мерцали, когда он склонился над столом, поддавшись в мою сторону. — Готов поспорить, что ты и на вкус такая же.
— Попервости, — произнесла я, быстро приходя в себя, — мне, обычно, говорят, что имя Бетсэйби наводит на мысль о старушке с вязанием в руках.
— Они не правы.
— Мистер Расселл…
— Бью, — перебил он. — Сокращенно от Бёргар. — Он застенчиво взглянул на меня. — Южанские корни.
И я наконец улыбнулась.
— Я не собираюсь отшивать вас из-за вашего имени. Вы разговариваете с женщиной, названной в честь одной из самых знаменитых прелюбодеек в Библии[8]. Моей сестре повезло — ее не назвали именем вавилонской блудницы.
Он рассмеялся, серебристый взгляд потеплел, а в уголках глаз появились морщинки. Он поднял свой бокал и поднес ко мне:
— Два самых ненормальных имени для двух самых нормальных людей. Наша встреча предопределена самими небесами, Бетсэйби Уорд.
Я не была уверена, насколько он был нормальным, но все равно чокнулась своим бокалом с его. Я не привыкла слышать свое полное имя в повседневной жизни, поэтому, когда мы поставили бокалы, я сказала:
— Друзья называют меня — Бет.
Он обхватил мою руку теплыми ладонями:
— Но я не хочу быть твоим другом.
Ощущение его рук невероятно сбивало с толку. Я чувствовала мозоли на его ладонях, чувствовала силу, заключенную в его больших теплых руках. Рассеяно и успокаивающе, он слегка поцарапывал ногтями тыльную сторону моей ладони.
Боже мой. Мне нравилось это, и даже слишком, чтобы признаться в этом самой себе.
Нервно облизав губы, я спросила:
— Так что там в дегустационном меню на сегодня?
Он усмехнулся:
— Не имею понятия. Я лишь спросил метрдотеля, что есть хорошего, и что бы он сам порекомендовал.
Пришел официант и мы разъединили руки, хотя рука Бью, казалось, задержалась на мгновение на моей ладони.
— Amuse-bouche[9] для месье и мадемуазель, — произнес официант, протяжный техасский акцент придал его французской речи цветистости. И поставил две крохотные тарелочки. — Тартинки с икрой и creme fraiche[10], — добавил он и ушел.
Бью засунул amuse-bouche себе в рот. Через мгновение, выражение его лица изменилось, и он стал жевать медленнее. Я посмотрела на стряпню в своей тарелке:
— И как?..
Он пожевал еще с минуту, затем с трудом проглотил.
— Занятно.
Что ж, ответ прозвучал одобрительно. Я посмотрела на свою закуску и кивнула — нужно покончить с этим до того, как вернется официант, чтобы забрать тарелку.
Он вернулся через минуту с двумя мисками ярко-оранжево-желтого супа.
Мои глаза расширились при виде коричневой штуковины плавающей в супе.
— Ореховый суп-пюре, — заявил официант, — с перепелиным яйцом в гнезде.
Боже, боже... Официант отправился восвояси, а я уставилась в свою миску, затем перевела взгляд на Бью. Он уставился на свое блюдо со странным выражением лица.
— Это на самом деле птичье гнездо? — спросила я у него. — Предполагается, что оно съедобно?
— Я не знаю, — признался Бью. — Я конечно понимаю, что являюсь вер-котом и все такое, но
Хихикнув, я сделала большой глоток вина, стремясь приступить к еде не больше его.
— Вероятно, я не настолько безрассудно смела, как следовало бы в том, что касается еды, — призналась я. — Что в меню следующим?
— Сыр, — ответил он, посмотрев на лист бумаги.
— А что с лицом? Звучит не так уж и плохо.
— Острое ассорти из козьего и… якского сыра, — зачитал он.
— Э-э… О-о… — Я сделала еще глоток вина. — По крайней мере вино хорошее.
Бью выглядел огорчённым.
— Прости, что не смогла насладиться едой.
— Мы еще даже не приступили к еде, — пошутила я. — В качестве основного блюда, скорее всего, будет некое несчастное экзотическое животное, поданное на ложе из морских водорослей.
Он рассмеялся и взглянул на меня.
— Здесь по соседству есть спорт-бар. Хочешь сходить и перекусить гамбургерами?
— И оставить свое птичье гнездо? — Силясь не расхохотаться, я наигранно прикрыла руками свою тарелку. Бью усмехнулся, я поставила на стол бокал и встала из-за стола. — Пойдем.
Он бросил пачку денег на стол, расплатившись по счету.
В спорт-баре мы заняли удобную кабинку и сделали заказ. Пока мы ждали наши гамбургеры, повисла неловкая тишина. Сидя напротив него в уютной кабинке расположенной в затемненном углу, у меня возникло ощущение, что мы стали более близки, нежели чем, когда сидели в модном французском ресторане, чувствуя скованность.
Сложив руки вместе, я пыталась что-нибудь придумать, чтобы нарушить молчание, но на ум ничего не приходило. Дерьмо. Я так долго ни с кем не встречалась, что не знала о чем завести разговор. О футболе? Так я не знала, является ли он фанатом спорта. О погоде? Нет, это просто глупо…
— Я доставляю тебе неудобства? — спросил он, неверно истолковав мою неловкость.
— Я просто неважнецкий собеседник. Или же не подхожу для свиданий. Я не встречаюсь.
Он выглядел обворожительно.
— Не представляю, почему. В таком случае расскажи мне о себе.
Я замерла. Рассказать о себе, значит рассказать о Саре, а я не могла этого сделать.
— Да, в общем-то, здесь не о чем рассказывать, — натянуто ответила я. Прощупывал ли он почву? Собирался ли он передать информацию волчьей стае? — Я очень скучная девушка.
Бью покачал головой и его лицо вновь озарила прекрасная улыбка.
— Искренне сомневаюсь, что кто-то с таким именем, как у тебя, может быть скучным.
Я промолчала.
— И правда, болтушка из тебя никакая, — подразнил он.
Черт подери, о чем я могу рассказать ему, чтобы не вызвать подозрений и что не откроет нашей тайны?
— Я… люблю читать.
Он улыбнулся мне поверх тарелки с сыром-фри, которую официант поставил перед нами.
— А кто не любит?
Ну вот, и как может не понравиться мужчина, сказавший подобное?
— Вот, пожалуй, и все, правда. Теперь, ваш черед. Расскажите, что нравится вам.
Краем глаза я уловила проблеск белоснежных зубов.
— Мне нравятся женщины. Податливые, соблазнительные женщины.
