выматывающей душу езды по московским улицам, забитым в этот час многочисленными заторами и пробками. Разговор с риэлторами также получился непростым.
Чем больше проходило времени с того дня, когда ей довелось убедиться в измене любимого человека, тем менее острым становилось желание отомстить. Да и сам способ мести, выбранный ею, уже не казался столь удачным и правильным, как ранее. Конечно, выкинуть Вадю из квартиры, в которую он после многолетнего бытового неустройства был буквально влюблен, это – сильный ход. Но Эдя-то здесь причем? Он никогда ничего плохого ей не делал. Можно даже сказать, наоборот. Поэтому Анна, занявшая было поначалу жесткую позицию по отношению к компаньонам, смягчилась и решила не продавать принадлежащую фирме квартиру.
Наверное, Анне нужно было бы сообщить риэлторам о своем решении по телефону или электронной почте, но она предпочла поступить иначе. Риэлторы, узнав о ее решении, сразу же набились в комнату для переговоров в количестве четырех человек и принялись прессовать Анну по полной программе. Уж больно им не хотелось упускать столь заманчивый кусок. Они и уговаривали, и цену повышали каждые полчаса, и условия оплаты предлагали самые-пресамые, но Анна упорно стояла на своем. Тогда они поменяли тактику и стали говорить о затратах, уже сделанных ими, об огромном количестве проделанной работы по подбору клиентов, стали грозить санкциями и судебным разбирательством. Строго говоря, они, конечно же, были правы, и Анна не могла не признать этого. Пришлось пойти им навстречу. Договорились контракт не разрывать, но его выполнение заморозить на два месяца. «Ну что ж, – подумала она, уже выйдя из офиса и направляясь к своему веселенькому «Жуку», – вопрос подвешен… А что будет через два месяца?.. Там посмотрим».
Разговор с риэлторами был долгим, трудным, и ей захотелось снять напряжение, расслабиться, просто поболтать ни о чем и в то же время обо всем. Может быть, даже поплакаться в жилетку…
А дождь все лил и лил…
Привет, подружка. Что-то мы давно с тобой не виделись. Давай встретимся. Прямо сейчас. Потреплемся, по магазинам прошвырнемся… – деланно бодрым голосом предложила Анна, прижимая телефон к уху. – Ты с работы удрать сможешь?
Ирка, единственная подруга еще со студенческих лет, работала главбухом в какой-то фирмочке.
Ask… – заверила она. – Ты сейчас где находишься?
Я? – переспросила Анна. – На Лесной.
Сейчас скажу шефу, что меня срочно в налоговую вызывают… Слушай, Ань, а давай в Охотный мотнемся, а потом можно в ГУМ… – Иркин энтузиазм клокотал и пузырился, как кипяток.
Только не туда, – испугалась Анна. – Я сегодня на машине. Парковаться замучаюсь. Лучше я подхвачу тебя на Ленинградке, как обычно, и поедем в Стокманн или в Крокус…
Ладно, – не раздумывая, согласилась Ирка. – Через пятнадцать минут у часового завода.
Девушки разгуливали по гипермаркету, переходя из бутика в бутик. Выбирали, примеряли, оценивали, потом снова выбирали, примеряли… Изредка что-то покупали. Без умолку болтали о моделях, фасонах, сезонных тенденциях и прочих важных и интересных вещах, потом устроили себе перерыв, отдохнув в кинотеатре. После этого опять бродили по магазинам и только вечером вспомнили, что у них сегодня во рту маковой росинки не было.
Нет, но туфли я просто шикарные отхватила, – с восторгом сказала Ирка, вертя в руках туфельку, когда они устроились за столиком псевдояпонского ресторанчика. – На осень…
Знаешь, а я от своего Вади ушла, – перебила ее Анна.
Да ты что? – искренне испугалась Ирка. – Совсем сдурела, подруга? Такой красавчик, вылитый Леонардо ди Каприо… Какого тебе еще рожна нужно?
Понимаешь… – Анна залилась краской. Даже теперь она испытывала неловкость и стыд за ту ситуацию, в которой ей довелось побывать. – Я его застала… с другой женщиной.
Кошмар! Это когда ты в командировку в Германию летала? Ну, прям как в анекдоте; возвращается муж из командировки… А у тебя все наоборот… Ой, извини меня, дуру набитую… – Ирка только сейчас заметила пламенеющий румянец, пятнами покрывший лицо Анны. – Я и не думала, что ты так серьезно к этому относишься. Считала, что у вас так… Просто…
Анна пожала плечами. Она уже снова овладела собой и могла говорить спокойно, не опасаясь, что непрошеные слезы вдруг покатятся из глаз, а к горлу подкатит мягкий, душащий ком:
Я любила его, и мне казалось, что он тоже любит меня… Замуж за него собиралась… Не знаю… Наверное, я все себе напридумывала.
Мерзавец. – Ирка сделала глоток и поставила бокал на стол. Двумя длинными ногтями выудила сигарету из пачки, прикурила и глубоко затянувшись, медленно выпустила к потолку струйку сизого дыма. – Все они такие… Скоты. – Она взяла бокал с вином, сделала еще один глоток. – Ну, любовь – это еще туда- сюда… Это я могу понять и даже представить. Но замужество… Зачем тебе это нужно? Ты еще скажи, что ребеночка хочешь завести.
Да, хочу, – с вызовом ответила Анна. – Если не сейчас, то когда же? Ну, не в сорок же лет…
Не знаю, не знаю… – Ирка состроила физиономию, долженствующую изобразить, по ее мнению, крайнюю степень сомнения. – Все эти памперсы-шмамперсы, пеленки-распашонки… Все это меня как-то не вдохновляет. Не знаю… Ведь это на несколько лет превращает тебя в опустившуюся, прикованную к дому дуру. А им только этого и нужно. Они спят и видят, как превратить тебя в бессловесную машину по производству детей и ведению домашнего хозяйства. А они тем временем будут других баб обслуживать… Нет, это не для меня. Все эти замужества… Знаешь, я теперь даже просто пожить гражданским браком не соглашаюсь. Хватит, пару раз напоролась уже… Раз предлагает, значит, у него куча грязного белья накопилась и гора немытой посуды в мойке.
Анна пожала плечами, ничего не ответив.
Женщина должна быть свободной. Подожди, тебя еще разок чухнут таким вот образом, будешь думать так же, как я, – уверенно заявила Ирка. – Нет, я, естественно, за монашеский образ жизни не агитирую. Если попадется достойный кадр… то можно его и полюбить немножко. И то, нужно еще проверить, достоин ли он того. А то ведь они все надуваются, а на поверку – пшик…
Цинизм, Ирка, это конечно здорово, но хочется иногда все-таки расслабиться…
Вот ты и расслабилась, – поставила жирную точку Ирка.
Я ей, понимаешь, в жилетку собиралась поплакаться, а она, вместо утешения, воспитывать меня взялась, – возмутилась Анна.
Ирка загасила сигарету в пепельнице и, широко расставив руки, с чувством продекламировала:
О, несчастное дитя мое! Приди, приди ко мне! Прильни к груди моей! Ороси ее своими горючими слезами!
Анна рассмеялась, а следом за ней – и Ирка. А сразу после ужина Анна отвезла подругу домой.
Дождь прекратился, но видимость от этого стала только хуже. Взвесь жидкой грязи, рассеивающая яркий свет ядовито-желтых уличных фонарей, повисла над дорогой, облепляя машину со всех сторон. Анна сбросила скорость и включила противотуманные фары, но помогло это мало. «Ничего, – решила она, – поеду потихонечку. Ну, подумаешь, приеду на двадцать минут позже… Все равно сразу лягу спать. Может быть, Нюточка сегодня приснится». – Подумала она с надеждой.
Чудесная, непостижимо правдоподобная, удивительная Нюточка являлась ей во сне всего лишь дважды. В тот самый день, когда Анна вернулась в Москву из командировки. Она, удивленная и заинтригованная этими удивительными снами, вернее обилием фактов и мелких бытовых деталей, в них присутствовавших, долго приставала к матери, заставив вспомнить все, что ей известно о предках. Но известно было не так уж много.
Прадед Арсений был богатым человеком, но за годы гражданской все состояние было потеряно. Когда красные окончательно взяли Самару, Арсения арестовали. Видимо, требовали выдать золото и другие ценности. Но у него ничего уже не было, кроме старенького пароходика, который ему до поры до времени удавалось спасать от всевозможных реквизиций на нужды воюющих сторон. Но пароходик этот и так, и так достался большевикам. Недели через две Арсения расстреляли. Прабабка Анна, получив это известие, ушла из дому и пропала без вести. А мать ее, прождав еще какое-то время в Самаре, забрала детей и уехала к себе на родину, в Кинешму. Жить им в Самаре было уже негде. Из собственного дома их выкинули практически сразу же после взятия города красными. Какое-то время они ютились во флигелечке вместе с
