абсолютно таким, каким он был.
Совершенно противоположным образом повела себя женщина с крашеными белыми волосами, и ее голос предавал ее каждый раз, когда она открывала рот.
Сейчас он слышал, как она говорила. Ее голос причинял боль его ушам. Ему хотелось убежать прочь или закрыть голову руками. Но любое движение могло выдать его присутствие. Оно могло открыть этой женщине и мужчине, который сопровождал ее, что он был там, притаившись за олеандром, — он обнаружил, что особенно его интересует старый олеандр, — и это не предвещало ему ничего хорошего.
А он не хотел никаких осложнений.
Он всегда пытался их избегать.
Ему придется остаться там, где он был… в том положении, в каком находился. Он должен оставаться таким же недвижным, как каменная стена, в которую он впечатался.
И он смотрел, и он слушал.
Мужчина был одет в традиционный костюм для верховой езды, но на асиенде больше не было скаковых лошадей. Это он знал со слов служащих в конюшне и от самого дона Карлоса.
Кружевной жакет женщины нисколько не защищал ни от солнца, ни от дождя и ничуть не прикрывал те два лоскутка материи, что виднелись под ним. Если бы чьи-то глаза захотели взглянуть на нее, то от их взгляда не утаилось бы практически ничего.
— От твоих так называемых шпионов невероятно мало толку, — бурчал мужчина со злым недовольством на холеном лице. — Если хочешь знать, мы просто впустую тратим деньги, которых не так уж много.
— Мне нет никакого дела до твоего мнения. — Женщина прищелкнула своими пальцами с кроваво- красными, похожими на когти ногтями и сварливо сказала: — Если уж на то пошло, здесь я могу с тобой поспорить, Тони. Поэтому в будущем, пока я не спрошу, ты можешь держать свое мнение при себе.
— О, Мегс, похоже, ты встала сегодня утром не с той ноги? — спросил он язвительным голосом.
— С той ноги я встала утром или нет, не твоего ума дело, — заявила она с отталкивающим выражением на лице, которое люди ошибочно могли считать красивым.
Мужчина потянулся, грубо схватил ее за руку и прижал к своему телу. Грудь женщины была притиснута к его груди, когда он резко провел свободной рукой по ее покрасневшей щеке и шее.
Он угрожающе прошипел:
— Это мы еще посмотрим.
— Если ты не успокоишься, то испортишь весь наш план, и огромные деньги будут выброшены на ветер.
По-видимому, упоминание о деньгах заставило блондина поколебаться. Деньги, очевидно, составляли для него весь смысл жизни.
— Возможно, наши расходы окупятся с лихвой, — сказал он, разжимая руки. — Твои бездарные шпионы снабжают нас именно тем же — бездарной информацией.
— Я заплатила гораздо больше за тебя, достойный Тони Сент-Сир, и присяжным все еще интересно, действительно ли ты стоил тех денег, — сказала она, заманивая его в ловушку.
Лицо мужчины покрылось красными пятнами.
— Это были мои деньги, ты прекрасно знаешь.
— Кажется у тебя удивительно короткая память, когда дело касается денег. Большего от тебя и не жди, — добавила она, отвернувшись. — Во-первых, деньги были моими. Ты забыл о наследстве, оставленном мне моим дедом. Он приблизил к ней свое лицо:
— Меня всегда интересовало, как тебе удалось убедить старика так выгодно выделить тебя в своем завещании по сравнению с остальными внуками.
Она шагнула к нему, сжав кулаки так, что ногти впились в кожу.
— Ты, ублюдок…
— Хотя бы в одном, Мегс, ты совершенно права.
Она остановилась:
— Что ты имеешь в виду?
— Ты считаешь себя самой умной и хитрой. Так вот, моя дорогая, тебе далеко до непогрешимости. Ты допускаешь-таки ошибки.
— И прекрасно об этом знаю, — вульгарно хмыкнула она. — Я вышла за тебя замуж, не так ли?
Его рука подлетела к ее губам. Было слишком поздно, конечно же.
— Тише, — зашипел он. — Ты хочешь, чтобы тебя кто-нибудь услышал?
Кое-кто
Она оторвала его руку от своего рта и продолжила:
— Что ты все-таки хочешь мне сказать?
— Я не четвертый сын графа, моя сладкая. Женщина побледнела под своим безупречным макияжем.
— Выкладывай, — угрюмо обронила она.
— Ну что ж, я потомок графа в четвертом колене. Но, к несчастью, есть только три законнорожденных сына. Ты не ошибалась в своих подозрениях, я ублюдок во-первых, во-вторых, и во всем остальном. — И здесь мужчина по имени Тони рассмеялся. — Короче говоря, ты купила вовсе не титулованного джентльмена, которого тебе так хотелось заполучить.
— Ах ты сукин сын!
— Именно так. И поверь мне, моя мать была второразрядной шлюхой, даже не первоклассной. Раз уж мы заговорили об этом, она была просто шлюхой, грязной и опустившейся па самое дно. Она родила меня в одной из лондонских трущоб и предоставила самому заботиться о себе, когда мне было только двенадцать лет.
— Какая печальная история! Бедный, бедный мальчик! — Блондинка могла быть также и жестокой. — Я давно решила, что какую бы цену я ни заплатила за тебя, это было чертовски много.
Тони сгреб ее в охапку и принялся ласкать.
— Ты так думаешь?
— Ну что ж, — сказала она с грудным смехом, — должна признать, ты все же отрабатываешь свое содержание. Тем не менее именно деньги моего деда пригодились для того, чтобы начать бизнес.
— Но именно те сведения по инвестированию, которые я сумел достать, подкупив нашего брокера по торгам, превратили их в то состояние, которое мы имеем сегодня. Или, вернее, то, что могло бы быть состоянием, если бы завещание твоего деда не включало условий ежеквартального содержания. К нам относятся как к детям, чьи деньги должны выдаваться им фартинг за фартингом, — сказал он с досадой. — Деньги. Все всегда сводится к тому факту, что мы, кажется, никогда не имеем достаточно этого чертова металла. И теперь мы вынуждены тратить их на болванов, которых наняли для того, чтобы выяснить, каким ветром занесло Джейн Беннет на этот забытый Богом остров.
— Так или иначе, от нас это не уйдет, — заверила его Мегс. — Я гарантирую тебе. В моем лице мисс Беннет встретила больше чем просто достойную соперницу.
Парочка направилась по дорожке сада и исчезла из вида.
Наконец он мог свободно двигаться, не рискуя быть замеченным.
Он тут же покинул свое место, ощущая внезапное желание окунуться в море.
Но он не забыл ничего из увиденного и услышанного. Ни один волос не упадет с головы прекрасной, доброй леди. Уж он-то об этом позаботится. Он дождется своего часа, и, когда придет время, он знает, куда пойти и кому поведать обо всем увиденном и услышанном.
Глава 15
Джейк лежал без сна в своей постели и мечтал о Джейн Беннет.
Ничего нового в этом не было. Почти все свое время он проводил в размышлениях о ней и, судя по состоянию своего тела, все ночи тоже принадлежали мечтам о ней. Каждый раз, когда он просыпался, что случалось часто, он чувствовал крайнее напряжение.
Прошло четыре дня после той истории с Джейн и медузой. Она поправлялась. Он поправлялся.
Все было в порядке.
А возможно, и нет.
— Эй, очнись, Холлистер, — пробормотал он, взбивая смятую подушку. Он нагнулся и поднял сползшую
