— В дороге будешь обучать меня нуманскому. Если я хочу попасть в Гильдию Хранителей, мне нужно будет как-то с ними общаться.
Снежинки стали крупнее, поднялся ветер. Вельстил долго молчал, неподвижным взглядом уставясь в темноту, затем наконец кивнул:
— По крайней мере, будет чем заняться. Но, — предостерег он, — в этом языке много случаев неправильного спряжения, а идиомы настолько…
И осекся, когда Чейн рывком развернулся влево, задрал голову, жадно втягивая ноздрями воздух.
— Что такое? — спросил Вельстил.
— Я чую жизнь.
Малец расхаживал по пещере, пристально вглядываясь в темноту, скрывавшую ее высокие своды. Он кого-то чуял.
Как будто птица, но чем-то отличается от птицы, а чем — он никак уловить не мог.
Быть может, какой-нибудь сокол или орел укрылся здесь от снежной бури. Свет кристалла не проникал настолько высоко, чтобы даже зоркие глаза Мальца могли разглядеть, что таится высоко вверху, в темных нишах. Пес подошел к дальней стене и глянул наверх.
Эхо многократно повторило отчетливый щелчок.
Прямо перед носом Мальца о камень ударилась стрела.
Пес попятился, развернулся, пытаясь понять, откуда она прилетела. И замер, припав на все четыре лапы, насторожил уши, готовый броситься на любой звук. Он уже собрался было предостерегающе залаять своим спутникам, когда вдруг с высоты, справа донесся странный звук.
Нечто мягкое… податливое… гладкое прошуршало по камню, и вслед за тем послышался какой-то скрип, словно скрип деревянной двери. И тишина.
Малец заворчал.
— Иди сюда! — приглушенным голосом позвал Лисил.
Малец не двинулся с места, но больше так ничего и не услышал. Кто бы ни затаился там, наверху, кто бы ни позвал его сквозь рев снежной бури, этот кто-то явно не желал никого к себе подпускать. И Малец больше не был уверен в том, что неведомый благодетель имеет отношение к его сородичам.
Пес медленно, короткими шажками двинулся вперед и осторожно обнюхал небольшую стрелу, которую можно было бы назвать дротиком, будь она на полпальца короче.
От стрелы исходил отчетливый птичий запах, и сильнее всего пахло оперение — пучок серых в крапинку перьев на конце короткого древка. Оно не завершалось металлическим наконечником, а просто было заточено. Пес ухватил стрелу зубами и обнаружил, что светлая древесина, из которой она сделана, на ощупь куда тверже, чем с виду. От нее шел сладковатый аромат, похожий на запах жасмина, а может, корицы… и живо напомнил ему чай со специями, который Магьер подавала посетителям в «Морском Льве».
Память. Как странно то, что вспоминается ему… и то, что никогда не вспомнится. То, что он наверняка знал когда-то, будучи стихийным духом.
Малец вновь поднял взгляд к высокому своду пещеры. Чутье и рассудок говорили ему, что опасность им не грозит, во всяком случае, если они не станут докучать своему таинственному благодетелю. И все же псу не по нраву было то, что некто будет следить из темноты за каждым их шагом. Он в несколько прыжков вернулся к своим спутникам, держа в зубах стрелу.
Малец бросил ее на груду плащей и одеял и приготовился растолкать Лисила.
Винн повернула голову и приоткрыла глаза. Малец подступил поближе, обнюхал ее кое-как перевязанное запястье — то, которое он повредил, когда спасал девушку.
При гаснущем свете кристалла, лежавшего на сундуке, Малец испытующе глянул в круглое лицо Винн. Она неловко положила руку ему на голову. Ладошка Винн скользнула по его уху, по мохнатой морде — и вновь бессильно упала на одеяло. Винн опять закрыла глаза.
— Все будет хорошо, — прошептала она и совсем тихо, словно засыпающий ребенок, добавила: — Спасибо.
Малец покрутился и свернулся калачиком у ног Винн.
Он положил голову на лапы, стараясь не закрывать глаза, и зорко вглядывался в тьму пещеры. И так и не понял, что наконец погрузило его в темноту — то ли усталость, то ли погасший кристалл.
ГЛАВА 2
Вельстил погонял коня сквозь темноту, пробираясь вслед за Чейном среди деревьев, тут и там росших на каменистом нагорье. Время от времени Чейн придерживал коня и втягивал ноздрями ночной ветер.
К неохотному уважению, которое Вельстил испытывал к охотничьим инстинктам своего спутника, примешивалась толика брезгливости. Сам он давным-давно подавил в себе подобные инстинкты, но сейчас, учитывая их нынешнее положение, он не менее отчаянно нуждался в пище.
С тех пор как они покинули Веньец, Чейн снова стал тем полезным компаньоном, каким был на родине Магьер, в Древинке. Он добывал припасы, перед рассветом обустраивал добротные стоянки, охотился. В нем даже снова проснулось честолюбивое стремление в заморскую Гильдию Хранителей. Вельстила это порадовало, по крайней мере отчасти.
— Мы близко? — спросил он вполголоса.
Чейн ничего не ответил. Развернул коня вбок, принюхался по-волчьи — и ударом пяток послал всхрапнувшее животное вперед.
Вельстил, хмурясь, поскакал следом. Когда они пробирались между чахлых деревьев, он почуял запах дыма. Чейн так изголодался, что мог бы с налета наброситься на добычу, но у Вельстила на сей счет были другие планы.
— Стой! — резко прошипел он.
— Что? — просипел Чейн и осадил коня. Глаза у него были совершенно бесцветные, узкое лицо казалось полубезумным.
— Кого бы мы ни обнаружили, вначале я их расспрошу. — Вельстил нагнал Чейна. — Потом можешь делать, что тебе угодно.
Верхняя губа Чейна угрожающе приподнялась, но он сдержал себя. И указал в просвет между двумя небольшими каменистыми холмами:
— Туда.
Вельстил ладонью пригладил волосы. Несмотря на поношенный плащ, он до сих пор ухитрялся выглядеть надменным аристократом. Было около полуночи, и, когда Вельстил обогнул холм, его взору предстал пляшущий огонек. У костра, разведенного в кругу камней, защищавших пламя от ветра, сидели двое.
— Добрый вечер, — вежливо окликнул их Вельстил. Люди подняли головы. Отсвет пламени упал на смуглые, прокаленные солнцем лица пожилых мондьялитко — мужчины и женщины. Черные волосы женщины были распущены по плечам, и в них тут и там виднелись пепельно-седые пряди, казавшиеся розовыми в свете огня. Она напялила на себя, одну поверх другой, множество поношенных одежек — от стеганой куртки до длинной ветхой юбки с оборками. Мужчина при виде Вельстила заметно напрягся и сунул руку себе за спину. Он был одет так же пестро, как его спутница, и на голове его красовалась теплая шапка с наушниками.
Позади этих двоих переминался тощий мул, привязанный к крытой повозке, на каких колесят по свету эти вечные бродяги. Что мондьялитко делают в горах, совершенно одни? Вельстил приятно улыбнулся и, вежливо кивнув, направил коня к самому краю поляны.
— Можно нам погреться у вашего костра и, быть может, выпить чаю? — осведомился он, жестом указав на хранящего молчание Чейна. — Нам так и не удалось отыскать местечко, укрытое от ветра. Мы можем заплатить за беспокойство.
Мондьялитко встал, сжимая в руке большой, покрытый ржавчиной нож. И явно расслабился, окинув
