Некромант с трудом поднял голову и, скользнув взглядом по Айвену, уставился искаженными от боли глазами на Ивана.
— Я проклинаю тебя, пришелец, — прохрипел он, — памятью предков…
Тут силы оставили поверженного повелителя мертвых, а может, его темные боги решили сжалиться над своим слугой. Некромант рухнул на каменный пол и затих.
Иван даже не успел с облегчением вздохнуть, как в его голове завертелся водоворот звуков, а вокруг взвихрился поток бесплотных, призрачных теней.
— Пойду окунусь. — Сева поднялся с мелкого, будто специально просеянного, золотистого песка и пошел к воде.
— Не боишься? — Ешка, бездумно созерцавшая до этого темно-синее небо, взглянула в сторону направлявшегося к накатывающимся на пляж волнам конька-горбунка.
— Чего?
— Акул хотя бы.
— Черт с ними, но мне просто необходимо смыть с себя грязь. — С этими словами Сева с шумом обрушился в море.
Ешка приподнялась и села, с завистью наблюдая за плещущимся в воде коньком-горбунком.
Когда они достигли острова, Сева тяжело плюхнулся на полоску пляжа, окаймлявшую побережье. Ни у конька-горбунка, ни у его спутницы не было сил разговаривать. Сева еле дотянул до земли, потратив все свои силы во время погони золотых пегасов, а Ешка еще не вполне отошла от стресса, вызванного этой погоней. Ешка оглянулась на буйную зеленую растительность, начинавшуюся сразу за десятиметровой полоской пляжа. Никто не торопился проверить, что за странные личности пожаловали к ним в гости. Ни таинственные шаманы Кайдаля, ни их слуги… даже птицы не обращали никакого к внимания на две одинокие фигурки на песке.
— Что ты так пристально смотришь на эти заросли? — Сева рухнул рядом с Ешкой на горячий песок.
Ешка взглянула на своего спутника. Сева выглядел очень довольным. По его морде, полной блаженства, стекали прозрачные, искрящиеся на солнце капельки воды, шкура потемнела и приобрела темно- коричневый цвет. Конек-горбунок встряхнул гривой, окатив Ешку водопадом брызг.
— Ты что делаешь, идиот?! — взвизгнула девушка, отскакивая в сторону.
— А что? — Конек-горбунок был само простодушие. — Всего лишь подвигаю тебя к тому, чтобы последовала моему примеру…
Ешка открыла было рот, чтобы высказать все, что она думает о манерах своего четырехногого спутника, но, взглянув еще раз на скалящегося Севу, лишь махнула рукой и принялась решительно раздеваться.
Морская вода была восхитительной. Ешка пару раз нырнула в кристально чистую глубину, потом перевернулась на спину и замерла в полной неподвижности, чуть покачиваясь на невысоких волнах. Вокруг нее сразу же собралось множество любопытных мальков. Рыбья мелочь тыкалась в тело девушки, и от этой ласковой щекотки Ешка чувствовала, как уходит нервное напряжение, растворяясь без остатка в прохладной голубоватой бездне.
— Жалко, я не человек, — поделился своими мыслями Сева, когда Ешка выбралась из воды и подошла к развалившемуся на песке спутнику.
— Почему? — Девушка мстительно тряхнула намокшими волосами, в свою очередь устроив душ коньку- горбунку.
— Мы бы тогда поселились на этом пляже, — Сева с одобрением оглядел золотящуюся на солнце обнаженную женскую фигуру, — ты была бы Пятницей, а я Робинзоном…
— Подбери губу, — посоветовала ему девушка, отжимая волосы, — а то песок набьется. И перестань пялиться. Я тебе не лошадь.
Она с наслаждением растянулась на горячем песке.
— Кто тебе сказал, что я пялюсь? — состроил удивленную морду Сева. — Я просто любуюсь. Красота — она универсальна в любом проявлении.
— Однако морское купание настроило тебя на философский лад, — заметила Ешка.
— Почему — настроило? Да я по жизни философ.
— Ты бы лучше спустился с духовных вершин на грешную землю, — посоветовала Ешка.
— Зачем?
— Затем, что неподалеку от тебя, — Ешка махнула рукой в сторону зарослей, — произрастает полное меню, а я, как ты знаешь, сено есть не приучена.
— Да не переживай ты, — фыркнул Сева. — Найдем мы тебе какой-никакой ананас или банановую пальму. Здесь же тропики все-таки… Как там в Писании сказано? — Сева в задумчивости наморщил лоб. — Типа что птица не заботится о пропитании, так как Господь отстегивает ей что поклевать своевременно…
— Это ж надо так испохабить Библию, — восхитилась Ешка Севиной интерпретацией текста.
— Я мысль передал правильно? — спросил Сева.
— В общих чертах.
— Тогда что ты придираешься? Я тебе не богослов какой-нибудь, чтобы учить все эти Заветы наизусть.
— И откуда ты такой подкованный в литературе взялся? — лениво вопросила она Севу, закинув руки за голову и подставляя тело ласковому солнцу.
— При чем здесь литература? — удивился Сева. — Просто я обожаю кино и стараюсь не пропускать ни одну премьеру. Ну и телевизор смотрю, а там популярных программ сейчас развелось — тьма. Хотя иногда и книжки почитываю.
— Киноман, значит, — констатировала девушка. — А вот скажи мне, киноман, что нам дальше делать? Где искать этих таинственных шаманов?
— Я думаю, их не стоит искать, — убежденно заявил Сева.
— Почему? — удивилась девушка.
— Они найдут нас сами.
— А если нет?
— Ну тогда попробуем это сделать мы, — Сева задумчиво поглядел на зеленую полосу растительности, — только сомневаюсь я, что у нас в этом смысле что-то получится., не такие это ребята, чтобы их могли отыскать какие-то пришельцы.
— Но если они сами не выйдут на нас, нам же не выбраться из этих мест, — с беспокойством в голосе сказала Ешка.
— Зачем так далеко загадывать, — хмыкнул Сева. — И потом, у нас всегда есть в запасе один вариант.
— Какой?
— Робинзона и Пятницы, — оскалился конек-горбунок.
— У тебя мозги после шеданских кобыл работают только в одном направлении, — с отвращением взглянула на довольную морду Севы Ешка. — Видать, перенапрягся ты на сексуальной почве.
— Не перенапрягся, а, наоборот, расслабился, — поучительно заявил Сева, — а по поводу варианта «Робинзон» хочу заметить…
— Что ты хочешь заметить? — Ешка повернулась к вдруг замолчавшему Севе.
— Придется нам повременить с необитаемым островом. — Конек-горбунок пристально смотрел в сторону леса.
Ешка последовала его примеру. По желтой полоске пляжа к ним двигалась странная фигура.
Хорь резко присел, и просвистевший над головой топор с хрустом вошел в ствол березы. Рыжеволосый рванул орудие убийства на себя, но лезвие так крепко засело в дереве, что ему это не сразу удалось. Не разгибаясь, Хорь ударил снизу вверх, целя под панцирь нападавшему, прикрывавший того чуть ниже пояса. Зазубренный наконечник гарпуна легко прорвал кожаные штаны и вошел разбойнику точно в пах. Тот удивленно, со всхлипом вздохнул, неверящими глазами глядя на брызнувшую на землю кровь, и начал медленно падать вперед. Хорь прянул в сторону, не обращая внимания на поверженного врага, и бросился туда, где с трудом отбивал атаки еще одного
