ушла куда-то далеко за ограждение, два взорвались посреди полыхающих построек. Никак дядя Саня нашел себе мишень! Никаких сомнений – его двустволка прозвучала, служебный карабин Тарасыча разговаривает сдержаннее и суше.
Я сощурился, вглядываясь в полумрак. Рыжий ствол сосны располагался на пути пришельцев к бункеру, но дядя Саня под ним отсутствовал. И все же он был где-то рядом. Возможно, вон в той заросшей кустарником сточной канаве. Так и есть! Среди листьев угадывались очертания коренастой фигуры и длинный ствол ружья, направленный в сторону тарелки. Удачная позиция. Прячась за кустами, дядя Саня мог перемещаться вдоль канавы и вести огонь с разных позиций, оставаясь незамеченным.
Штурмовая бригада так и не поняла, откуда был произведен выстрел. Представители высшей расы ползали, уткнувшись носами в землю, и подниматься не торопились. Как я их понимаю! Кому хочется умирать следующим!
Я передал бластер Морозову.
– Найди себе какую-нибудь ямку и укройся в ней до поры. Как только кто- нибудь из этих, – я мотнул головой в сторону тарелки, – пройдет вон ту сосну, вали его на хрен!
– Ту сосну, – сосредоточенно повторил Морозов.
– До того момента жди, себя не выдавай! Ты будешь нашим вторым рубежом обороны. Стрелять просто: здесь рычажок-предохранитель, а здесь спусковая скоба. Вот тебе запасная обойма. Бей наверняка, после каждого выстрела меняй позицию. Все ясно?
– Ясно, товарищ командир.
– Давай, Гоша, не подведи.
– А вы как без оружия?
– За меня не беспокойся, я себе добуду. Да, и еще. Когда начнешь стрелять, глаза береги – слепит.
Я похлебал водки из горлышка и, спрятав лицо под курткой, нырнул в самую гущу дыма, используя его в качестве прикрытия, чтобы добежать до казарм. Я надеялся незаметно подобраться к пришельцам, завладеть чьим-нибудь стволом и пособить дяде Сане с фланга. Ему одному все равно не справиться, будь он в два раза круче, а десантных полосок на его тельняшке – в четыре раза больше.
Я бежал сквозь дымную пелену, низко пригнувшись к земле, обозревая путь сквозь пуговичную петлю. Иногда выныривал наружу, чтобы глотнуть свежего воздуха и прочистить глаза. Расчет состоял в том, чтобы добраться до ограждения, возле которого остался некошеный бурьян, проползти по нему до ворот, в районе которых залегли пришельцы, ну а дальше – по ситуации.
Я выбрался из дыма и проследовал вдоль тыльной, не охваченной пламенем стены казарм. Добравшись до конца, упал на землю, по-пластунски дополз до угла и выглянул из-за него.
Дядю Саню отсюда было не видно, равно как и бункер, – бушующее на другом конце здания пламя не позволяло рассмотреть ни того, ни другого. Зато ворота, над которыми расположилось блюдце и где в траве залегли пришельцы, просматривались как на ладони.
На борту НЛО опять что-то задвигалось, у меня потяжелело на сердце. Однако вместо ожидаемых мною раструбов, извергающих плазму, из ниши выдвинулось устройство, напоминающее параболическую антенну. Что-то громко свистнуло, и над задымленным лугом прокатился механический голос.
Пришельцы решили с нами пообщаться.
– Земляне! – раздалось из динамика. – Отдайте нам то, за чем мы пришли, и вы сохраните свои жизни. Сопротивление бесполезно. Непобедимые воины Зельдерона превосходят вас вооружением и интеллектом. Ваш уровень не позволяет воевать с нами. Вы все умрете. Отдайте нам вещь, которая хранится в бункере, и мы позволим вам вернуться к своим семьям! Воины Зельдерона всегда держат свое слово. Мы повторяем…
Текст пошел по второму кругу, а блюдце тем временем снялось с якоря и медленно поплыло над полем. Твари! Отвлекают моих ребят разговорами, пока летающее чудище вынюхивает, откуда был произведен выстрел. Эх, свалить бы его! Сразу бы шансы уравнялись. Только как?
Штурмовики и телепаты продолжали лежать в траве, ожидая, пока тарелка сделает свое черное дело. Один из них, правда, уже больше не поднимется. Но остальные еще дадут нам прикурить.
Почему они не пользуются ускорителями? Вероятно, боятся переместиться не туда. При помощи этого устройства можно неожиданно появиться в любом месте спецхранилища, но так же неожиданно можно и получить пулю, если где-то поблизости залег стрелок, о котором ты не догадывался. Нет, в традиционном неспешном приближении к позициям противника есть немалый резон. Ты не только сокращаешь дистанцию, но разведываешь местность, рубежи, огневые точки. А в условиях данного боя ускоритель даже вреден: еще забросит куда-нибудь в пожарище!
Правда, чтобы добраться до бурьяна возле колючей проволоки, я собирался им воспользоваться. На намеченном пути отсутствовали засады, костры и воронки – все эти прелести я оставил в стороне. Но едва моя рука потянулась к поясу, чтобы открепить ускоритель, как из дыма, стелящегося по тыльной стене казарм, вывалилась грязная растрепанная фигура.
У меня чуть сердце не остановилось.
– Орехов, будь ты неладен! Напугал меня до чертиков!
Орех выглядел ужасно. Лицо чумазое, глаза дикие, затравленные. Шапочка из фольги благоразумно присутствовала на голове, хватило ума не потерять ее.
Я ухватил его за рукав и повалил рядом с собой на траву.
– Ты где был?
– Где, где! – срывающимся голосом залепетал он. – Чуть в штаны не наложил от страха, когда обломки с неба посыпались. Едва до кустов добежал.
– Я тебя звал. Почему не откликался?
– Дык уши заложило, до сих пор не слышу! – взвыл он страдальческим голосом: – Меня, наверно, контузило, командир! Мне в больничку надо.
– Пендюлей тебе надо, а не в больничку. В следующий раз, если оставишь позицию во время боя, по закону военного времени пойдешь под трибунал, понял?
– Да где его взять, твой трибунал?
Я сунул ему кулак под нос.
– Вот что здесь трибунал!
Громадина тарелки, загородив небо, вдруг оказалась возле здания. Я отшвырнул Орехова за угол и нырнул туда сам, прячась от прямого обзора с борта. Затаив дыхание, мы вжались затылками в шершавые доски, а с другой стороны казарм, визгливо завывая двигателями, проплывала летающая посудина. Ее путь, похоже, лежал к тому месту, где затаился дядя Саня. Вот черт!
– Командир! – прошептал Орех. – Ты слышал, че они говорили? Вроде толковые слова, как думаешь?
– Меня от толковых слов блевать тянет.
– Но они сказали…
– Ты должен слушать, что я тебе говорю, а не они, понял? А я говорю, нам лапшу на уши вешают.
За зданием оглушительно треснули два плазменных выстрела. Приказав трясущемуся Орехову ждать меня на этом месте, я ополз оба угла, образующих торец казарм, чтобы поглядеть на происходящее.
Дальняя часть строения продолжала гореть. Быстрому распространению огня мешала влага: шедший днем дождь основательно намочил доски. Напротив крыши, заехав массивным
