— Третий вариант, — вставил Кир. — Ты с вещами сидишь в мотеле, я двигаю на рынок. Если и светиться, то лучше по одному.
— Можно. Но останешься ты.
— Бросим монетку?
— Только бросаю я. Знаю твои фокусы!
Кир улыбнулся и протянул другу полпонга.
— Орел — я еду, решка — ты! — сказал Герман и бросил монету в воздух. Поймал, разжал кулак и довольно хмыкнул: — Моя взяла!
Кир демонстративно вздохнул, но промолчал.
Как говорил Пласерда, жрецы в пути могут останавливаться где угодно, никаких ограничений нет. Главное — не лезть в роскошные гостиницы. Впрочем, у жрецов и денег-то на них не хватит.
Наемники имели солидный запас золота и наличности, но все равно выбрали недорогой мотель. Правда, не совсем уж бедный. В таких всякая шушера обычно собирается, еще положит глаз на лошадей и груз, а трупы потом куда девать?..
Мотель выбрали в восточной части города, где не так людно. И к реке близко, и к мосту. И уходить потом надо через восточный выезд, чтобы, если кто спросил, все подтвердили это. Незачем погоне, пусть даже гипотетической, давать хоть какуюлибо ниточку.
Сам мотель был выстроен по простой схеме — одноэтажное здание в виде буквы «П». На внутреннем дворе конюшня и несколько помещений. Там же общие душ и туалет. В каждом номере небольшая жаровня для приготовления пищи и для обогрева.
Дверь в каждый номер отдельная, возле входа коновязь для тех, кто надолго лошадь не оставляет.
В комнатах не сказать, чтобы очень чисто, но объедки на полу не валяются, вино и пиво не разлито, мебель не порушена. Хотя какая мебель? Шкаф, низкие лежаки, тумбочка, пара табуретов. И два-три светильника под свечи. Зато все дешево.
— Размещайся, — хлопнул по шкафу Герман. — И за лошадью лучше приглядывай.
— Не учи отца! Лучше сам надолго не зависай.
— Туда и обратно. И даже к девкам не пойду.
Кир вздохнул.
— Смотря какие девки.
— Ну какие в провинции могут быть девки? Старые, обвислые, страшные. Это тебе не Вогойск.
— Оружие берешь?
— Револьвер и нож.
— Лучше вон кнутом при случае.
— Лучше без случаев. Не хватает в историю влипнуть.
— Это верно.
Герман проверил кошелек, оружие, посмотрел на себя в зеркало (на внутренней стороне шкафа — вот неожиданная роскошь!). Краска с головы вроде не сошла. Еще денек, и загар своим будет, а пока надо потерпеть.
— Ни пуха! — напутствовал Кир. — Соль не забудь.
— Не забуду. К черту!
Еще одна достопримечательность Орты — обилие указателей. На каждом доме, на каждой дороге, перекрестке, повороте по несколько дощечек с названиями улиц и наименованиями заведений. Даже расстояние указано.
Такая предусмотрительность не удивляет, из гостей мало кто знает хорошо город, вот для них и пишут.
К рынку Герман ехал, сперва ориентируясь по указателям, а потом по движению толпы. Улица вывела его к большой площади, что была разбита прямо на берегу озера.
Рынок начинался сразу за дорогой, ряды невысоких палаток и стоек шли вправо и влево. Между ними были широкие проходы, по которым могла свободно проехать повозка.
Дальше за рядами шла открытая площадка, а за ней вновь торговые ряды.
Герман двинул прямо к рядам, но был остановлен невесть откуда взявшимися стражниками.
— Извините, господин жрец, — вежливо произнес старший охранник, — но дальше верхом можно только за плату.
— Да-да, помню, — поспешно сказал Герман. — Сколько за проезд?
— Два понга.
Сумма невелика, но Герман помнил, что жрецы деньгами не сорят. Стоит ли следовать их примеру?
Стражники поняли заминку жреца иначе.
— Вон там есть стойла для гостей, — махнул рукой влево старший охранник. — Всего полпонга, и ваша лошадь будет ждать вас под присмотром.
— Благодарю, добрый человек, — склонил голову Герман и добавил формальную фразу жрецов: — Пусть Хранитель одарит тебя благосклонным взором!
Стойла были оборудованы со знанием дела. Крепкие навесы, загоны, проточная вода и корм. Смотрели за стойлами прилично, так что Герман спокойно оставил лошадь на попечение, а сам поспешил на рынок.
Здесь торговали решительно всем. От продовольствия до фуража, от столярных инструментов до оружия. Ткани, меха, повозки, лампы, специи, металлы. Сотни продавцов и тысячи покупателей. Гвалт и шум, ржание лошадей и крики зазывал.
Отдельно от остальных стояли большие палатки с живым товаром. Там женщины торговали своим телом.
Герман думал, что здесь бордели набиты дешевыми шлюхами с расплывшимися фигурами, обвисшими грудями и испитыми лицами. Но каково же было его удивление, когда он увидел точеные фигурки молодых девушек. Высокие груди, тонкая талия, стройные ноги.
Впрочем, и стоили они прилично. Купить два-три часа такой девочки мог позволить себе только небедный человек. Для тех, у кого в кармане не так много понгов, были палатки с девочками попроще. Но все равно пригожими.
Жрецу не приличествует находиться рядом с гнездом разврата. Герман прошел мимо палаток проституток и внезапно вышел на самый берег озера. И только сейчас увидел главную достопримечательность рынка — торговые ряды на сваях.
Довольно значительная часть рынка стояла на воде. На толстых просмоленных сваях, потемневших не только от смолы, но и от времени. У настила было несколько причалов, здесь стояли лодки: весельные и парусные.
Близость к воде и свежий ветерок, гулявший между рядами, разгонял неприятные запахи от скота, смол и нечистот.
Герман прошел по рядам с мясом, птицей, рыбой, фруктами, овощами, крупами, молочными продуктами. Выбирал то, что можно долго хранить. Деликатесы не брал, они не по карману жрецам.
Завернул к оружейникам. Посмотрел, правда, издалека, на револьверы, ружья, винтовки, ножи, сабли. Впрочем, последние продавались исключительно как сувениры. Время господства холодного оружия на побережье безвозвратно ушло.
Потом его занесло в какой-то закуток, отгороженный от остальных рядов высокими палатками и стеллажами пустой тары. Тут тоже торговали всякой всячиной. Однако зоркий глаз наемника приметил и кое-что еще.
Изредка у прилавка или в руках продавца мелькали предметы непонятного назначения. Герман не сразу разобрал, что это детали и фрагменты аппаратов или устройств. Похоже, тут продавали и покупали древние предметы, вернее — их остатки.
Кому и зачем могли понадобиться разбитые вещи, сложно понять. Но судя по ручейку гостей, интерес к древним вещам был.
А ведь недавний указ запретил подпольную продажу таких предметов. Выходит, тут контрабанда. А где контрабанда, там и полиция. И Служба Надзора!
Герман поспешил покинуть это место, дабы не попасть на глаза возможным шпикам и агентам.
Заплечный мешок был полон, и задерживаться дольше необходимого на рынке Герман не хотел. Он ускорил шаг и вышел к одному из входов рынка. Пошел вдоль улицы к стойлу, продолжая с любопытством смотреть по сторонам. И в какойто момент заметил напряженный взгляд, устремленный на него.
Герман попробовал рассмотреть, кто бы это мог быть, но обладатель взгляда уже исчез в толпе. Ветров нахмурился. Плохой признак — ненужный интерес.
Забрав лошадь из стойла, Герман повел ее в поводу к другой улице, где движение посвободнее. Они миновали узкий переулок и уже сворачивали к дороге, когда под ноги наемнику подкатился какой-то юркий хмырь. Толкнул коня, сам отлетел в сторону и громко завопил:
— Ай, кара небес! Покалечил, гад проклятый! Ноги отдавил! Ай!
Хмырь упал на мостовую, потом вскочил и, прихрамывая, побежал к Ветрову, потрясая кулаками и сыпля проклятиями.
Если бы Герман не был внутреннее готов к какой-то выходке, он, может быть, и отреагировал как обычный человек: остановился и попробовал бы выяснить, в чем дело.
Но наемник был битым волком и на такие подначки не велся. Пока оборванец скулил, Герман успел крутнуть головой и заметить двух амбалистого вида парней, стоявших по обе стороны дороги. Они вроде бы как были ни при чем. Но взгляды и напряженные фигуры выдавали в них людей, остро заинтересованных в происходящем.
Все стало ясно. Обычный дорожный налет под видом защиты обиженного человека. Странно только, что выбрали целью служителя культа. Может, посчитали наиболее слабым, уязвимым из всех? Халат немного скрывал стать Ветрова, хотя высокий рост и крепкое телосложение должны были отпугнуть грабителей. И все же не отпугнули.
Вопящий проклятия хмырь прыгнул прямо на Германа. Тот успел посторониться и пропустить его мимо. Хмырь неожиданно для себя вылетел на подошедшего ближе амбала, на миг замолчал, не понимая, как это могло выйти. А амбал, не успев перестроиться, начал играть свою роль.
Насупив брови и набрав воздуха в грудную клетку, отчего она стала в два раза больше, он крикнул:
— Что ж ты, гад, добрых людей обижаешь? Почто сирого ударил?
«Сирый», поняв, что все пошло не по плану, вновь бросился на наемника. Но не рассчитал слегка и на бегу задел амбала боком. Как ни мал был хмырь, его веса хватило, чтобы сбить товарища в сторону, прямо на Германа.
Амбал машинально махнул рукой, целя в наемника. Удар вышел с широким замахом, отбить такой не составляло труда. Но Герман пригнулся и кулак просвистел над головой.
Амбала занесло прямо под ноги хмырю. Оба столкнулись и упали на мостовую под громкий смех прохожих. Налет
