жуков и пауков. Однако змей не было. По дороге им попались только две комнаты. В одной были урны, кувшины, корзины с сухими травами… Ашерис решил, что это кладовая. В другой — шкатулки с драгоценностями и всякая утварь, принадлежавшая святилищу.
Джулию найти не удалось.
— Я же говорю вам, что она у жриц! — воскликнула Карисса. — Я возвращаюсь. Хотите — идемте со мной, не хотите — не надо.
— Хорошо, — согласился Ашерис. — Мы с тобой.
Они пошли обратно, но осыпавшийся песок уничтожил их следы.
— Это место небезопасно, — заметил Уолли. — Чем быстрее мы отсюда выберемся, тем лучше.
— Согласен, — проговорил Ашерис.
Каждая минута в святилище была для него словно ночной кошмар, так он боялся попасть в ловушку и никогда не выбраться из нее.
Они вернулись в зальчик и пошли по коридору в другую сторону. Он привел их в галерею с огромными статуями богини-львицы. Ашерис не обращал на них внимания и упрямо шел вперед, думая только о Джулии. Едва они дошли до конца галереи, как наткнулись на четырех священнослужительниц, выступивших из темноты с пистолетами в руках.
— Далековато вы забрались! — сказала одна из них.
Позади них еще четыре жрицы во главе с тучной старухой в накинутой на плечи шкуре пантеры вошли в галерею.
— Госпожа Хепера, — шепнула Карисса на ухо Ашерису.
Он внимательно посмотрел на нее. Карисса уже рассказала ему, как старуха ворвалась ночью в их дом и забрала золотой диск. Итак, значит, современный вариант жрицы Сахмет… Странно, но внешне она ничуть не изменилась. Та священнослужительница, которая наказала его и наложила на него заклятье, была в точности такой, как эта, стоявшая сейчас перед ним.
— Добро пожаловать, мистер Эшер! — каркнула она. — Или принц Ашерис?
Ашерис глядел на нее, не желая выдавать своего потрясения.
— Вас удивляет, что я знаю ваше имя?
— Нет.
Ашерис дрогнул. Ему было легче умереть, чем провести в этой тюрьме хотя бы еще одну ночь. А теперь, когда госпожа Хепера знает, кто он, она не преминет заточить его тут навсегда.
— Вы нас очень удивили, — продолжала госпожа Хепера. — Мы не знали, кто вы, пока не исследовали кровь вашей дочери. Мы обнаружили, что она наследница очень древнего рода, который закончился с вами три тысячи лет назад, принц Ашерис.
— Какого черта они тут болтают? — спросил Уолли, наклоняясь к Кариссе.
— О чем говорит американец? — возмутилась госпожа Хепера.
— Я сказал, что сюда неплохо бы провести свет.
— Смешной вы человек. Как это? Классный клоун! — Госпожа Хепера больше не улыбалась. Она махнула им пистолетом. — Все трое выходите на середину.
— Где Джулия? — закричала Карисса. — Где моя девочка?
— Ее готовят к обряду.
— С иглами?
Госпожа Хепера прищурилась.
— Для американки ты слишком много о нас знаешь. Кто тебе рассказал?
— Мой отец.
— Его знания не спасли ему жизнь. И вы тоже знаете недостаточно, чтобы спастись. Вы все трое получите жестокий урок, если будете вмешиваться в дела богини.
— Почему это богиня — наша дочь? — спросил Ашерис.
— Потому что в ее жилах течет царская кровь и кровь Избранницы святилища Сахмет. Она — земная богиня. У нее нечеловеческие способности. Мы долго ждали ее после Сенефрет, чтобы наша богиня опять обрела власть. Ты, Ашерис, один остался из рода фараонов, а Карисса Спенсер продолжает род Сенефрет.
— И вы хотите использовать Джулию для разрушения Асуанской плотины? — спросила Карисса.
Госпожа Хепера резко повернулась к ней.
— Откуда ты знаешь? Это знают только жрицы!
Карисса не ответила. Она смотрела старухе в глаза, не испытывая ни малейшего страха и помня о храбрости Ташарианы, которой пришлось потяжелее.
— Вы планируете взорвать Асуанскую плотину?! — не выдержал Уолли. — Как?
— Голосом богини, — улыбнулась госпожа Хепера, мучимая желанием разделить свой триумф, которого ей пришлось так долго ждать. — С помощью лунных дисков Джулия поколеблет плотину, и в фундаменте образуется трещина. Трещина будет размываться, и в конце концов сооружение не выдержит напора воды.
Ашерис не сводил с нее глаз.
— Не может быть!
— Грандиозное разрушение, — добавил Уолли.
— О да! Но это необходимо для возрождения Египта.
Уолли повернулся к Ашерису.
— Она сумасшедшая.
Госпожа Хепера уставилась на него горящими глазами.
— Это вы сумасшедшие, если думаете, что вам удастся помешать Сахмет!
Движением руки госпожа Хепера приказала своим помощницам запереть галерею.
— Вы будете сидеть здесь, пока мы не закончим. Просите прощения у богини. Может быть, когда задуманное свершится, она позволит вам умереть без особых мучений.
Ашерис оглянулся и увидел, как опустилась каменная глыба, закрыв дверь. Госпожа Хепера уходила в другую дверь.
— Нет! — крикнул он, бросаясь следом за ней.
Госпожа Хепера подняла пистолет.
— Ашерис!
Карисса успела оттолкнуть его, пока госпожа Хепера нажимала на курок. Ашерис встал, пошатываясь.
— Она тебя убьет! — крикнула Карисса.
— Если нас тут запрут, мы не спасем нашу дочь!
— Если мы умрем, мы тоже ее не спасем!
Мадам Хепера рассмеялась и попятилась к выходу, жестом приказав и его закрыть каменной глыбой.
Несколько минут они простояли в галерее с огромными статуями Сахмет, поддерживающими потолок, не совсем веря, что их заперли на такой глубине, откуда ни один крик о помощи не достигнет земли. Священнослужительницы, по-видимому, отправились на Асуанскую плотину — естественно, взяв с собой Джулию. Если их план удастся, плотина упадет, и долина Нила заполнится водой. Сколько же людей погибнет тогда? Правда, если они до тех пор пробудут тут, то у них есть надежда выжить, потому что Восточная Пустыня расположена выше долины. Однако какая может быть надежда, ведь никто не знает, где они! Поток унесет миллионы жизней. А их всего трое. Никто даже не вспомнит о них.
Западня. Они в западне. Ашерису было хорошо знакомо это чувство безнадежности, но ему даже в голову не приходило, что он может опять очутиться здесь. А Джулия? Что будет с ней? Ашерис мерил шагами галерею, почти теряя разум от страха и отчаяния.
— Не попросить ли нам чашечку чая? — усмехнулся Уолли.
Ашерис не успел ответить, как они услышали ясный металлический звук. На высоком потолке отодвинулся камень и показалась металлическая решетка с человеческую ладонь.
— Что это? — спросил Уолли.
Его любопытство было быстро удовлетворено просыпавшимся на него песком. Уолли отпрянул и стал
