конечно, чистое совпадение… В детстве мы с Карлом часто играли в парке замка, и я помню, что однажды, в день Святого Николая, брату подарили карабин… Карлу тогда было четырнадцать лет… Об этом смешно вспоминать, но судите сами… В начале он стрелял по мишеням… Потом, на следующий день после того, как мы побывали вечером в цирке, он задумал поиграть в Вильгельма Телля… Я держала в каждой руке по картонке… И первой же пулей он попал мне в грудь…
Мегрэ с непроницаемым видом поднялся с кресла и подошел к дивану. Эльза с тревогой смотрела, как он приближается к ней, и двумя руками прикрыла пеньюар на груди.
Но комиссар даже не глядел на нее. Он устремил взгляд чуть выше дивана — на картину, изображающую зимний пейзаж. Он заметил, что теперь она висела в строго горизонтальном положении.
Мегрэ осторожно приподнял картину и обнаружил за ней небольшое углубление в стене, откуда кто-то вынул два кирпича. В выемке находились револьвер, заряженный шестью пулями, коробка патронов, ключ и флакон веронала.
Эльза следила за жестами комиссара без всякого замешательства. У нее лишь слегка покраснели щеки, а в глазах появился легкий блеск.
— Я сама собиралась показать вам этот тайник, комиссар…
— Правда?
Мегрэ сунул револьвер в карман и заметил, что во флакончике веронала не хватало половины таблеток. Потом он направился к двери и примерил ключ, который легко повернулся в замочной скважине.
Молодая женщина поднялась с дивана. Теперь она уже не обращала внимания на свою неприкрытую грудь. Она заговорила, порывисто жестикулируя.
— То, что вы обнаружили, как раз подтверждает мои слова… Вы должны понять меня… Разве могла я обвинять своего брата?… Если бы во время вашего первого визита я призналась, что уже давно считаю его сумасшедшим, мои утверждения показались бы вам просто кощунственными… И все же мой брат действительно безумен…
Когда она заговорила с такой страстностью, ее акцент стал более заметным, и каждое произносимое ею слово звучало как-то необычно.
— А что это за револьвер?..
— Как вам объяснить?.. Когда мы уезжали из Дании, наша семья была разорена… Но брат был уверен, что со своим образованием он добьется блестящего положения в Париже… Однако его постигла неудача… Настроение брата стало еще больше тревожить меня… Когда же он решил похоронить нас здесь, я поняла, что он серьезно болен… Особенно это проявилось, когда он начал запирать меня в комнате под тем предлогом, что на меня могут напасть какие-то враги!.. Вы можете представить мое положение: запертая в этих четырех стенах, я не могла бы спастись, случись, например, пожар или что-нибудь еще… У меня пропал сон!.. Я испытывала постоянный страх, как будто жила в подземелье… Однажды, когда Карл отправился в Париж, я попросила сделать мне другой ключ одного слесаря. Чтобы позвать его, мне пришлось выбираться через окно, потому что брат, как всегда, запер меня в комнате… Таким образом я получила в некотором роде свободу действий… Но мои страхи на этом не кончились!.. Бывали дни, когда в полубезумии Карл твердил, что убьет себя и меня прежде, чем мы будем окончательно разорены… Я купила в Арпажоне револьвер, когда брат снова уехал в Париж… А поскольку плохо спала, запаслась вероналом… Видите, как все просто объясняется!.. Он мне не доверяет… Больше всех недоверчив тот, у кого помутился разум, и все же у Карла достаточно еще ума, чтобы понять, что с ним происходит что-то неладное… Однажды ночью я и устроила здесь этот тайник…
— Это все ваши объяснения?
Резкий тон комиссара, казалось, удивил Эльзу.
— Вы мне не верите?
Не отвечая, он подошел к окну, растворил его, отодвинул шторы и глубоко вдохнул ночной свежий воздух.
Дорога внизу выглядела чернильным пятном и, когда по ней проезжали автомобили, светилась желтоватым блеском. Вначале вдали, километров за десять, появлялся свет фар. Затем через какое-то время машина бешено проносилась мимо, рассекая воздух и урча мотором, и ее задние огни постепенно исчезали за горизонтом.
Все бензоколонки были освещены. На вилле же Мишоннэ светились лишь окна на втором этаже. Сквозь занавески из плотной ткани Мегрэ опять увидел неясную фигуру страхового агента, сидящего в кресле.
— Закройте окно, комиссар!
Он обернулся и заметил, что Эльза дрожала от холода, кутаясь в пеньюар.
— Теперь-то вам понятно, что меня тревожит?.. Вы сами заставили меня обо всем рассказать… И все- таки я вовсе не желаю, чтобы с Карлом произошло какое-нибудь несчастье!.. Он часто повторял мне, что мы умрем вместе…
— Прошу вас помолчать!..
Комиссар прислушивался к звукам, доносившимся снаружи. Он придвинул кресло к окну и положил ноги на подоконник.
— Но мне же холодно…
— Накиньте что-нибудь на себя!
— Вы не верите тому, что я рассказала!
— Да помолчите же, черт возьми!
Он закурил. Издалека с крестьянской фермы доносились приглушенные звуки: мычала корова, двигались какие-то неясные тени. В гараже, наоборот, стоял большой шум — раздавались удары по металлу, затем послышался звук электрического компрессора.
— А я вам так верила!.. И вот…
— Замолчите вы наконец или нет?
Недалеко от дома, за деревом у шоссе, Мегрэ заметил тень человека. Должно быть, это был один из инспекторов, которых по его указанию вызвал Люка.
— Я хочу есть…
Он раздраженно повернулся и смерил взглядом жалкую фигуру молодой женщины.
— Так сходите за едой на кухню!
— Мне страшно идти туда… Я боюсь…
Мегрэ с досадой пожал плечами, удостоверился, что снаружи все было спокойно, и вдруг решил спуститься на первый этаж; сам. Он уже хорошо знал расположение кухни. Возле газовой плиты комиссар нашел остатки холодного мяса, хлеб и начатую бутылку пива.
Он отнес все наверх, поставил еду на столик рядом с пепельницей.
— Вы плохо со мной обращаетесь, комиссар…
У Эльзы был вид обиженного ребенка. Чувствовалось, что она вот-вот разрыдается.
— Мне некогда с вами миндальничать… Ешьте!
— А вы не голодны?.. Вы сердитесь на меня за то, что я рассказала вам правду?
Но он уже повернулся к ней спиной и смотрел в окно. Мадам Мишоннэ за шторой склонилась над мужем и поднесла ложку, видимо, с микстурой к его лицу.
Кончиками пальцев Эльза взяла кусок холодного мяса. Она ела с удовольствием, затем налила себе стакан пива.
— Невкусно!.. — с кислой миной заявила она. — Почему вы не закрываете это окно?… Мне страшно… Вам меня не жалко?..
С недовольным видом Мегрэ прикрыл окно, окинул взглядом Эльзу с головы до ног и готов был опять сказать ей что-то резкое.
Но в этот миг он увидел, что она побледнела, ее голубые глаза закрылись, и она протянула вперед руку, словно ища опору. Мегрэ бросился к Эльзе и успел вовремя подхватить ее за талию.
Комиссар осторожно положил молодую женщину на пол, поднял ей веки, чтобы заглянуть в зрачки, схватил рукой пустой стакан из-под пива, понюхал его и почувствовал резкий горький запах.
Он взял со стола чайную ложку и разжал Эльзе зубы. Затем быстро просунул ложку в рот, стремясь достать ею до горла и нёба.
