– Там, на берегу, солдаты! Они сюда идут!
– Т-с-с! Не поднимать панику, сестренка, – ласково приказал Копейкин. – Ты остаешься старшей по лагерю, следи за костром. Я скоро вернусь…
Копейкин осторожно двинулся к озеру, прослушивая пространство впереди и примечая каждую мелочь. Судя по звукам, в километре отсюда и впрямь велась подготовка к боевым действиям. Ревели вертолетные движки, слышались глухие удары о землю и вопли команд. Копейкин взобрался на сосну и закрепился ближе к вершине. Открывшийся обзор походил на кадры секретной кинохроники. На берегу озера шла стремительная высадка десанта, судя по флажкам, на русский берег прибыли «голубые каски».
Миротворцы десантировались крупной бригадной группировкой, они занимали высотки и сейчас же выставляли посты и развертывали лагеря.
В небе появился грузовой самолет, он сделал круг над лесом и на лету выбросил нечто огромное, опутанное парашютными стропами. Мягко и бесшумно развернулись гроздья куполов, и рядом с озером плавно опустилась гигантская самоходка.
– Вот тебе, бабушка, и танки с неба… – опешил Копейкин. – Мистер «Страйкер» пожаловал! Вот ведь египетская сила!
Копейкин слез с сосны и рысцой вернулся в лагерь.
– Буди наших, – уже без улыбки сказал он Лизе, – надо уходить.
Люди собрались молчаливо и сосредоточенно. Над озером барражировал натовский вертолет, и Копейкин зачитал задание без построения. Отряду предстоял энергичный марш-бросок до старой вырубки, куда их засветло забросил автобус.
– Может быть, вся страна уже оккупирована… – тихо скорбела Мамаша.
– А чего мне бояться, я вообще не военнообязанный. Пойду к американцам – может, жвачку дадут? – глумился Гена.
– Залет, рядовой Воронов, а вам, Мамаша, предупреждение. Разговорчики в строю во время передвижения по местности, захваченной противником, отменяются, – прикрикнул Копейкин.
Они быстро вышли к месту высадки и попробовали вернуться по автобусным следам. Но на песчаном перекрестке в сосняке следы внезапно разделились. Словно автобус передумал возвращаться в город и свернул в сосновую чащу.
Копейкин попробовал направить отряд по основной, как ему казалось, колее, но Мамаша и толстяк взбунтовались, они были уверены, что на обратном пути автобус срезал путь, и эта поросшая годовалыми елочками лесная просека обязательно приведет их куда надо. Остальные колебались, наблюдая, чья возьмет, и, чтобы не разбивать отряда, Копейкин сдался и повел отряд по «ночной» колее. Однако эта извилистая лукавая стезя вывела их прямиком на передовые позиции миротворцев. Укрыв отряд в небольшом лесном овражке, Копейкин пошел в разведку, но лесную дорогу перекрыл внезапно выросший блокпост, тем не менее капитан обследовал передний край обороны «лиловых».
На обратном пути Копейкин наскочил на передовой разъезд «миротворцев». Пятнистый джип неистово ревел на ухабах. В кузове подпрыгивали четверо чернокожих стрелков. Копейкина заметили, водитель затормозил, черные егеря вскинули автоматы и взяли на мушку белого туземца. На ломаном русском они приказали Копейкину поднять руки и положить ладони за голову, но тот не стал ждать продолжения пантомимы и нырнул в заросли орешника. Вслед ему чиркнула автоматная очередь.
Пошел в разведку – все бери на заметку. На обратном пути Копейкин разглядел на тропе японскую противопехотную мину, едва прикрытую травой. По устройству эти «ниндзя» она мало чем отличались от родимых «черепашек», поодаль нашлась еще одна. Он немного поколдовал над ними, ювелирно выкрутил взрыватели, но не бросил машинки в лесу, а взял с собою.
–
Когда он спустился в овражек с «черепашками» в руках, всем стало не по себе.
– Так-то, соколики! – подбодрил свое воинство Копейкин. – Кому – война, а кому – мать родна. Здесь внутри тротил, штука, конечно, огнеопасная, но если действовать аккуратно, то можно готовить еду.
– Только еды у нас нет, – проворчал Гена.
– Добудем, – пообещал Копейкин. – Расположение противника представляет собой хорошо укрепленную охраняемую линию, местами сильно развитую в глубину. Судя по запаху, справа от нас вовсю кашеварят. Отсюда задача – снять неприятельский пост вблизи полевой кухни и раздобыть провиант.
– Как это – снять? Так мы что же теперь вроде бандитов? – впервые искренне и без ехидства обрадовался Гена. – Анархия, что ли? Круто!
– Молодец, рядовой Воронов. Правильно подметил. Член народной банды – свободная птица и летит куда захочет, действует на свой страх и риск и не подчиняется никаким установлениям. Наша первоочередная задача – проникновение в тыл противника и подрыв его военной мощи изнутри, путем нападения на полевую кухню. Оружие захватим в ходе операции!
Гена и Копейкин вернулись не скоро и выложили из вещевого мешка несколько натовских вакуумных пайков, целую груду консервов, кашу, тушенку, галеты в картонной коробке, заспиртованный белый хлеб и даже мыло.
В отряде появилось оружие – натовский пистолет-пулемет и кортик морского пехотинца, снятый с постового. Копейкин наскоро перебазировал свое подразделение в еловую чащу и объявил большой привал с варкою пищи.
– Отряд, стройся! – скомандовал он после обеда.
Вся команда на удивление быстро построилась по росту.
– Рядовой Воронов, – торжественно перед строем провозгласил Копейкин. – От имени командования операцией объявляю вам благодарность за смекалку и сообразительность! Вернемся в часть – буду ходатайствовать о присоединении вашего срока службы под моим командованием к общеармейскому стажу.
Зачинщики беспорядков внутри отряда прекратили всякое сопротивление и безмолвно признали авторитет Копейкина. Опасаясь ответного удара миротворцев, Копейкин решил еще раз сменить месторасположение лагеря.
Уже стемнело, когда отряд вышел к озеру и двинулся вдоль берега, выбирая хвойник погуще.
– Тише! – насторожился Копейкин.
Из леса доносились мерные мелодичные звуки, словно пел и одновременно читал скороговоркой молодой мужской голос.
– Вроде поп, отпевает, что ли, кого? – удивился Крапивников.
– А вдруг ловушка? Не верю я этим попам, – проворчал Гена.
– И впрямь покойник, – ужаснулся толстяк, – с детства мертвяков боюсь!
– А чего нас бояться-то? – осклабился Гена. – Живых надо бояться, дядя!
Крапивников и Гена были заметно выше Копейкина, но мириться с подобной несправедливостью природы он не собирался.
– Ну-ка, рядовой Воронов, руки в замок. Да ниже, ниже, а ты, сержант Крапивников, наклонись, как для укола, – скомандовал Копейкин и ловко вскарабкался на согнутую спину бизнесмена: ровную и крепкую, как укатанная взлетная полоса. Теперь он хорошо видел прибрежную поляну – костерок, грибы в лукошке, коса-литовка и живописный шалашик выглядели вполне мирно. Поодаль помахивал кадилом молодой батюшка в полном облачении. На куче лапника неподвижно лежал человек, завернутый в белую простыню! Глаза его были закрыты, и выглядел он не ахти как.
– Кхе-Кхе! Здравия желаю! – вежливо кашлянул Копейкин, раздвигая кустарник.
За командиром вышел весь его небольшой отряд. Батюшка испуганно оглянулся, едва не выронив кадило, и даже покойник вздрогнул и приподнялся. Увидев женщин, он попробовал бежать, прикрывшись саваном.
– Простите, не хотели вам помешать…
– Помешать вы нам не сможете, а вот помочь с решением первоочередных задач вполне! – раздался из шалаша бодрый картавый тенорок, и оттуда рачком выполз какой-то господин. Он встал, оправил жилетку, хитро прищурился на Копейкина и превратился в вождя мирового пролетариата.
– Простите, товарищ Ленин, по вас клещ ползет, – не растерялся Копейкин.
