конечно, но можно было придумать что-нибудь вместе. А ты молчал в тряпочку и потихоньку прикладывался к бутылке. Стеснительный какой!
Прошел еще час. Может, больше. Начала мучить жажда. От ударов Бейкера тихо ныла челюсть, к тому же, кажется, раздувшаяся.
– Что с тобой? – спросил Леха, заметив, что я открываю и закрываю рот.
– Ударилась, теперь челюсть болит. Нужно приложить что-то холодное.
– Прислонись к камням. Они холодные.
– Добрый ты!
– Какой уж есть.
Я попыталась воспользоваться советом, встала на колени и только прислонилась лицом к камням, как поток света, падающий из отверстия, резко уменьшился. Кто-то заглянул в наш уютный склеп. Милости просим! Мы с Овчинниковым рады гостям!
В проеме появилась голова Бейкера.
– Еще дышите? – спросил он.
– Волшебник из вас никакой, – откликнулась я. – Мы ведь уже распрощались!
– Закрой рот, Скалолазка.
Он бросил что-то вниз.
Я вздрогнула, подумав, что на этот раз Бейкер швырнул гранату прямо нам под ноги. Даже Леха-шахид дернулся. Но через секунду мы увидели, что Бейкер отправил вниз нечто более крупное, чем осколочная граната.
Расправившись до пола, повисла веревочная лестница. Нижние деревянные ступеньки стукнулись о камни. Лопоухий американец проворно спустился вниз, подошел ко мне.
Достал что-то из кармана. В руке сверкнуло лезвие ножа.
Холодный блеск стали заставил меня напрячься.
Бейкер быстро наклонился и разрезал мои веревки.
– Забирайся, – велел он, направив на меня нож. Я выглянула на лестницу.
– А если я откажусь?
– Не откажешься.
Он прав. Я спросила только из вредности. Подошла, взялась за веревки и посмотрела в промежуток между ступеньками на Овчинникова.
– Иди, Алена, – сказал он по-русски, чтобы не понял Бейкер. – Может, тебе удастся спастись.
Вздохнула и полезла наверх. Там меня ждали турки.
Что они задумали? Зачем я им понадобилась? Следом появился Бейкер.
– Вперед, – приказал он, подтолкнув меня к проходу, который вел к постаменту-колодцу.
Закрытый скалами луг преобразился. Его зеленую сочную траву успели вытоптать – еще бы, такой табун турок и критян сюда запустили! Половину луга занимали огромные шатры палаток, накрытые маскировочной сеткой. На всех тропинках виднелись часовые, один из них устроился на верхушке огромной глыбы, торчавшей на окраине луга. Она напоминала речную ракушку, застрявшую в песке, или воткнувшийся наполовину в землю НЛО.
Шли молча.
Что они еще задумали?
Я не решалась озвучить свой вопрос. Лучше погладить крокодила, чем разговаривать с Бейкером.
Но все-таки интересно… У них есть статуя, есть постамент, даже перстень у меня отобрали… Бейкер решил казнить меня при всех, в назидание своим остолопам?.. Вряд ли…
Чего голову ломать? Сейчас узнаю.
Где-то посередине пути я заметила под ногами осколок. Обычный стеклянный осколок от разбитой бутылки пива. Сколько времени он здесь провалялся? Год, а может, десять лет?
Хотела упасть на тропинку и схватить его, спрятать в ладони. Но сзади напирал Бейкер, пришлось плестись дальше.
Досадно.
Проход закончился, и перед глазами открылась площадка, на краю которой находился огненно-красный постамент-колодец. Статуя была водружена на него и являла собой воистину удивительное зрелище!
«Кровавый» царь Герос надменно стоял на склоне, гордо обозревая панораму гор. Растопыренные пальцы правой руки направлены вперед, словно пытались схватить невидимого воробья, левая рука покоилась на рукояти секиры. Покрытая сетью трещин багровая борода искрилась в солнечных лучах. Вид собранной и установленной древней статуи наполнял неведомым восторгом и трепетом. Я почувствовала себя рабыней – одной из многих, кто прислуживал жрецам, скульпторам и каменотесам, день за днем наблюдавшим, как с каждым ударом зубила из куска мрамора проступали очертания грозного Героса.
Гродин стоял возле постамента, держась за высокую лестницу-стремянку, и, задрав голову, задумчиво разглядывал вытянутую руку статуи. Я приблизилась к нему, ощущая за спиной дыхание Бейкера. Кроме нас троих, на площадке никого не было.
