историю, рассказать сказку.
Лес действительно неожиданно «отпрыгнул» в стороны, и перед нами открылась небольшая полянка, покрытая сине-голубыми цветами. Фар, не останавливаясь, стал пересекать поляну по диагонали. Цветы сгибались, безжалостно прижатые к земле его мощными лапами, и распрямлялись с каким-то, казалось, негодующим звоном. Я никак не решалась наступить на эту красотищу, боясь сломать или затоптать столь прекрасные, столь милые, беззащитные, невообразимо, просто немыслимо нежные создания.
Я стояла и любовалась этими синими цветочками, а мой телохранитель между тем продолжал шагать, не замечая ни моего отсутствия рядом, ни того, что он давит лапами. Очень хотелось крикнуть ему вслед что-то типа: «Как смеешь ты…», но я не стала беспокоить своим возмущенным окриком замечательную поляну и ее обитателей.
Между тем нан достиг противоположного края поляны и обернулся — я по-прежнему стояла по другую сторону и любовалась цветами. Его грозный рык немного вывел меня из созерцания, и я, глупо улыбаясь, помахала ему рукой. Фар покачал головой и двинулся в обратном направлении, так же не обращая внимания на несчастные цветы, попадающие под его лапы.
— Долго ты собираешься еще здесь стоять? — спросил он, как только подошел.
— Нет. Еще немного полюбуюсь этой красотой, и сразу пойдем. Хорошо?
— Нам пора. Пошли, а то не успеешь на бал, — настаивал нан.
Я с трудом перевела взгляд с цветов на своего спутника.
— Ну что ты, мы успеем! — пообещала я, снова поворачиваясь к поляне.
— Это свинлики, — прервал Фар меня на полповорота.
— Кто?
— Эти цветочки, которыми ты любуешься с таким восхищением, цветы-чаровники. Они сперва завораживают тебя своей красотой, а потом, когда ты застыла в восхищении, вводят перезвоном в транс и заставляют что-нибудь сделать, забавы ради.
До меня стал доходить смысл сказанного, и я вперилась глазами в нана, еще сомневаясь в сказанном — как могут цветы зачаровать человека, да еще управлять его волей?! По его морде я поняла, что он говорит совершенно серьезно, и остатки наваждения с меня как рукой сняло.
— Так они что, злые?
— Нет, они не злые. Они — шутники. Один мой знакомый как-то поймал себя на том, что бегает к роднику и бережно поливает один за другим эти цветы, хотя прекрасно знал, ЧТО они собой представляют. А одного из членов Совета однажды нашли на подобной поляне распевающим хвалебные гимны в честь этих цветов-хулиганов.
Я растерянно смотрела то на нана, то на эти «милые» цветочки, и мне стало немного не по себе. Надо же, чуть не попала в «коллекцию» васильковых хулиганов. Мы с Фаром благополучно обошли поляну и сейчас с каждой минутой удалялись от нее.
— Впредь если издали увидишь такие цветочки, то либо обойди их, либо проходи насквозь, смотря не на них, а только вперед, да еще что-нибудь напевай про себя, стихи читай или еще что, — продолжил поучать меня нан. — Попадешься к ним на крючок, наваждение начнет проходить только спустя пять-шесть часов, когда у цветов ослабевает контроль. Но я бы посоветовал не ходить по здешним лесам в одиночку. Вдвоем и веселей и безопасней.
Сказать мне было нечего, поэтому я просто слушала, молчала и мотала на ус. Васильковое наваждение прошло, и я снова начала разглядывать сказочный лес.
— Признаться, я умышленно провел тебя через эту поляну, — немного погодя решил сознаться Фар, — чтобы ты поняла, что нельзя отвлекаться на мелочи, они порой бывают губительны. Необходимо всегда следовать поставленному пути.
— Как это патетично, фу! — впервые, со времени как мы ушли от коварных цветов, заговорила я.
— Сама ты «фу», — обиделся Фар.
— Мог бы просто сказать — держи ухо востро, здесь прекрасное может быть опасным. И все. А то «следовать поставленному пути…».
Нан промолчал, и остаток пути мы шли молча.
Я так привыкла, что мы идем и идем, что, когда Фар остановился, моим ногам не удалось так же резко затормозить, и они прошагали еще несколько метров вперед, что даже Фару пришлось меня окликнуть. Вернувшись в исходную, я с удивлением увидела то, около чего остановился и теперь сидел мой телохранитель. Это был какой-то лист железа, очень напоминающий люк, которыми у нас закрывают овощные ямы городские жители от жутко охочих до дармового урожая и засолок других жителей нашего славного города. Ничего особенного в этом люке не было, кроме того, что подобного здесь просто не должно было быть, и еще, что этот люк как-то периодически «бледнел», становясь как бы прозрачным.
— Ты видишь? — спросил нан.
Господи, конечно, вижу! Трудно не заметить то, во что тебя практически тыкают носом.
— И что? — задала я аналогичный по содержанию вопрос, уставившись на этот большой квадрат из толстого железа, на который мне указывал мой пушистый товарищ.
— Хорошо, изменим вопрос. ЧТО ты видишь?
— А разве не то же, что и ты? — Мне показалось, что меня принимают за полоумную.
— Ты ответишь или будешь препираться? — стал он проявлять раздражение.
— Как вам будет угодно, — Я поклонилась, отдала честь и отрапортовала: — Вижу объект квадратной формы. Его состав, при беглом осмотре, напомнил мне железо. На объекте висит большой замок, который периодически пропадает, а сама металлическая пластина (предположительно железная) имеет тенденцию становиться почти прозрачной. Доклад по форме был сделан сержантом Миледи!
— Все ясно, — поскучнел Фар.
— Что тебе ясно?
— Я надеялся, что увидишь ты хотя бы стеклянную пластину, это с твоим-то воображением. А ты — «железная дверь»!..
— Скорее люк, — поправила я. — Он периодически стеклянным и становится, только из матового стекла. А что?
Фар поставил лапу на люк и начал объяснять:
— То, что сейчас перед тобой, — это вход, дверь, если хочешь, в колодец, через который можно попасть в подземное Озеро детской мечты. Любой, кто смотрит на вход, видит то, что его отделяет от этой мечты. Одни вообще ничего не видят, другие, как ты, железную дверь, и лишь немногие, совсем немногие, видят открытый колодец и могут попасть в это озеро.
— Значит, здесь, — я ткнула пальцем в железную броню, — открытый колодец-путь?! Следовательно, не стоит загружаться, что ты тут видишь, а просто закрыть глаза и нырять!
— Не все так просто. Если ты видишь здесь железо, то для тебя это и есть железо.
Я недоверчиво присела и постучала по люку. Мне отозвался металлический гул. Неужели может быть что-то другое? Я напрягла свое воображение, пытаясь представить, что передо мной открытый колодец, но дальше, до уже видимого мной матового стекла, дело не пошло. Тем не менее в момент появления этого стекла я успела по нему постучать. По звуку это было стекло! Невероятно! Я ужасно захотела попасть к мечте детства. Напрягала воображение, выуживала из памяти различные, виденные мной в деревнях колодцы, но, увы, дальше стекла я так и не продвинулась.
В расстроенных чувствах я уселась на траву и посмотрела на Фара.
— А что видишь ты?
— Я вижу колодец, закрытый сверху толстой решеткой.
— Ну и как туда попасть?
— Нужно просто не бояться…
— А что надо? — вклинилась я.
— … и главное, — продолжил как ни в чем не бывало Фар, — главное хотеть туда попасть!
— Я хочу. Но меня туда не пускают! — «захныкала» я. — А у тебя никакого специального пропуска нет?
— Пару раз, в бытность свою юным, я бывал в этом колодце. Поверь мне, там стоит побывать!
— Верю, — вздохнула я. — Но пока даже не представляю, как это можно сделать.
