церковное отлучение, они недобро засмеялись в ответ: «Вы сами все еретики, и лучше вам спрятаться от нас, не то мы докажем вашу ересь, опираясь на Новый Завет и Послания». Толпа поддержала катаров, и аббат испугался не на шутку и написал обеспокоенное письмо Папе. Ватикан ответил решительно, собрав собор в Тулузе, на котором было постановлено, что «в городе Альби нашла приют ересь, достойная осуждения». Папа Иннокентий III воскликнул: «Бог поставил меня над народами и империями с тем, чтобы я не только вырывал и уничтожал, но также строил и возделывал. Мне было сказано: “Я хочу вручить тебе ключи от Царствия Небесного; итак, то, что ты свяжешь на земле, будет связано на небе”. Стало быть, я стою между Богом и людьми, меньший, чем Бог, но больший, чем человек. Нет человека, кто будет судить меня, но я буду судить многих. Каждый еретик, не желающий вернуться к истинной вере, должен быть сожжён». Так начался крестовый поход против катаров, поход французов против французов. Всюду дымились угли уничтоженных деревень и городов, всюду текла кровь…
— Мой муж не был катаром, — сказала Анна, — но мы укрыли в своём доме человека, обвинённого в ереси. Когда инквизиторы нашли его, то арестовали и моего мужа. Их обоих отправили на костёр. Я успела убежать и поселилась тут, у сестры… Но и сюда пришли крестоносцы… Сначала погибла сестра и её муж, потом скончался мой ребёнок… Зачем мы живём? Неужели жизнь даётся нам только для того, чтобы ползти сквозь унижения, потери и страх?
— Жизнь даётся, чтобы жить, — медленно ответил Хель, — и чтобы искать смысл существования.
— Смысл… Какой смысл в том, что мой ребёнок умер, не причинив никому вреда и не провинившись ни в чём? Какой смысл?
Ван Хель потянул Анну за руку, она попыталась вырваться, но ей не удалось.
— Ты пойдёшь со мной, — властно сказал Хель.
— Нет! Чего тебе надо?
— Я хочу спасти тебя… Анна, не упрямься.
— А я ничего не хочу!
— Ты обманываешь себя. Ты бы не встретила меня ножом, если бы ничего не хотела. Ты хочешь жить. Несмотря на окружающий тебя кошмар, ты хочешь жить. Идём же со мной, я помогу тебе.
— Кто ты?
— Человек, возложивший на себя тяжесть веков.
Он выпустил Анну, но теперь она уже не вырывалась, только с непониманием смотрела в бородатое лицо Хеля. Бесспорно, он был профессиональный убийца, она видела многих таких, привыкших хладнокровно орудовать клинком. Но в его глазах угадывалось и нечто иное, чего Анна не умела распознать.
— Я устала… — покачала она головой. — Куда я пойду? Дорога требует усилий.
— Положись на меня.
— Зачем ты хочешь помочь мне?
— Ты не поймёшь. Да и сам я не совсем понимаю. Наверное, не хочу, чтобы во мне умерло главное.
— Главное?
— Любовь.
Женщина изучающе осмотрела Хеля. Её лоб наморщился, губы сжались.
— Любовь? Ты тоже потерял кого-то?
— Потерял.
— Но при чём тут я? — неуверенно продолжала допытываться она.
— Ты не поймёшь…
— И всё же?
— Я виноват в твоей судьбе.
— Как так?
— Ты не поймёшь, поэтому не спрашивай больше ничего. Если угодно, считай, что я просто взял тебя в плен.
Она кивнула и обвела рассеянным взглядом двор. Недочищенная рыбёшка лежала на столе, усыпанном блестящей чешуёй.
— Куда же мы направимся? — спросила Анна.
— На север, подальше от этих мест.
Женщина подняла грязную руку вверх и предостерегающе выставила указательный палец.
— Ты слышишь?
Из-за дома доносился гул тысяч ног и лязг оружия.
— Разве можно от них уйти?!
Хель кивнул.
— Если тебе нужно собрать что-то из вещей, то поторопись, — проговорил он, усаживаясь на корточки и прислоняясь спиной к стене. — Я пока отдохну.
Он закрыл глаза.
— У меня нет ничего, — ответила Анна, но всё-таки скрылась в доме, а когда вновь остановилась перед Хелем, то держала в руке небольшой узелок с пожитками. Хель не открыл глаз, но спросил: — Это всё?
— Всё.
— Тогда можем идти.
Он быстро встал и вдруг показался Анне неимоверно большим, высоким, широким, заслонившим весь мир. Она почувствовала себя крохотной девочкой, спрятавшейся на груди великана.
Хель с неожиданной лаской провёл ладонью по её щеке.
— Анна…
— Что?
— Жизнь заставляет нас играть в удивительные игры. Кто бы мог подумать, что я…
Он замолчал и опять закрыл глаза, вспоминая что-то.
— Кто ты? — опять спросила она, в этот раз робко и едва слышно.
— Меня зовут Ван Хель. Больше мне нечего сказать о себе…
Он мотнул головой, приглашая Анну следовать за ним, и двинулся к дороге. Женщина послушно засеменила сзади, почему-то внезапно ощутив необходимость подчиниться этому мужчине.
Шагавшие по дороге солдаты усталыми глазами смотрели на Хеля и Анну. Некоторые отпускали грубые шутки, некоторые просто свистели, не зная, как иначе отреагировать на появление женщины. Анна втягивала голову глубоко в плечи, стараясь спрятаться, а Хель не обращал внимания ни на кого.
Они шли без остановки почти до заката, потом Ван Хель свернул с дороги в поле.
— Заночуем подальше от этого сброда, — пояснил он.
Возле густого кустарника он развёл небольшой костёр и достал из сумки какие-то чёрствые лепёшки.
— Оставайся здесь, — велел он. — Я пойду за водой. Тут должен быть ручей.
— Ручей? — устало удивилась женщина.
— Я слышу его…
Когда он вернулся с бурдюком, полным холодной воды, Анна крепко спала. Казалось, она чувствовала себя в полной безопасности.
Утром она долго не могла понять, что с ней и где она. Глубокий сон заглушил память о вчерашнем дне, но при этом Анна не забыла Ван Хеля. Она улыбнулась ему, как улыбаются только очень близкому человеку.
— Похоже, я хорошо отдохнула…
— Поешь, и мы пойдём дальше. Нужно поскорее уйти подальше отсюда…
К полудню погода испортилась, наползли тучи, угрожая дождём. Когда впереди появилась деревушка, Хель прибавил шагу.
— Переждём там дождь. Кто-нибудь пустит к себе…
На рыночной площади толпился народ. Увидев людей, Хель остановился.
