...Вытащив листок, выпрошенный у доны Флоресты, девочка стала с трепетом вглядываться в кривые строки незнакомого языка. Строки, оставленные его рукой. Клочок мелованной бумаги – единственная вещь, доставшаяся ей от ангела-хранителя. Величайшая святыня. И память. Она поклялась себе вечно помнить то, что он для нее сделал.
– Без четверти двенадцать, – произнес Габриел, взглянув на часы. – Дольше ждать бессмысленно. Пора ехать.
«Наверное, он прав, – подумала Элли, – ждать бессмысленно».
Она согласно кивнула. Бережно сложила листок и запихнула его под платье куклы, туда, где хранилась фотография матери. Элли больше не ждала чудес от своей маленькой подружки. Чудеса остались позади. Сейчас, когда она возвращалась домой, кукла превратилась в обычную игрушку. Симпатичную, милую, дорогую память о матери... и абсолютно бесполезную.
Габриел тронул плечо водителя, молодого чернокожего парня:
– Поехали.
Парень отчего-то вздрогнул.
Элли вообще заметила, что водитель вел себя странно. Без причины волновался, грыз ногти, его лицо блестело от пота. Элли почему-то подумала, что у него не все в порядке дома. И следующие слова чернокожего водителя подтвердили догадку:
– Габриел, а мы не могли бы вернуться в Ботафогу? Ненадолго.
Габриел посмотрел на девочку:
– Ее спроси. Она здесь главная.
Водитель умоляюще перевел на нее большие белые глаза. Девочке стало его жаль.
– Я не возражаю, – ответила она.
5
Пятнадцать бойцов все еще находились в состоянии готовности, ожидая команды к штурму виллы. Поднимаясь по лесной тропе, Лусио набрал номер Родригеса.
– Все отменяется, – сообщил он и услышал в ответ сожалеющий вздох sub-gerente. Ему не терпелось устроить бойню, на то он и генерал фавелы.
– А что делать с заложниками?
– Отпустить.
Он поднялся по тропинке к месту, где остался Бычок, двое пехотинцев и взрывчатка в скале.
– Мы уходим, – сообщил Лусио. – Соберите здесь все. Следов не оставлять.
И прежде чем Бычок успел ему ответить, мобильник на поясе завибрировал.
Звонил информатор с виллы. В спешном и сбивчивом бормотании утонуло все, что он собирался сказать. Собственно, любые сведения с той стороны уже не интересовали gerente.
– Операция отменяется, – произнес Красавчик в трубку. – Я прикажу, чтобы твою семью освободили.
Из-за короткой помехи собеседник его не услышал.
– Алло! Алло! – сдавленно говорил он. – ...Я повторяю, девчонка покинула особняк!
– Так и есть, – сказал Лусио с горькой усмешкой. – Покинула. Она тут неподалеку...
Пехотинцы о чем-то шумно болтали и бряцали оружием. Бычок вопросительно смотрел на босса.
– О чем вы? – продолжал информатор. – Она здесь, со мной! Сидит в лимузине, а я за рулем!
Лусио прирос к трубке. Ему казалось, что он ослышался.
– Мне велели ее сопровождать, – говорил информатор. – Мы сейчас находимся в Рио Комприду возле кафе «Соленый петух», кого-то ждем. Потом отправимся в Барбасену. Мы повезем девчонку в эту долбаную Барбасену! Что мне делать?
Гангстер так сильно сдавил трубку, что она хрустнула. Бычья шея напряглась, вены на ней вздулись. Язык попал между зубов, и Лусио его прикусил. Гнев перерос все возможные пределы. Даже головорезы заткнулись, глядя на босса, готового в любую секунду рвануть как кассетная бомба.
– Сколько еще человек в машине? – произнес он, сквозь сжатые зубы. Рот наполнился чем-то сладким, по губе на подбородок сбежала струйка крови – он все-таки прокусил язык. Собеседник замешкался, и Лусио сказал громко, брызнув кровью изо рта: – Ты слышишь меня, черномазый ублюдок, сколько в машине человек?
– Кроме меня только двое! – опомнился информатор. Голос совершенно потерянный. – Девочка и телохранитель Сеньоры. Больше никого.
Лусио вспомнилось лицо помощника доны Флоресты, ехидство в речах самой Сеньоры... Его развели как щенка!
– Убей его.
– Кого? – опешил парень.
– Телохранителя, недоумок. Пристрели его. Возьми девчонку, встань на повороте из тоннеля Ребусаш на Косме Вельо и жди меня. Вздумаешь бежать, я вырежу твою семью, не успеешь сказать «Ой!».
Тычком пальца он выключил телефон, задыхаясь от ярости. В глазах пульсировала темнота.
– Что случилось, амиго? – спросил Бычок, глядя на босса, который направился к одному из головорезов и что-то потребовал от него жестом, а в следующее мгновение мулата уложило на землю взрывной волной, осыпав спину горячей скальной крошкой.
Когда дым рассеялся, на месте потайной двери в скале зияло черное отверстие. Лусио стоял напротив него с пультом, активизирующим детонаторы. Он опустил ладонь, которой прикрылся от летящего крошева, вытащил из-под футболки свой «глок» и вошел в дымящийся пролом.
Бычок потряс головой, поднимаясь на колени. В голове шумело, левое ухо оглохло. Рядом зашевелились головорезы. Лусио уже исчез в отверстии, и Бычок, подхватив оружие, припустил за ним. Сзади послышался топот тяжелых ботинок soldados и лязг затворов штурмовых винтовок. Вторжение началось.
6
По подземному коридору, окутанному желтым светом, Лусио шел быстро, не задерживаясь возле многочисленных дверей, решительно проходя повороты, будто точно знал, что за ними находится. Ярость клокотала в груди, мешая дышать, но рука была твердой, а реакция – острой как нож. В конце коридора его догнали Бычок и пехотинцы, и в старую душевую они вошли группой.
Там, где Элли набирала воду из кранов, они столкнулись с охранником, прибежавшим на грохот взрыва. Так и не разобравшись, кто вырос перед ним из подземного мрака, он упал, сраженный двумя точными выстрелами в сердце. Лусио переступил через тело и выпустил третью пулю в голову.
В дом Сеньоры маленький отряд ворвался словно смертоносный ураган, извергая свинец и уничтожая всех, кто вставал на пути. Остановить их было невозможно, как невозможно остановить самого дьявола. А Лусио и был тем самым дьяволом – бешеным, стремительным и беспощадным.
В холле их встретил плотный пулеметный огонь, который вели с верха лестницы. Один из soldados рухнул с пробитой грудью. Бычок и второй пехотинец остались под лестницей, а Лусио успел нырнуть за колонну и, пока с другой стороны в нее молотили пули, неспешно поменял магазин.
Пулеметный огонь измочалил вокруг него старинные деревянные панели, расколол несколько статуй и разбил паркет возле ног. Лусио зубами вытащил чеку и, дождавшись паузы, зашвырнул за балюстраду второго этажа ручную гранату. Тугой взрыв проделал в перилах огромную дыру, сверху посыпались штукатурка и щепки.
Пулемет замолчал.
Не теряя времени Лусио кинулся вверх по лестнице, стреляя перед собой, чтобы не позволить пулеметчику поднять голову.
Наверху его ждал сюрприз. Уронив голову на плечо, пулеметчик лежал в луже крови. Пораженный осколками, он умер еще до того, как Лусио влетел на первые ступени. Судя по лицу и костюму, это был телохранитель доны Флоресты.
...Когда гангстер вошел в спальню, Сеньора в белой сорочке сидела на кровати. Спина прямая, волосы густые, длиной до пояса, словно у молодой девушки; старческие ступни на прикроватном коврике. Сеньора не обернулась на звук шагов, даже не вздрогнула, когда Лусио, дрожа от захлестывающей его ярости, приблизился к ней.
– Я пришел за твоей прокаженной душой, старуха! – произнес он, направив «глок» на дону
