ЛИЦА
А он, конечно, неотрывно смотрел на нее.
Даже если бы она не выкрикнула свое имя, Дэвид узнал бы ее по голосу. Он ждал Тэлли, поэтому должен был сразу понять, кто стоит внизу. Но смотрел он на нее так, будто видел перед собой кого-то другого.
— Дэвид, — повторила она. — Это я.
Он кивнул, однако так ничего и не сказал. Но Тэлли понимала, что он вовсе не лишился дара речи, ослепленный ее красотой. Он искал то, что после операции осталось от ее прежнего лица, и чем дольше он разглядывал ее, тем больше на его лице отражались сомнения и легкая грусть.
Самой Тэлли Дэвид показался более некрасивым, чем она его запомнила. В снах о принце-уродце его непропорциональные черты никогда не были настолько неправильными, никогда она не представляла его с неровными желтоватыми зубами. Разумеется, недостатки его внешности не так бросались в глаза, как у Эндрю. Он выглядел не хуже Сасси или Декса — городских ребят, выросших с таблетками-зубочистками и кремами от солнца.
Но в конце концов, это был не кто-нибудь, а
Даже после того, как Тэлли побывала в лесной деревне, где у многих недоставало зубов, а лица были исполосованы шрамами, вид Дэвида потряс Тэлли до глубины души. Нет, он вовсе не был страшным. Просто он оказался… совсем непривлекательным.
Не принц-уродец. Просто уродец.
Но самое удивительное было то, что, несмотря на это разочарование, на нее вдруг нахлынули так долго не возвращавшиеся воспоминания. Это был
Все эти воспоминания уцелели после операции, просто хранились где-то в глубинах памяти. Но жизнь среди красавцев и красоток, видимо, изменила что-то очень важное в ней, и теперь она видела Дэвида другим. Ей казалось, что перед ней не тот Дэвид, которого она знала.
Несколько минут они молчали.
Наконец Дэвид кашлянул и проговорил:
— Пожалуй, нам пора. Иногда в это время дня сюда присылают патрульные машины.
Тэлли потупилась и кивнула.
— Хорошо.
— Но сначала я должен сделать вот это.
Он вытащил из кармана тонкую палочку и провел ею вдоль тела Тэлли от головы до ног. Прибор не издал ни звука.
— «Жучков» нет? — спросила Тэлли.
Дэвид пожал плечами.
— Лишняя предосторожность не повредит. У тебя скайборда нет?
Тэлли покачала головой.
— Сломался.
— Да… Надо постараться, чтобы сломать скайборд.
— Я долго падала.
Он улыбнулся.
— Ты не изменилась. А я знал, что ты придешь. Мама сказала, что ты, наверное…
Он не договорил.
— Со мной все в порядке. — Она смотрела на него и не находила нужных слов. — Спасибо, что дождался меня.
Они полетели на скайборде Дэвида. Теперь Тэлли была выше него ростом, поэтому встала позади и обхватила его руками. Перед долгим путешествием по лесу с Эндрю Симпсоном Смитом она сняла тяжелые магнитные напульсники, но датчик на пупочном кольце сохранился, поэтому скайборд ощущал ее центр тяжести и мог компенсировать лишний вес. Но все равно сначала они летели довольно медленно.
Прикасаться к Дэвиду, чувствовать движения его тела на поворотах — это было так знакомо… Даже его запах приносил множество воспоминаний. (Тэлли не хотелось думать о том, как пахнет она сама, но Дэвид, похоже, этого не замечал.) Она поражалась тому, как много всего возвращается к ней. Память о нем словно бы где-то лежала в целости и сохранности и только ждала своего часа, и вот теперь, когда он стоял рядом, все всколыхнулось. Здесь, на скайборде, Тэлли хотелось только одного: оставаться рядом с ним, прижиматься к нему. Ей хотелось прогнать дурацкие мысли, возникшие в первые мгновения их встречи, когда она увидела его лицо.
Но разве дело было только в его уродстве? Все остальное тоже изменилось.
Тэлли понимала, что должна спросить про остальных, а особенно — про Зейна. Но она не могла даже произнести его имя, она вообще не могла вымолвить ни слова. Она оказалась рядом с Дэвидом — и этого для нее оказалось слишком.
Она гадала, почему лекарство ей принес Крой. Когда Тэлли писала письмо самой себе, она была уверена, что спасет ее именно Дэвид. Ведь он, а не кто-нибудь, являлся ей принцем во сне.
Может быть, он до сих пор злится на нее за то, что она своим предательством погубила Дым? Винит ли он ее в смерти своего отца? В ту самую ночь, когда Тэлли во всем призналась Дэвиду, она возвратилась в город и сдалась, чтобы стать красоткой, а потом испытать на себе лекарство. Она так и не сумела попросить у него прощения. Они даже не попрощались.
Но если Дэвид возненавидел ее, почему же тогда именно он ждал ее здесь, посреди Ржавых руин? Не Крой, не Зейн — а Дэвид. У Тэлли кружилась голова, она словно бы опять впала в красотомыслие, вот только радости ей это совсем не приносило.
— Тут недалеко, — прервал молчание Дэвид. — Вдвоем на одном скайборде часа за три доберемся.
Тэлли ничего не ответила.
— Я не догадался захватить вторую доску. Можно было догадаться, что ты без скайборда, если так долго добиралась сюда.
— Прости.
— Да нет, ничего страшного. Просто лететь придется помедленнее.
— Нет. Прости меня. За все, что я сделала.
Тэлли замолчала. Все слова иссякли, больше она сказать ничего не могла.
Дэвид остановил скайборд между двумя полуразваленными железобетонными домами. Он не оборачивался и молчал. Тэлли прижалась щекой к его плечу, ее глаза защипало от набежавших слез.
Наконец Дэвид выговорил:
— Я думал, я пойму, что сказать. Когда увижу тебя.
— Ты забыл, что у меня будет новое лицо, да?
— Да нет, не забыл. Но я не думал, что это будешь настолько… не ты.
— Я тоже, — вымолвила Тэлли, но поняла, что не права — ведь лицо Дэвида ни капельки не изменилось.
Осторожно переступив по поверхности скайборда, он повернулся и прикоснулся кончиками пальцев к ее лбу. Тэлли хотела посмотреть на него, но не смогла. Она почувствовала, как пульсирует под его пальцами ее флэш-татуировка.
Тэлли улыбнулась.
— Тебе нравится? Это мы придумали, «кримы», чтобы видеть, кто просветленный.
— Да-да. Татуировка, показывающая, как часто бьется сердце. Мне говорили. Но я не представлял
