Играл. И меня в свое время учил играть. Но, в отличие от своего ученика, не одолел и четвертой категории.
Последний раз — лет пятьдесят назад.
Не поддающееся учету многообразие комбинаций плюс ощущение, что ты как-то «вроде бы» моделируешь реальную действительность. Впрочем, я слишком далек сейчас от шахмат, чтобы сколько- нибудь квалифицированно о них рассуждать.
Кто-то сказал, что игра — это основной способ человеческого общения с возможным и недействительным, но мне больше по сердцу афоризм Шиллера: «Игра есть свободное от внешней потребности проявление избытка сил». Это — точно про шахматы! (Хотя и в шахматы можно играть на деньги.)
Вы правы: я страстный филателист. Всю свою сознательную жизнь. Именно поэтому я очень хорошо знаю, как опасно переборщить с этим увлечением — оно высасывает из человека все душевные силы и способно сделать его нравственно ничтожным. Очень опасное увлечение! Впрочем, наш Аполлон не так уж нравственно плох — тихий, безвредный, по-своему вполне порядочный человек, битый и не очень счастливый. Марочки по сути дела — единственный свет в его окошке. И частенько (когда жизненные обстоятельства берут за глотку) я очень хорошо его понимаю.
А вот к футболу я почти равнодушен. Хотя хорошую игру посмотреть люблю. Иногда.
«Я филателист, но к филателизму отношусь отрицательно». Филателия — это страсть, со всеми онерами страсти: потеря чувства реальности, полная переоценка естественных ценностей, искажение моральных принципов и т. д. Чего уж тут хорошего.
Я довольно серьезно собираю марки с 1948 года (когда в руки мне попал только что вышедший тогда каталог марок СССР, очень подробный и удачный для своего времени). Предметы собирания были самые разные: мировая классика, английские колонии, «Космос», первые серии стран мира, СССР, Россия… Сейчас собираю только РСФСР, но очень подробно, со всеми разновидностями и с письмами, прошедшими почту.
Где-то в середине 80-х я купил в комиссионке аппарат, который назывался, по-моему, ZX-80, или что- то в этом роде. Был он размером со среднюю книжку и состоял из клавиатуры с сенсорными клавишами, к которой (к клавиатуре) присоединялась посредством нескольких десятков (сотен?) игольчатых контактов съемная память на 16 (кажется) килобайт. Программный язык был Бэйсик, встроенный намертво, раз и навсегда. Тактовую частоту не помню, а скорее, никогда и не знал. Монитором служил любой телевизор. Внешней памятью — любой магнитофон. Принтера не было вообще. Замечательный был аппарат. На нем я впервые в жизни написал программу вычисления функции с последующим построением графика на экране. Это было высокое наслаждение! Вот только зависал он слишком часто и без всяких видимых причин.
«Роль-мопс» — это очень вкусная маринованная килька, очищенная от костей и свернутая в аккуратные колечки. В соусе. С кусочками маринованного лука. В конце 50-х, начале 60-х годов эти консервы вдруг появились в магазинах Ленинграда и Москвы с тем, чтобы спустя несколько лет так же внезапно (и уже навсегда) исчезнуть.
Мидии со специями — это, разумеется, наша гастрономическая фантазия. Как раз примерно в те времена (конец 50-х, начало 60-х) нам довелось побывать на Южном берегу Крыма вместе с нашими более опытными друзьями. Они-то и научили нас варить мидий с последующим употреблением под местное вино. Я, помнится, остался к этому экзотическому лакомству довольно равнодушен, а вот АНу оно понравилось очень. Подозреваю, что «мидии со специями» — это именно его изобретение. Что же касается «исключения из рациона»… Мы не знали тогда принципа Пардо, подействовали (инстинктивно) в полном соответствии с ним: «Все, что доставляет нам удовольствие, либо аморально, либо незаконно, либо ведет к ожирению».
Ничего такого уж «личного» в наших кулинарных пристрастиях нет. «Маринованные миноги» возникли из того примитивного факта, что они вдруг внезапно появились в меню кафе Ленинградского Союза писателей (где-то в середине 60-х), произвели на АБС огромное впечатление и также внезапно исчезли пару лет спустя. В следующий раз мы обнаружили их в природе уже только в самом начале перестройки, когда появились кооперативы и невиданное ранее изобилие и разнообразие еды. Среди чисто семейных же кулинарных изысков я бы назвал «пасифунчики» — маленькие бутерброды (белого хлеба) с ломтиком крутого яйца и свернутой в колечко рыбкой роль-мопса. И опять же: роль-мопсы появились в магазинах Питера в самом конце 50-х, как раз в то время, когда мы у мамы раздраконивали «Человек из Пасифиды» — откуда и название, естественно. Потом роль-мопсы из продажи, сами понимаете, исчезли, а название осталось и применялось в дальнейшем к любому маленькому бутерброду с яйцом и соленой рыбкой.
Люблю жареное и острое (бедная моя печень). Более всего люблю китайское. Готовить не люблю и не умею (разве что — яичницу с помидорами). Впрочем, АН даже яичницу не умел. Он вообще был довольно равнодушен к еде, хотя к китайскому приучил меня именно он. О, эти прекрасные обеды в ресторане «Пекин» — знак окончания очередной работы и награда за нее! Салат из вермишели из гороха маш. Маринованная капуста с красным перцем. Консервированные яйца. Вырезка из свинины с грибами сяньгу… АН еще очень любил трепанги, а я так и не сумел к ним пристраститься.
