– Всё смотришь на этот знак?
– Пытаюсь разгадать его смысл.
– А почему на нем цветы?
– Вот это я и хочу понять.
– Гм. – Ермолаев обхватил рукавицей квадратный подбородок. – А ты заметил, что часть цветков на рисунке распустилась, а часть нет.
– То есть?
– Вот тут смотри: шиповник, смолевка, ноготки, одуванчик… Одни закрыты, другие нет.
– И почему?
– Черт его знает. Бутоны раскрываются утром и закрываются вечером. Они ловят солнышко, пока оно светит. Только каждый делает это по-своему. Каждый цветок открывается и закрывается в строго отведенный час. Я думаю, что резчик и пытался это показать.
– Эти растения объединяет свойство распускаться в определенное время суток, – задумчиво вывел Калинин.
– Ну, так мы идем или нет? – крикнул старшина. Алексей поднялся, осмысливая полученную от Ермолаева подсказку. Значит, цветы и растения, которые покрывают непонятный треугольник, объединяет цикл их жизнедеятельности.
– Глядите-ка! – внезапно воскликнул Ермолаев, указывая в просвет между ветвями. Старшина сощурился, глядя в том направлении.
На противоположной стороне расщелины одна из сосен накренилась. Ее увесистая крона опустилась на деревья с их стороны.
– Вот здесь мы и переберемся, – заключил старшина.
На лес опустился вечер, когда Смерклый заметил, что деревья просеки начали расступаться, одновременно уменьшаясь в размерах. Крестьянин настороженно поглядывал вперед, пытаясь определить, что покажется в просвете между ними. Однако к вечернему сумраку добавился туман, который затянул пространство между стволами серой паутиной. По сравнению со вчерашним днем стало значительно теплее. Снег был тяжелым, влажным; сугробы съежились и уплотнились – наконец-то под ногами появилась долгожданная твердая опора. Фрол почувствовал, что страх начал отступать. Теперь слепые твари не смогут подкрасться незаметно.
Всё-таки Вирский вывел его из проклятого леса! Пусть солдат десять раз был сумасшедшим, но хвойный лес закончился. Вот только что лежит дальше, за мраком и туманом?
Вскоре сугробы и вовсе исчезли. Кое-где еще встречались сосны и ели, но они уже не были тех гигантских размеров, как их сородичи в заколдованном лесу. Снега под ногами было мало. Путники двигались по бугристой равнине, усыпанной валунами и обломками скал. Камнелом казался беспорядочным, но путь через него был только один. Тот, по которому двигались Вирский и Смерклый.
Узкая тропинка вывела к двум невысоким скалам, которые напоминали пару развалившихся в креслах толстяков. Тропинка пролегала между ними и настолько круто ныряла вниз, что было трудно удержаться на ногах. Здесь Вирский остановился.
Изможденный и жутко голодный, Смерклый без сил опустился на камни. Он радовался, что наконец покинул лес, но Вирский не разделял его надежд.
– Напрасно ты разлегся, – произнес он. – У нас осталось последнее задание.
– Какое? – удивился крестьянин, поднимая голову. – А я думал, мы просто выбираемся из лесу.
– Ты что, забыл? Красные командиры еще живы. К утру они будут здесь.
– Ну и чего, – устало пожал плечами Смерклый.
– Ну и чего? – передразнил его Вирский. – Уже забыл, как они издевались над тобой? Кто был зачинщиком – забыл?
– Приходько мертв.
– Перестань! Вспомни, как молодой лейтенант накричал на тебя за то, что ты попросил свою толику спирта.
Смерклый посерьезнел, в памяти всплыли события позавчерашнего дня.
– А старшина, который гонял тебя, как сопливого мальчишку? Ведь он лет на пятнадцать моложе!
У Смерклого непроизвольно задралась верхняя губа, обнажив кривые пожелтевшие зубы.
– А Ермолаев… Думаешь, Приходько сам забрался на ту березу? Твой вещмешок повесил командир взвода. Только он умеет пользоваться «кошками». Ты что, забыл?
Фрол сжал кулаки, и ногтями до крови продавил кожу на ладонях.
– И, наконец, поганый фашист… – с остервенением продолжал Вирский. – О нем даже заикаться не стоит! Он давно должен лежать в сугробах вместе с погаными братьями. Потому что все фашисты должны быть мертвы!
– Да, – произнес Смерклый, находясь под влиянием слов сумасшедшего солдата. – Но как мы одолеем их? Ведь нас всего двое.
Вирский недобро сощурился:
– Увидишь.
Глава 7
