оранжевые, белые и темные вспышки. Ее песня длилась меньше минуты, и потом девушка отступила от пузыря, а туман прояснился. Джек вернулся в человеческую форму и совершенно обнаженный сидел внутри. Пока Вэн смотрел, Джек поднял голову и заглянул Эрин в глаза, потом медленно кивнул. Она махнула рукой, и пузырь исчез.
Джек встал и поклонился ей.
— Я ваш должник, Эрин Коннорс. Наркотики поймали меня в основных инстинктах моей животной натуры. Я бы не хотел ничего сделать, о чем я мог бы потом пожалеть.
Джастис коснулся своей головы.
— Разумеется. Извиняйся перед ней. Меня же ты, черт побери, чуть не убил.
Уголки губ Джека сложились в улыбку.
— Ты, наверное, напрашивался.
— Достаточно, — приказал Вэн. — В случае, если вы оба забыли, мы на вражеской территории. Джастис, проверь тот вход, посмотри, не идет ли кто. Я не могу поверить, что они не услышали шум отсюда, хотя этот проклятый рубин нас заглушил. Так что хоть какая-то польза от него есть.
Он нахмурился, когда Джек встал, слишком небрежно относясь к выставлению напоказ голой задницы.
— Надень на себя что-нибудь, Джек, — приказал он, указав на павшего оборотня. — Может, штаны того парня тебе подойдут.
Джек снова улыбнулся.
— Верно. Ты похож на людей со своей щепетильностью по поводу некоторой наготы.
— В этом нет нужды, — заметила Эрин. Она что-то тихонько пропела, и Джека обернуло серебряное сияние. Несколько секунд спустя, он стоял там же, полностью одетый в черные штаны и рубашку, и хмурился.
— Благодарю. Но мне тут пришло в голову, что твои силы возросли в геометрической прогрессии, ведьма, — сказал Джек. — Кто-то или что-то дает тебе больше силы, чем ты можешь контролировать?
— Не беспокойся насчет моей силы, оборотень, — резко ответила она, и снова Вэн услышал богиню.
Джек наклонил голову, осторожно рассматривая ее.
— О, я волнуюсь о всякого рода вещах.
Вэн стал между ним и Эрин, крепко сжав рукой рукоятку меча.
— Не ее. Ни сейчас, никогда больше, — просто заявил он.
На мгновение он почти подумал, что тигр возразит ему, но вместо этого он наклонился вперед и сказал так тихо, что Вэн едва расслышал слова.
— Она тут не одна, Вэн. Я обладаю двумя сущностями по наследству и по опыту, и могу это узнать. Будь осторожен и осведомлен.
Увидев в глазах Джека только искренность, Вэн кивнул и отступил, потом подошел к Эрин и обнял ее за талию.
— Ты готова?
Она посмотрела на него, и секунду на него смотрела лишь Эрин.
— Поцелуй меня, Вэн. Прошу, поцелуй меня, на тот случай…
Он прервал ее слова своим ртом и поцеловал ее со всем отчаянием в своей душе, прервав поцелуй намного раньше, чем ему бы хотелось. Ее поцелуй был на вкус светом, добротой, домом, и он едва не позабыл, зачем они здесь. Едва. Вражеская территория, напомнил он примитивной силе внутри себя, требовавшей, чтобы он снова завладел ее губами.
— Нам придется поговорить о твоем командирском поведении, — сказал он вместо этого. — Когда, — не если, — а когда мы выберемся отсюда.
Он слегка улыбнулась.
— Добавь это в список, я люблю тебя, Вэн. Мне нужно, чтобы ты это знал.
Его сердце расширилось от ее слов.
— Я тоже тебя люблю, Эрин Коннорс. Даже не думай оставить меня.
Она снова улыбнулась, а потом с ее лица исчезла живость и теплота, и его певчая стала холодной и неподвижной в его объятиях, и отстранилась от него.
— Сейчас, Воин Посейдона. Мы сейчас же вернем Сердце Нереиды.
Пока звук ее ледяного голоса двух сущностей звучал в его ушах, он пошел перед ней, и они направились к сиянию света.
Квинн знала, что громкий звук колокола значил что-то важное. Но она не была уверена, что именно. Одна надежда, что это было связано с тем, что Эрин и Вэн искали драгоценный камень, а этот звук означал, что они его нашли.
Что бы это ни значило, у нее было ощущение, что ее везение закончилось с последним, утихающим колокольным звоном. Дэниэл и Калигула оба склонились над ней с обнаженными клыками, и она была совсем не уверена в том, что Дэниэл тот же Дэниэл, которого она знала. У этого вампира были красные, сильно горящие глаза, и она увидела только угрозу Дракоса по тому, как дико он смотрел на нее.
Зря она надеялась.
— Вы собираетесь бороться за меня, мальчики? — глухо сказала она. — От меня мало, что осталось. Немного тощая, вероятно во мне мало нулевой отрицательной крови. Или вообще-то, думаю, положительной. Кажется, что уж в теперешние дни человек должен это знать?
Она улыбнулась Дэниэлу, ища в нем признаки его еще одной личины в этой тайной миссии. Но она увидела в его глазах свою смерть. Или хуже. Свое будущее в качестве безмозглой немертвой, одной из тех, кого Калигула с удовольствием держал в своей кровавой стае.
— Только через мой труп, — резко ответила она.
— Вот в этом-то весь смысл, — сказал Дэниэл, широко улыбаясь, чтобы она уж точно заметила, что его клыки полностью опустились, что происходило только тогда, когда вампир собирался напасть.
Это она узнала лично.
— Если бы у меня был кол, ты бы понял мою точку зрения, кровосос, — сказала она, согнув шею так, чтобы она оказалась скрыта воротником, а она сама казалась слабой и беспомощной.
Наконец, заговорил Калигула, переводя взгляд с одного на другую.
— Если ты, правда, будешь служить мне, Дракос, я буду очень доволен. У меня были некоторые сомнения насчет твоей лояльности. Если ты ради меня позаботишься об этой небольшой проблеме, то эти сомнения вскоре исчезнут.
Дэниэл поклонился.
— Для меня это наивысшее удовольствие, милорд. Я уберу эту ничего не стоящую тушу с ваших глаз.
Когда он схватил ее за руку, она закричала и постаралась вырваться, не испытывая уверенности, что это все лишь шоу, устроенное для Калигулы. Она прежде видела жажду крови, и теперь она видела ее в его глазах. Дэниэл в самом деле мог быть именно Дракосом. Если так, то она на самом деле обречена.
Голос Калигулы пронзил воздух.
— О, нет, мой генерал. Это не доставит мне никакого удовольствия. Я предпочитаю, чтобы эта женщина послужила примером для ее жалких бунтовщиков и развлечением для наших верных солдат.
Вампиры и оборотни, стоящие в ряд у стен, одобрительно приветствовали и затопали ногами при слове «развлечение», что напомнило Квинн об империи. Вроде там бросали христиан львам. В Колизее убивали рабов. Рассел Кроу, умирающий в грязи.
Она была жесткой, но не Расселом Кроу.
— Я хочу, чтобы ее обратили. И я желаю, чтобы ты начал процесс прямо сейчас, мой Дракос. Привяжи ее к себе узами крови и докажи мне, что ты правда мне подчиняешься.
— Нет, черт возьми! — закричала она. — Никогда. Я сама убью тебя, ты, ублюдочный кровосос!
Она напала первобытным способом, крича и царапаясь, ударяя, раня Дэниэла с яростью, которая, должно быть, поразила его, потому что он схватил ее и швырнул через все помещение к входу в туннель. Она ударилась о стену и скользнула слабой грудой на пол, полная боли и, вероятно, сломав конечности. В
