— Где он? Как он? — Уже замолчав, Даэман понял, что сорвался на крик.
Опять знакомая улыбка.
— Все вопросы — после собрания.
— Скажи по крайней мере, что здесь такого важного, раз ты явилась… откуда бы то ни было… чтобы понаблюдать? — В речах мужчины звучала сталь, появившаяся в его характере в течение последнего года.
Мойра кивнула.
— Конечно, это важно, вот почему я пришла.
— Как? Почему? Для кого?
Призрак промолчал, однако улыбка исчезла.
Даэман выпустил свисток.
— А что именно важно: чтобы мы дали соньер Никому или, наоборот, не дали?
— Я просто хочу послушать, — промолвило привидение. — Голосовать не буду.
— Я и не спрашивал…
— Знаю, — сказал дух голосом Сейви.
Ветер донес перезвон колокола. Колонисты начинали сходиться к центральному укрытию.
Даэман не торопился следовать их примеру. Он понимал, что безопаснее было бы привести в лагерь живого войникса, чем призрака. А еще — что времени на принятие решения почти не осталось.
— Если ты в состоянии появиться на сборе незаметно для всех, то зачем показалась мне? — глухо спросил он.
— Говорю же, — отозвалась молодая женщина, — таков мой выбор. Что, если я вампир и не могу никуда войти в первый раз, не получив приглашения?
Мужчина не представлял себе, что такое вампир, но и не горел желанием выяснять это.
— Нет, — отрезал он. — Я не намерен приглашать тебя в наш поселок, пока не услышу хотя бы одной серьезной причины.
Мойра вздохнула.
— Просперо и Харман предупреждали, что ты упрямец, но я не представляла, до какой степени.
— Говоришь, будто видела Хармана? — нахмурился Даэман. — Расскажи что-нибудь, чтобы я тебе поверил: как он там, где он?
Собеседники смотрели друг другу в глаза; казалось, воздух между ними вот-вот заискрится.
Колокольный звон оборвался: видимо, собрание началось.
Даэман недвижно стоял и молчал.
— Ладно, — сказала Мойра, еле заметно улыбнувшись. — У твоего приятеля шрам на лобке, над самым пенисом. Не знаю откуда: я не спрашивала. Но Харман получил эту рану после того, как в последний раз наведался в лазарет. Целебные баки не оставили бы от нее никакого следа.
Мужчина и глазом не моргнул.
— Я не видел Хармана голым. Может, что-нибудь еще?
Женщина легко рассмеялась.
— Врешь. Когда мы с магом дали твоему другу термокожу, в которой он ходит и доныне, Харман точно знал, как ее надевать, а это непросто. Он сказал, что на орбитальном острове вы проходили в такой одежке несколько недель и что однажды раздевались перед Сейви. Следовательно, ты видел товарища без ничего, а шрам нельзя не заметить.
— Почему Харман опять в термокоже? — спросил Даэман. — Где он?
— Отведи меня на собрание. Обещаю, что все расскажу потом.
— Лучше поговори с Адой, — предложил мужчина. — Все-таки они… э-э-э… женаты. — Непривычное слово заставило его запнуться.
Мойра сверкнула зубами.
— Я расскажу тебе, а ты, если сочтешь нужным, передашь ей мои слова. Идем?
Она протянула левую руку, изогнув ее так, словно приглашала мужчину проводить себя на торжественный ужин.
Даэман подумал — и взял незваную гостью за локоть.
— …вот в этом и заключается моя просьба, — говорил Никто/Одиссей, когда кузен Ады вступил в круг из сорока четырех колонистов.
Большинство сидели на спальных мешках или одеялах. Кое-кто стоял. Даэман встал чуть поодаль.
— Ты хочешь забрать соньер — а с ним нашу единственную надежду на выживание, — сказал Боман, — а сам не объясняешь, зачем и надолго ли.
— Верно, — произнес бородач. — Может быть, всего лишь на несколько часов. Я бы запрограммировал диск прилететь обратно с помощью автопилота. Но есть вероятность, что аппарат вообще не вернется.
— Тогда мы все умрем, — вмешался мужчина по имени Стеф, один из уцелевших жителей Хьюз- тауна.
Силач не ответил.
— Скажи хотя бы, зачем он тебе, — подала голос колонистка Сирис.
— Нет, — возразил Никто, — это личное.
Сидящие и стоящие люди захихикали, словно грек отколол забавную шутку. Однако Никто хранил серьезный и мрачный вид.
— Иди поищи другой соньер! — выкрикнул Каман, считавший себя военным экспертом.
Он уже говорил другим, что никогда не доверял даже
— Я бы нашел, если б мог, — невозмутимо ответил Никто. — Но ближайшие машины, о которых мне известно, спрятаны в тысячах миль отсюда. Слишком долго лететь на моем импровизированном плоту, если он вообще доберется. Так что соньер мне нужен сегодня. Сейчас.
— Зачем? — повторил колонист по имени Ламан, рассеянно потирая перевязанную правую ладонь, лишенную четырех пальцев.
Грек не проронил ни слова.
Ада, стоявшая рядом с бородатым силачом с начала собрания, негромко сказала:
— Никто, объясни, пожалуйста,
— Если все получится, как я задумал, то, вероятно, факс-узлы опять заработают. Через несколько часов, самое большее — дней.
Толпа шумно заахала.
— Но скорее всего, — закончил широкоплечий герой, — ничего не выйдет.
— Вот почему ты хочешь взять соньер? — спросил Греоджи. — Чтобы вновь запустить факс- павильоны?
— Нет, — покачал головой Никто. — Это лишь побочный эффект моего путешествия. Да и то — сомнительный.
— А может… нам будет еще… какая-то выгода? — подала голос Ада, явно настроенная благожелательнее всех прочих слушателей, на чьих изможденных лицах читалась мрачная неприязнь к чужаку.
Грек пожал плечами.
В лагере воцарилась такая мертвая тишина, что с юга, с удаления более чем в четверть мили, долетели оклики часовых. Сын Марины повернулся: Мойра по-прежнему стояла рядом с ним, скрестив руки на затянутой в термокожу груди. Как это ни удивительно, ни один из собравшихся и бровью не повел в сторону призрака, хотя многие, включая Никого, Аду и Бомана, внимательно посмотрели на Даэмана, когда тот входил в ворота.
Бородач выбросил перед собой могучие руки, раскинув пальцы, точно хотел дотянуться до всех
