перешел в фарс.
Второй амбал, повзрослее и поумнее (наверное, старший), нападать не стал. Он уже понял, что моментальный наскок не удался и теперь все окружающие видят, кто на самом деле заводила схватки.
Старший обошел лошадь и двинулся к подельникам остановить их. Но не успел. Первый амбал вскочил на ноги, оттолкнул стонавшего товарища и бросился на Германа.
Теперь играть в уклонения было сложнее, амбал явно не дурак в уличной драке, а за поясом нож. Пустить его в дело этот налетчик не применет.
Герман шагнул вперед, встретил удар жестким блоком и сам ударил костяшками пальцев в шею амбала. Тот рухнул под ноги, словно подстреленный.
Следом напал и хмырь, успевший вытащить нож из-за голенища сапога. Герман отшагнул назад, снял с седла кнут и, крутанув им, щелкнул хмырю меж ног. Тот завыл уже всерьез, тонким голоском, упал рядом с амбалом и стал кататься по мостовой.
Прохожие, успевшие образовать круг, встретили падения налетчиков свистом и смехом. Были слышны ободрительные выкрики в адрес жреца и совет задать им покрепче.
Старший налетчиков протиснулся сквозь толпу и встал над друзьям. Тех уже хотели бить скопом, бандиты никому не были по нраву. Старший с трудом защищал их, одновременно пытаясь вытащить из толпы.
Герман, поняв, что на секунду оказался не в центре внимания, схватил лошадь под уздцы и шмыгнул вбок. Его охотно пропустили и еще сказали что-то одобрительное.
Уже выходя на соседнюю улицу, Герман заметил фигуры полицейских, спешивших к месту схватки. Ветров вскочил на лошадь и направил ее прочь от опасного места.
Кир просидел в комнате полчаса. Ничегонеделанье вгоняло в тоску, но от вещей далеко не отойти. В конце концов он решил прогуляться до бара мотеля.
Идти в наряде жреца, конечно, глупо, и Кир скинул халат. В рубашке без рукавов и просторных штанах он выглядел вполне нормально.
Бар был скудноватым для мотеля. Не очень просторное помещение с двумя окнами, несколькими столиками и узкой стойкой. Выбор спиртного небогат: несколько сортов вина и крепких напитков, легкая закуска. Владельцы мотеля считают, что постояльцы привозят еду с собой.
Шилов подошел к стойке, кивнул скучавшему за ней сонному мужику в легкой безрукавке, попросил стопку бракла и сел на стул.
— Что нового? — спросил он.
Бармен налил бракла и неопределенно буркнул. Потом кивнул на подставку у окна. Там лежали газеты. Кир рассмотрел на странице фото канцлера.
Он подошел к стойке, взял газету. Номер был сегодняшним. Первая и вторая полосы посвящены покушению на канцлера. Третья — реакции властей на убийство лидера страны. А дальше шли местные новости.
Кир сел за ближний столик и стал бегло просматривать газету, изредка бросая взгляд в окно.
Тон статей был одинаков: всеобщий шок и горе. Жажда мщения, желание поквитаться с убийцами канцлера и с теми, кто стоял за их спиной.
Выдвигали версии относительно мотивов преступления, искали тех, кому выгодна гибель Сталма. Обсуждали способ убийства. Писали о найденной в башне библиотеки винтовке, об убитых полицейских. Их посмертно возвели в героев. А выжившим коллегам вручили награды.
Еще одна статья поднимала вопрос о том, что будет дальше. Младший брат канцлера Фердер Сталм — начальник Главного штаба армии — должен был принять пост канцлера после торжественного погребения брата. Видимо, надо ждать этого момента, ведь потом Сталм-младший наверняка озвучит концепцию своей политики.
Что ж, такой реакции наемники и ждали. Планы вторжения в Степь будут пересмотрены и скорого выступления теперь не будет. Этого, собственно, земляне и добивались.
Герман застал друга лежащим на кровати с закинутыми на табуретку ногами. Лицо скрыто под газетой. Могучее дыхание поднимало край страницы. Кир спал богатырским сном.
Ветров хотел было пошутить насчет солдат спит — служба идет, но в этот миг правая рука Кира взлетела вверх, и Герман увидел дуло револьвера, направленного ему в грудь.
— Не стреляйте, я помню, что пароль: слоны идут на север! — хмыкнул Герман.
— Слоны идут на хрен! — скинул газету с головы Кир. — А сюда без стука не входят.
— Дрыхнуть надо меньше!
Герман прошел в центр комнаты, бросил на пол набитый мешок со снедью и потянулся.
— Кушать подано. Но жрать будем в дороге.
Кир одобрительно посмотрел на мешок, убрал револьвер и встал.
— Как прогулка?
— Нормально. Рынок местный неплох. Девочки в борделях тоже. Но на выходе меня хотели взять на гоп-стоп.
— Интересно!
— Да ничего интересного. Халтурщики. Согласованности никакой, подготовка нулевая. Больше друг другу мешали.
— И где теперь их мятежные души?
— Да при них же. Нечего народ привлекать. Дал по щелбану и ушел.
Кир покрутил головой, словно оценивая, верно поступил друг или ошибся. Потом изрек:
— Ну и ладно!
— А ты как здесь? Дрых напропалую?
— Ну да, как же. Я успел и газетку почитать, и с барменом поговорить. Правда, тот не особо болтлив, но от дармовой выпивки отказываться не стал. Ну и немного развязал язычок.
— На тему?
— Изобилие полиции в городе и перспектива поиска убийц канцлера. Самые насущные темы дня!
Герман бросил взгляд на газету.
— Это я потом прочту. А пока двигаем отсюда. Запасов хватит на несколько дней. Можем ехать без перерыва.
— Да нам и ехать-то не так много осталось.
Друзья быстро собрали вещи и вынесли их во двор. Сходили за лошадьми, оседлали их. Потом погрузили поклажу на седла. Герман рассчитался за номер, отдал ключ.
Наемники покинул двор мотеля и взяли курс к ближнему выезду из города.
Пост полиции они миновали благополучно. И здесь стражи порядка почти не обратили внимания на жрецов, даже не трогали их вещи. А вот всем мужчинам в возрасте от двадцати до сорока уделяли пристальное внимание. А также тем, у кого были винтовки и ружья.
Отъехав от города на несколько километров, наемники свернули на проселочную дорогу, что шла вдоль леса. По ней обычно ездили жители лежащих к востоку от Орта поселков.
Дорога была малолюдна. И пролегала в тени деревьев, что весьма кстати в теплый день.
Наемники уже расслабились после города и хотели было отыскать удобное местечко, чтобы перекусить. Но на повороте дорогу им перегородила стоящая поперек телега.
Расслабленность и веселье разом слетели с землян. Они достали револьверы и стали внимательно смотреть по сторонам, вполне логично считая, что угодили в засаду.
Но вокруг было тихо. Зато за телегой явно кто-то кричал, стонал и, похоже, плакал. Наемники пустили лошадей вперед медленным шагом. Сами готовые в любую секунду слететь с седла и стрелять на поражение.
Кир ехал чуть впереди. Ему первому и открылась картина за телегой.
На обочине, на грязном покрывале лежала маленькая девочка. Рядом с ней суетились две женщины, а чуть в стороне стоял мужчина среднего роста. Все в обычной сельской одежде. Оружия не видно.
Внимание взрослых было сосредоточено на девочке. Кир видел только ее лицо. Искаженное болью, в слезах. С прокушенной губы капала кровь.
Мужчина оглянулся на стук копыт, поднял бледное, полное страдания лицо.
Подъехал Герман, обогнул мужика и подвел коня ближе к ребенку. Кир проследовал за ним. И увидел девочку целиком.
У ребенка сломаны обе ноги чуть ниже колен. Переломы открытые, кровь залила покрывало.
— Что случилось? — спросил Герман.
Ближняя женщина повернула голову и, давясь от рыданий, сказала, что ее дочка заигралась и попала под колеса телеги. А взрослые не успели остановить лошадей.
Кир насупился. После случая в Степи он дал зарок не лезть с помощью, что бы ни произошло! Но здесь маленький ребенок страдает от дикой боли. Оставить его в таком состоянии?
Он смотрел на красивое, но искаженное болью лицо ребенка, на ясные, полные слез глаза, а потом покосился на друга. Пожалуй, придется сделать исключение.
Пока Кир осматривал ноги девочки, Герман и отец несчастной разожгли костер, вскипятили воду. Потом Герман помогал Киру. Вкололи промедол, вправили сломанные кости, очистили раны. Промыли их. Кир уложил ноги в лубки, зафиксировал. Вколол еще пару уколов: противостолбнячный и укрепляющий.
Боль немного отпустила девочку, и она заснула. А обрадованные родители бросились целовать спасителям руки и предлагать деньги.
— Никаких денег! — поднял руку Кир. — Вашей благодарности вполне достаточно! Ребенка покажите врачам, пусть осмотрят. Ухаживайте за ней и хорошо кормите! Ясно?
Женщины и мужчина наперебой стали заверять, что все сделают, как сказано. И что они будут благодарить богов за спасение родной кровиночки.
— Пусть Хранитель одарит вас благосклонным взором! — ответил уже привычно Кир. Потом подмигнул Герману: — Сваливаем.
— Не осуждаешь? — спросил он через десять минут.
— Нет, — покачал головой Герман. — Жрецы помогли ребенку. Ну и что? Такая у них работа — страждущим помогать. А девочку жалко.
— Лишь бы не проболтались в городе.
— Да пусть говорят! Кто обратит внимание?
Герман говорил почти искренне, и только в глубине души царапала мыслишка, что лучше бы до мыса доехать сосем без приключений, даже со спасенными детьми.
Донос мелкого осведомителя шел по инстанциям медленно, со скрипом. Его и продвигали только потому, что он имел кое-какое отношение к делу номер один — убийству
