, немного спустя: — Нужно делать все, чтобы этого не случилось. Есть время, чтобы предпринять различные меры, которые затруднили бы агрессию Израиля. Это и пополнение вооружений, и другие организационные, политические и прочие меры.

В общем, итог этих долгих и упорных переговоров был таков:

Асад остро поставил вопрос о восполнении потерь, причем новейшим советским оружием. Ему обещали дать ответ в течение 10–14 дней. он выдвинул новую заявку на приобретение советского оружия на 7 миллиардов долларов плюс ускорение поставок оружия по старым соглашениям еще на 1 миллиард. Ему ответили, что его просьба будет внимательно изучена, но скорого ответа ждать не следует;

Асад сказал, что он хоть сейчас готов подписать соглашение о создании советских военных баз в Сирии, заходе советских военных кораблей и посадке военных самолетов. А ему ответили, что надо изучить