— Теперь мне даже не хочется говорить, зачем я приехал.
— Ничего. Все в порядке. — Она храбро улыбнулась ему. — Зачем ты приехал, Джулиан?
Он долго смотрел на нее, а потом хрипло сказал:
— Попрощаться.
— Что?!
Она подумала, что сейчас у нее остановится сердце, и прижала руки к груди.
— Я хотел тебе сказать, что меня приняли в Итон. Через неделю я уезжаю в Англию.
— В Англию? — повторила она, не понимая смысла того, что он сказал. В ушах у нее шумело.
— Таша, я буду учиться в университете. Это редкая возможность. Мне повезло…
— В Англию? Ты едешь в Англию?
— Ненадолго. На каникулы я приеду. И буду тебе писать. Ох, Таша, не смотри на меня так! Я думал, ты меня поймешь. Думал, ты порадуешься за меня.
— Конечно, просто мне не верится, что ты будешь так далеко.
— А ты представь, что я в Луксоре. Мы и здесь нечасто видимся.
— В Англию! — Она сжала пальцы. — Не может быть. Ты будешь очень далеко! Мы больше не будем вместе!
— Таша, не думай об этом. Ты неправа.
Он посмотрел ей в глаза, и Ташариана постаралась, чтобы он не заметил в них отчаяния. И все-таки она расплакалась.
— Неужели ты не понимаешь? — сказал он, притягивая ее к себе. — Я должен. Я получу профессию, сделаю карьеру, у меня будут деньги.
— Ты бросаешь Египет. Ты бросаешь меня.
— Нет, Таша, никогда.
Ее сердце было разбито. Даже в самых дурных снах она не представляла, что наступит день и Джейби скажет ей, что уезжает из Египта. Стоит ему покинуть нильскую землю, как он забудет свою подружку, родной дом, детство.
— Мы всегда будем вместе, Таша, — сказал он, обнимая ее. — Я тебя люблю.
Когда до нее дошло, что он сказал, он уже крепко прижал ее к себе и коснулся теплыми губами ее губ. Она не двигалась. Просто стояла и позволяла себя целовать. Но вдруг ожила ее любовь к нему, и она обхватила его за шею, изо всей силы желая, чтобы он целовал и ласкал ее. Какую же пустую она вела жизнь, лишенную любви и доброты! Она знала только дисциплину, уроки, пение, но ведь у нее еще есть душа! Ей нужна помощь. И Джулиан помогал ей руками, губами, ласками — всем, что мужчина дает женщине, когда искренне любит ее.
— Ох, Джулиан!
Она прижималась к нему, ласкала его спину, расправляла плечи, освобождая силу мужчины своими ладонями.
Она закрыла глаза и трепетала в его объятиях, пока он набирался смелости и гладил ее шею, спину, ягодицы, ноги. Ташариана вздохнула и еще ближе прильнула к нему, потеревшись грудями о его грудь и наивно провоцируя его разрушить последнюю преграду между ними.
Они не могли разнять объятий, как не могли положить конец поцелуям. Детская дружба переросла в нечто большее. Теперь они были взрослыми мужчиной и женщиной, и почти неодолимо было искушение познать друг друга до конца, но Ташариана знала, что Джейби должен уехать, и не могла отдаться ему, а потом отпустить его на все четыре стороны. Она не могла насладиться его любовью, а потом ничего не знать о нем много лет.
Тяжело дыша, она отодвинулась. Губы у нее распухли, груди требовали прикосновения его рук, но здравый смысл взял верх.
— Таша, — прошептал Джейби, пытаясь вновь привлечь ее к себе.
— Хватит, Джулиан. Хватит.
— Ты права. — Он облизал губы и пригладил волосы, стараясь взять себя в руки. — Я потерял голову.
Неохотно отпустив ее, он сказал:
— Подожди. У меня есть кое-что для тебя.
Еле передвигая ноги, он поплелся к лодке, вытащил из нее сумку и пошел обратно, пока Ташариана с радостью и печалью наблюдала за ним.
Джейби протянул ей бумажную сумку.
— Это тебе, — сказал он. — Прощальный подарок.
Ташариана взяла сумку и вытащила из нее шкатулку в виде кошки.
— Какая красота! — не удержалась она. — Где ты ее отыскал?
— На базаре. Это музыкальная шкатулка. Заведи ее.
Улыбаясь сквозь слезы, Ташариана нашла ключик и повернула его. Нежная мелодия полетела над поляной. Она посмотрела в лицо Джейби, сиявшее нежностью, которая согрела ее сердце.
— Спасибо, — пролепетала она.
— Там еще кое-что внутри. Но ты посмотришь, когда я уйду. Хорошо?
— Хорошо. — Она смотрела на него сквозь слезы и гладила ладонью ему щеку. — Джулиан, я буду очень скучать по тебе.
— И я тоже буду скучать по тебе. Честное слово!
— Я каждый день буду думать о тебе.
Он опять обнял ее и поцеловал, осушая ее слезы, а она, возвращая ему ласки, никак не могла понять, откуда ей взять силы отпустить его, сказать 'до свидания', как вдруг они услышали чей-то вскрик.
— Мисс Хигази! — прошипела госпожа Эмид, начальница консерватории.
Сзади нее, как три стража, шли администраторши, и госпожа Эмид, словно чувствуя их поддержку, метала громы и молнии. Скрюченным пальцем она ткнула в Джулиана.
— Сейчас же отойдите от этого молодого человека!
3
Ташариана не в первый раз видела госпожу Эмид в гневе, но в таком — никогда. Испугавшись лютого выражения ее глаз, она покорно вернулась в школу, зная, что если оглянется на Джулиана, то подвергнется еще более тяжелому наказанию. И все-таки она оглянулась. Джейби стоял в нерешительности, не зная, что делать. Начальница прикрикнула на нее, и, в последний раз взглянув на друга детства, она зашагала обратно в свою пустую и скучную жизнь, прижав к груди музыкальную шкатулку. Ташариана была так расстроена новостями Джейби, что совершенно не думала о наказании, которому должна была подвергнуться за ослушание.
Вот и ворота. Все так же молча они миновали лестницу и холл по дороге к кабинету начальницы. Ташариана вошла в загроможденную вещами комнату и с удивлением услышала, как госпожа Эмид захлопнула дверь.
— Ты! — крикнула начальница в ярости. — Ты с самого начала доставляла нам одни неприятности!
Ташариана отступила к книжному шкафу, еще крепче прижав к груди шкатулку. Странное дело: она почти не нарушала правила, но ее вечно наказывали за чужие грехи и просто так. Однако спорить с начальницей не стоило — себе дороже. Тем не менее время от времени ее упрямая натура давала себя знать, и она не желала стыдливо опускать голову, особенно если ей нечего было стыдиться. Вот и сейчас Ташариана стояла с высоко поднятой головой.
— Ты торгуешь собой!
— Нет!
— Лгунья! Ты нарушила наши правила и назначила свидание мужчине!
