Тут бы надо Вам обратиться к профессионалу! Нам, астрономам, математику преподавали как бы «вскользь», — скользили по верхам, — так что мои знания в области теории функций весьма поверхностны. Но я прекрасно помню, как наши «математики» говорили о названном предмете и даже, кажется, придумывали какие-то правила этой игры. В общем, конечно, ясно: плоскость доски обобщена до банахова пространства, а роль корабликов играют соответственно некие функции… Но в деталях, — увы, не знаю.
Здесь нет ничего загадочного. Хорошо дрессированного Змея Горыныча ничего не стоит уговорить залезть не то что в цистерну, — в подводную лодку. Это дело техники и сноровки.
Хороший вопрос! Не могу на него ответить, и единственное мне оправдание: авторы считали, что ВСЕ УЧЕНЫЕ суть МАГИ, — какой бы вуз они ни кончали. Маги по определению.
Все, что использовано в «Понедельнике», — это винегрет из случайно подобранных цитат, взятых из случайно попавшихся под руку книг. Никаких серьезных знаний в области магии у нас, естественно, не было. И нет. И необходимости в таких знаниях никогда не было. И нет.
Думаю, большинство из них (Эдик Амперян, Саша Привалов, Ойра-Ойра, Витька Корнеев и, уж конечно, все Великие) продолжали бы заниматься своей наукой. Даже за границу никто бы из них не поехал: в НИИЧАВО условия работы после перестройки вряд ли ухудшились бы существенно — магия все-таки, то, се… Плохо пришлось бы Выбегалле. Не знаю, куда бы он делся, но, наверное, приспособился бы и он — он из породы приспосабливающихся. И Модест Матвеевич бы не пропал — хорошие хозяйственники всегда нужны. Вот Керберу Псоевичу пришлось бы искать новое место службы. До поры до времени. Вообще хуже бы стало только самым неудачливым и бездарным, — из тех, кто с волосатыми ушами. Правда, в НИИЧАВО они составляли все-таки меньшинство, не то что в любом обычном НИИ, где их пруд пруди, «навалом и всю дорогу». Плохо другое: все бы они постарели и помрачнели, — совершенно независимо от ветров перемен. Мы, признаться, задумывали году этак в 86–88 писать «НИИЧАВО сегодня», но так и не собрались: невеселая получалась сказка.
Ну разумеется, они с Сашей поженятся и будут счастливы.
Наверное, не могли бы. Нас никогда не интересовали те ЦЕЛИ, к которым стремились самые умные (подчеркиваю!), самые симпатичные нам, самые нравственно близкие из бизнесменов. Цели эти (в конечном итоге): власть над людьми и управление социальными процессами. Более того, эти цели никогда нам не нравились. Поэтому, если бы мы и взялись писать об этих людях, у нас обязательно получилась бы сатира, без всякого доброжелательства и теплоты.
Этим маленьким эпизодом мы как бы намекали, что даже маги не способны создать нечто из ничего и за возникающие в процессе волшебства материальные блага надо платить. Шампанское не создается из магических пассов, шампанское просто изымается из ближайшего магазина, и за него (шампанское) надо во благовремение заплатить хрустящими. Подразумевается, что и со всеми прочими чудесами дела обстоят так же «материалистично», но было бы слишком скучно (и нудно) каждый раз об этом подробно писать.
Конечно же, чудеса! Кто бы спорил? Но — из области математической магии. Нелинейная трансгрессия. Феномен Тарантоги. Энергетический изоморфизм. Асимметрические преобразования Киврина. Умклайдет-преобразования второго рода… Но при всем при том — неуклонное соблюдение первых трех законов термодинамики и очень осторожное использование четвертого. В частности, козлоподобный комар появился именно потому, что Привалов (по неопытности) забыл произвести инкуб-матрицирование и, как естественное следствие, напорол с масштабированием. С четвертым законом не шутят. По крайней мере, чайники, вроде Саши.
Названные груши безусловно перемещались с грушевого склада (городка Середина-Буда Черниговской области), но Саша забыл, что органическая трансгрессия обязательно требует предварительной нормализации вектора-магистатум, и поэтому глюкоза в груше из левовращающей сделалась у него правовращающей, откуда, естественно, и горький вкус. Я уже писал здесь выше, что с четвертым законом термодинамики шутки плохи.
Когда-то мы очень гордились этой повестью. Но цензура так изуродовала ее, что наши восторги сменились определенной холодностью. Впрочем, в 70-х годах мы все еще числили ХВВ среди лучших своих опусов. Сегодня я к этой повести, скорее, равнодушен, хотя не могу не признать, что (в отличие от многих наших вещей) она осталась в высшей степени актуальной.
«Хищные вещи» чуть не вылетели вон из издательства «Молодая гвардия» (по идеологическим мотивам) в 1965 году. Чтобы спасти вещь, мы вынуждены были сделать там ряд «оптимистических» и «идеологически выверенных» вставок. Эти вставки я выбросил при последнем издании романа. В издательстве «Терра Фантастика» роман выпущен в своем первоначальном виде, в каком он сошел с нашей машинки в ноябре 1964 года.
