шампур. Будь на нём хоть самая примитивная защита, рана не оказалась бы столь тяжёлой, но он встретил меч волосатой грудью и теперь едва дышал, плюясь кровью. Дастину повезло больше — длинный рубец, пересекавший лицо и далее плечо, оказался неглубок — но и орк вряд ли в состоянии был править сейчас лошадьми. Как в этой мясорубке уцелел Сейтсман, оставалось только гадать. Чудо — не иначе.
Раны перевязали. Тяжёлых уложили в повозку. Хельмута с Эмельтом похоронили возле дороги. Церемония прощания вышла недолгой.
— Искал ли ты острых ощущений, — произнёс Рыжий, начав с напарника Ксюши, — или просто хотел быть подальше от папаши? Не знаю. Теперь ты в полной мере обрёл и то и другое.
С Эмельтом получилась заминка. Жирмята не нашёл с ходу нужного слова. И тогда вперёд вышел Волошек.
— Ты считал этот мир своим. Ты не желал уходить. И теперь остался здесь навсегда.
Его не поняли, но посчитали, что молодой человек знает, о чём говорит.
Отряд поредел изрядно. Потери превысили критический уровень, и повозки пришлось вновь сцепить поездом. Дастин показал Ксюше на карте ближайший хуторок, скорее даже отдельную корчму, передал амулеты, и она повела конвой. Рыжий с Сейтсманом поглядывали по сторонам, а Волошек ухаживал за ранеными.
Дастин скоро заснул, а Андал бредил. Он иногда приходил в себя, и тогда озирался, стараясь понять, где находится и что случилось. Вспомнив, спрашивал:
— Что с Эмельтом? Как он?
— Эмельт погиб, — всякий раз отвечал Волошек, не желая ни врать, ни успокаивать подопечного.
Андал кусал окровавленные губы и вновь забывался.
— Он умер, — сказал Волошек, закрывая глаза Андалу.
Подошедшие на оклик наёмники вздохнули.
— Скоро конец считалки, — пробурчал Дастин, косясь на мёртвого соседа.
Андала выгрузили и схоронили под деревом. Жирмята, ставший кем-то вроде отрядного капеллана, не стал прерывать традицию:
— Не знаю уж, куда отправилась твоя душа, но уверен, она одинаково достанет и тех, что в перьях, и тех, что с рожками. Аминь.
С полянки, на которой стоял конвой, виднелась уже корчма. До Альмагарда, если верить карте, оставалось сорок вёрст или около того. Они стояли и не знали, что делать дальше. Командиру становилось всё хуже, он часто терял сознание, а когда приходил в себя, говорил лишь одно — надо спешить. Его мало кто слушал. Выжившие балансировали на грани нервного срыва.
— Нас всех перебьют! Чёртов груз, чёртов наниматель, чёртовы гномы, — психанул Жирмята и со злобой ударил кулаком по первой попавшейся бочке.
— Эй! Осторожней, не «миргородскую» везём, — осадил Дастин.
Кулак, занесённый для второго удара, замер. Жирмята медленно повернулся к раненому орку. Глаза его стали малыми щёлками, словно у ханьского монаха.
— Что ты сказал?
Совершенно не требуя ответа, Рыжий вспрыгнул на фургон, вытащил кинжал и принялся буравить дырку. Сейтсман с любопытством подошёл поближе.
— Эй! Ты спятил? — попытался возразить орк.
— Ерунда… я на самом верху… чуть-чуть… малую такую дырочку… Сейтсман, дай кружку!
Сцедив совсем немного, он пригубил жидкость, уже заранее зная, что обнаружит.
— Минералка! — весьма довольный собой, кивнул Жирмята.
— Что?! — взревел Сейтсман, выхватывая кружку. Сделав глоток, он сплюнул. — Вода, мать её.
— Чистейшей, как говорится, воды, — заверил Жирмята. У него вроде как и настроение поправилось от открытия.
Волошек присвистнул. Ксюша пожала плечами.
— Подстава, — Жирмята принялся расхаживать взад-вперёд. — Нечто подобное я от Турга и ожидал. Какой-нибудь скромный с виду конвой, на самоходах по хорошей дороге, в бочках из-под минералки уже давно перевёз всё пиво, а мы, как последние придурки, ползём по просёлкам с водой, притягивая к себе всеобщее внимание, вместе со стрелами, мечами и чарами.
Тут Сейтсман сорвался и набросился на орка.
— А ты, гад, наверняка знал? Небось, и проговорился из-за ранения. Помутилось у тебя в голове, вот и сболтнул.
— Ничего я не знал! — прохрипел тот, но Сейтсмана успокоить было непросто. Он бегал между бочками, пинал колёса и матерился.
— Что делать будем теперь? — спросил Волошек товарища.
— А вот что. Бочки, к бесам собачьим, в овраг! Повозки туда же. На лошадях верхом пойдём. Не скакуны, но за день доберёмся. Нам за что платить будут? За пиво! — Жирмята поднял палец. — Вот мы те самые бутылки из припасов и возьмём, а больше ничего нам не надо.
— А его как потащишь? — кивнула Ксюша на орка. — Он верхового пути не выдержит. Да и не брошу я груз.
— Нужно связаться с хозяином, — заявил Жирмята.
— Пошли голубя, — устало предложила девушка.
— К чертям голубей! Вдруг их бьют на подлёте к городу? К тому же птицы не возвращаются, а я желаю услышать от Турга ответы. Его чёртов голос желаю услышать.
Жирмята вспорол подкладку куртки и вытащил синий глянцевый прямоугольник.
— Берёг на самый край, — пояснил он Волошеку. — Родителю твоему позвонить, если совсем вилы настанут.
Товарищи отправились к корчме, а Ксюша с Сейтсманом остались охранять обманки и раненого орка.
В корчме было пусто. Лишь эльф за стойкой скоблил ножом дерево.
— Мне нужна связь, — заявил Рыжий с порога. Хозяин тоже не счёл нужным поздороваться, сразу спросил:
— Будете платить наличными?
— У меня карточка.
— Гномьих огрызков мы не принимаем, — поморщился тот.
Жирмята смерил эльфа взглядом.
— Верно, поэтому вас и недолюбливают некоторые… — Он протянул синий прямоугольник. — У меня карточка Волжской Эльфийской Связи.
— О!
Эльф положил карточку на серебряное блюдце, усыпанное по краю драгоценностями, и протянул Жирмяте.
— Наберите пин-код.
Жемчуг, Изумруд, Рубин, Малахит, Янтарь, Топаз, Аметист, — привычно коснулся Жирмята. На карточке проступили тёмные эльфийские руны.
— Вашего кредита хватит на пять минут разговора, — сообщил хозяин.
— Достаточно, — буркнул Рыжий и взял протянутый эльфом голубой шар, покрытый для пущей сохранности толстой и упругой кожей вумурта.
