к винограднику, где они прятались, высилась древняя квадратная башня. Лучан выскользнул из виноградника и пересек открытое пространство до башни. Кейт услышала негромкое царапанье ножа по петлям, и старая дверь вдруг превратилась в зияющий черный проем. Лучан жестом подозвал их.
Кейт медлила.
– Не знаю, смогу ли, – шепнула она священнику. Ее пугала сама мысль, что придется выходить на открытое пространство совсем рядом со стригоями.
О’Рурк придвинулся так близко, что она ощутила щекой его бороду.
– Пойдем вместе, – шепнул он и взял ее за руку Они побежали, низко согнувшись, стараясь ступать
только на траву. Перед черным проемом Кейт на секунду остановилась, прежде чем нырнуть в темноту. О’Рурк закрыл за собой дверь. Лучан пристроился на нижней ступеньке крутой лестницы.
– Там есть окно, – еле слышно прошептал он. – Но прямо под ним охранники.
Они стали медленно подниматься по лестнице, проверяя каждую ступеньку Лестница, построенная не одно столетие тому назад, сохранила свою прочность и не издавала ни единого скрипа. Окно башни находилось на высоте примерно десяти футов от земли и выходило в сторону каких-то зарослей, больше напоминающих розовые кусты или низкорослый виноградник. Среди кустов и вдоль шпалер с лозами ближе к тропе стояли с полдюжины охранников: их силуэты вырисовывались на фоне освещенной факелами часовни. За распахнутыми дверями часовни тоже виднелись факелы; слышны были мужские голоса.
– Что они говорят? – шепотом спросила Кейт. Лучан мотнул головой.
– Это не румынский.
О’Рурк придвинулся ближе к полуоткрытому окну. Наверху, в закоулках между крышей и стропилами, шуршали птицы.
– Это латынь, – сказал священник
Кейт узнала звучание латинских слогов, однако слова различить не могла. Она потянулась, пытаясь заглянуть в дверь часовни, разглядеть ребенка в руках какого-нибудь человека в черном одеянии, но видела лишь неясные очертания. Расстроившись, Кейт вцепилась в куртку Лучана и притянула его к себе, чтобы шепнуть прямо в ухо:
– А бинокль ты случайно не взял? Он отрицательно качнул головой.
Вдруг пение и ритуальные причитания оборвались, как служба в церкви, и в часовне наступила тишина. Охранники зашевелились, а потом фигуры в балахонах стали выходить на мощеную площадку между часовней и белым домиком. Откинуты капюшоны, сброшены плащи, зажглись сигареты, начались разговоры – и все это стало удивительным образом напоминать сцену, которую можно наблюдать возле какой-нибудь американской церкви после воскресной службы. Мужчины стояли кучками по три-пять человек, покуривая и негромко разговаривая, – Кейт не услышала женских голосов и поэтому предположила, что здесь были только мужчины.
Она высунулась так далеко, чтобы лучше видеть и слышать, что О’Рурку пришлось затаскивать ее внутрь, прежде чем один из охранников взглянул вверх. Кейт выводило из себя то, что слова звучали неразборчиво, но помимо румынской она различила немецкую, английскую и итальянскую речь.
– Неужели ты не понимаешь… – прошипела она Лу-чану.
Он цыкнул на нее и прислушался. Определить точно количество собравшихся было достаточно трудно из-за практически одинаковой черной униформы, но Кейт прикинула, что в часовне и снаружи, вдоль тропы к причалу, набиралось не меньше сотни человек.
– Там… это Раду Фортуна! – прошептал Лучан, показывая на человека, выходившего из двери часовни.
– Да, – также шепотом согласился О’Рурк
Кейт снова выглянула, но при неверном свете факелов и постоянном перемещении фигур не смогла разглядеть лиц.
Вдруг охранники закричали что-то друг другу по-румынски. От дверей часовни послышалась отрывистая команда, поданная низким голосом.
«Они меня увидели! – мелькнула у Кейт паническая мысль. – Они нашли лодку. Нам уже не выбраться с острова».
Загорелись фонари, а один из охранников в саду включил ручной прожектор с еще более ярким лучом. Кейт, Лучан и О’Рурк отпрянули от окна, но тут же стало ясно, что фонари светят в другую сторону. Кейт придвинулась поближе и выглянула как раз в тот момент, когда кто-то из охраны выстрелил из автомата. Она дернулась назад, но все же успела увидеть большую рыжую собаку, пробегавшую по саду возле монастырских построек.
Послышался вой и лай, несколько выкриков на румынском, хохот. Один за другим фонари погасли.
Полчаса потребовалось собравшимся, чтобы вернуться к судам и погрузиться. Факелы потушили – стражники нашли и собрали все до единого вдоль тропинки, – а потом раздался рев патрульных моторок, вышедших сопровождать пассажирские катера. В часовне стало темно.
Около часа еще Кейт и двое мужчин сидели на узкой площадке, не шевелясь и не говоря ни слова. Воображение рисовало Кейт охранников в черном, притаившихся где-то в засаде. В конце концов возобновившееся зуденье комаров, кваканье лягушек у берега и вид собаки, беспрепятственно снующей среди камней часовни, придали им храбрости; они на цыпочках спустились по лестнице, открыли тяжелую дверь и тем же путем, что и пришли, проследовали обратно через сад. При свете звезд Кейт увидела, как в руке Лучана блеснул нож.
– Это для собаки, если залает, – шепотом объяснил студент. Но собака и не думала к ним подходить, когда они в спешке покидали двор.
Лодка была на месте. Мужчины накренили ее, чтобы вылить набравшуюся на полфута воду. Кейт села в лодку последней, отвязав веревку и спустившись с камней на нос. Лучан оттолкнулся веслом, и суденышко медленно вышло из-под деревьев.
Широкое озеро оказалось пустынным. В большом доме на юго-западном берегу было темно. Пока Лучан вел лодку по озеру к лагуне, никто не произнес ни слова. Потом все так же молча все трое отнесли лодку обратно, в общую кучу, вытряхнули из нее остатки воды и аккуратно положили сверху. В будке возле причала по-прежнему не было ни света, ни звука.
Вид «дачии» не вызывал никаких подозрений, но Лучан заставил их подождать в тени деревьев, а сам осторожно приблизился к машине и проверил салон. Только тогда подошли и Кейт с О’Рурком. Старенький двигатель завелся сразу.
Из заброшенного парка Лучан выезжал с выключенными фарами, ориентируясь по звездам, и лишь когда они проехали спящий Снагов, включил свет.
– Я не видела Джошуа, – сказала Кейт. Голос ее звучал напряженно, непривычно даже для нее самой. – Я вообще там никаких детей не видела.
– Да, – подтвердил священник. Он ехал на переднем сиденье, рядом с Лучаном.
– Ты что-нибудь понял из их разговоров? – спросила Кейт у Лучана.
Еще примерно минуту он ехал молча.
– Кажется, кто-то говорил насчет того, что это первая ночь… что для первой ночи неплохо.
– Первой ночи чего? – Кейт приложила щеку к холодному стеклу справа, чтобы не заснуть.
– Церемонии Посвящения, – ответил Лучан. – Мне надо было помнить, что ритуалы первой ночи состоятся именно возле Снаговского монастыря.
– Потому что монастырь имеет какое-то значение для стригоев? – спросил О’Рурк
Лучан пожевал губу. Лицо его казалось очень бледным при тусклом свете приборной доски.
– Здесь была одна из крепостей Влада Цепеша. По преданиям, его похоронили в этом месте.
– Ты же говорил, что могила оказалась пустой, – заметила Кейт.
– Верно. Но обезглавленное тело нашли в другой могиле, в часовне, недалеко от входа, а не рядом с алтарем, где, по идее, должны хоронить царственную особу. – Он притормозил перед выездом на магистраль и повернул налево, в сторону Бухареста. – Археологи предполагают, что это небольшая шутка монахов, которые переместили тело.
О’Рурк задумчиво почесал бороду.
– Или это сделано намеренно. Возможно, они сочли святотатством хоронить его так близко от алтаря.
