- Никто не имеет понятия. К. Арнольд старший так и не открыл секрета, и сын тоже не собирается этого делать. Как бы там ни было, служба безопасности обожает, когда президент с семьей отправляется к нему в гости. Дворцы Барента по большей части находятся на островах - он владеет островами по всему свету, дядя Сол, - и там, уверяю, все устроено получше, чем в Белом доме - обстановка, средства охраны, вертолетные площадки, спутниковая связь и все такое прочее. Один раз в год, обычно в июне, “Фонд наследия Запада”, принадлежащий Баренту, устраивает “летние лагеря” - развлечение на полную катушку, примерно на неделю, для самых крутых ребят в западном полушарии. Туда попадают только по приглашению, а чтобы получить приглашение, нужно по крайней мере быть членом кабинета министров с блестящим будущим или живой легендой, человеком с блестящим прошлым. За последние несколько лет ходили разные слухи - про бывших немецких канцлеров, танцующих вокруг костра и распевающих похабные песни вместе со старыми госсекретарями США и парой экс-президентов. В общем, место, где все могут по- настоящему “оттянуться” - так, кажется, говорят американцы, а, дядя Сол?
- Да. - Сол смотрел, как Арон убирает последний снимок. - А теперь ответь, что все это значит, Арон? Почему Тони Хэрод отправился из Голливуда на тайное собрание этих пятерых - которых, видит Бог, я должен бы знать, но не знал?
Арон убрал папки в портфель и скрестил руки на груди, уголки его рта были плотно сжаты.
- Нет, это ты мне ответь, дядя Сол. Продюсер и бывший нацист, тот самый, за которым ты охотишься, погибает в авиакатастрофе - вероятнее всего, в результате диверсии. Ты посылаешь богатого юнца с университетским образованием в Голливуд поиграть в детектива, разузнать что можно о прошлом продюсера - и его крадут, а затем наверняка убивают. Как и его коллег-любителей. А неделю спустя компаньон твоего бывшего эсэсовца - человек, который, по всем отзывам, сочетает шарм шарлатана и уголовника, насилующего детей, - летит в Вашингтон на встречу с компанией темных дельцов из коридоров власти, похлеще первого Исполкома ООП Ясира Арафата. Что происходит, дядя Сол?
Сол по привычке снял очки и протер стекла. Он молчал чуть ли не целую минуту. Арон ждал.
- Модди, - наконец сказал Сол, - я не знаю, что происходит. Меня интересовал только оберст - человек, которого звали Вилли фон Борхерт - он же Уильям Д. Борден. Я не знал, кто такой Борден, пока не увидел его фото в воскресном номере “Нью-Йорк Тайме”... Я узнал того негодяя - оберста Вильгельма фон Борхерта из войск СС... - Сол замолчал, снова надел очки и приложил трясущиеся пальцы ко лбу. Он понимал, что, на взгляд Арона, выглядит сломленным, потрясенным стариком...
- Дядя Сол, ты можешь все рассказать мне, - доверительно проговорил Арон на иврите и положил руку на плечо Ласки. - Позволь мне помочь тебе, дядя.
Сол кивнул. Он вдруг почувствовал, что на глаза наворачиваются слезы, и быстро отвернулся.
- Если это в каком-то смысле важно для Израиля... Если это представляет угрозу, - продолжал настаивать Арон, - нам надо работать вместе, поверь же!
Сол выпрямился. “Если это представляет угрозу...” Он вдруг воочию увидел, как отец, неся на руках маленького Йозефа, уходит вместе с цепочкой бледных, нагих мужчин и мальчиков там, в Челмно... Как ушли мама и сестры - в никуда, в небытие... Он вновь ощутил боль пощечины и стыд унижения и вдруг ясно понял - как когда-то его отец, - что спасение семьи иногда становится самым главным и даже единственным приоритетом. Сол благодарно сжал руку Арона.
- Модди, тебе придется довериться мне во всем. Мне кажется, тут происходит много такого, что совершенно не связано друг с другом. Человек, про которого я подумал, что это тот оберст из лагерей, возможно, не имеет к нему никакого отношения. Френсис Харрингтон был блестящим студентом, но с довольно неустойчивой психикой. Все, за что он брался, он почему-то всегда бросал, - как бросил Принстон три года назад. Я дал ему до нелепости большой аванс под его расходы на то, чтобы покопаться в прошлом Вилли Бордена. Я уверен, скоро мать Фрэнсиса, или его секретарша, или подружка, - кто-нибудь да получит от него открытку с почтовым штемпелем Бора-Бора или еще какого-нибудь такого местечка. Не сегодня, так завтра.
- Дядя Сол...
- Пожалуйста, выслушай меня, Модди. Друзья Френсиса - они просто погибли в автокатастрофе. У тебя что, нет знакомых, погибших в автокатастрофе? Вспомни своего двоюродного брата Хаима, как он поехал с Голанских высот на своем джипе навестить девицу...
- Дядя Сол...
- Не перебивай, Модди. Ты сейчас играешь в Джеймса Бонда, как когда-то играл в Супермена. Помнишь, в то лето, когда я приехал к вам в гости? Тебе было девять, а в этом возрасте уже не стоило прыгать с балкона, обвязав полотенцем шею. Ты потом все лето не мог играть со своим любимым дядей из- за того, что нога у тебя была в гипсе.
Арон покраснел и опустил глаза.
- Эти снимки - это все интересно, Модди. Но что они значат? Заговор против Иерусалима? Ячейку “Фатаха” Арафата, готовую начать отправку бомб к границе? Модди, ты всего лишь видел, как богатые и влиятельные люди имели встречу с порнушником в этом городе, полном богатых и влиятельных людей. Ты думаешь, что это - тайная встреча? Ты же сам сказал, что К. Арнольд Барент владеет островами и дворцами, в которых даже президент находится в большей безопасности, чем у себя дома. Это была всего лишь встреча, на которую не допустили публику, вот и все. Кто знает, какие делишки с порнографическими фильмами обделывают эти люди, на какие порнофильмы дает деньги твой Дважды Рожденный преподобный Уэйн Джим - Джимми Уэйн, - уточнил Арон - Какая разница. Ты что, думаешь, нам стоит беспокоить твое начальство в посольстве? Чтобы они отрядили настоящих агентов заниматься этим делом? Ведь это может дойти до Давида, а он так болен... И все из-за какого-то дурацкого сборища, где обсуждались порнофильмы или не знаю что еще?
Арон густо покраснел. На какую-то секунду Сол испугался, что он заплачет.
- О'кей, дядя Сол. Значит, ты мне ничего не скажешь?
Сол снова коснулся руки племянника.
- Клянусь могилой твоей матери, Модди, я рассказал тебе все, в чем сам смог разобраться. Я пробуду в Вашингтоне еще пару дней. Возможно, смогу выбраться к тебе, повидаюсь с Деборой, и мы снова потолкуем. Это за рекой, да?
- В Александрии, - ответил Арон. - Ладно. Сегодня не сможешь?
- Мне нужно еще кое-кого навестить. А вот завтра... Я соскучился по домашней еде. - Сол глянул через плечо на трех израильтян - кроме них, в ресторане уже никого не осталось. - Что мы им скажем?
Арон поправил очки.
- Только Леви знает, почему мы здесь. Мы так или иначе собирались пойти пообедать. - Арон посмотрел в глаза Солу. - Ты сам точно знаешь, что ты делаешь, дядя Сол?
- Да. Знаю. Пока что мне хотелось бы делать как можно меньше, немного отдохнуть до конца отпуска, подготовиться к январским лекциям. Модди, надеюсь, ты не станешь посылать кого-нибудь из них следить за мной, - Сол мотнул головой в сторону израильтян, или еще что-нибудь такое, а? Это было бы неудобно по отношению к одной моей.., коллеге, с которой я собираюсь пойти сегодня в ресторан. Арон усмехнулся.
- В любом случае у нас для этого нет людей. Здесь только Леви - в каком-то смысле полевой агент. Гарри и Барбара работают со мной в шифровальном отделе. - Они поднялись из-за столика. - Значит, завтра, дядя Сол? Мне заехать за тобой?
- Нет, я взял машину напрокат. Около шести?
- Раньше, если сможешь. Чтобы у тебя было время поиграть с близнецами до обеда.
- Тогда в четыре тридцать.
- И мы потолкуем?
- Обещаю, - кивнул Сол.
Они дружески обнялись и разошлись. Сол постоял у входа в магазин подарков, пока Гарри, Барбара и смуглый парень, которого звали Леви, не ушли. Затем он медленно поднялся наверх, в отдел импрессионистов.
'Девочка в соломенной шляпке” все еще ждала его, глядя немного вверх, со своим немного испуганным, немного озадаченным, немного обиженным выражением, которое так задевало какую-то струнку в душе Сола. Он долго стоял у картины, думая о таких вещах, как семья, месть и страх. Он втянул двух гоев в схватку, которая ни при каких обстоятельствах не должна была стать их делом, и это заставляло
