Он стоял возле стойки бара и не сводил с меня глаз.
Мне вдруг стало ясно, кто разбил посуду, чтобы отвлечь внимание официанта. Отвлечь для того, чтобы в моем бокале оказался
Я едва не выпила эту гадость, испепелившую розу!
– А ну, стой на месте, мерзавец! – закричала я, вскочив со стула.
Он бросился бежать.
Глава 3
Барсик
Бродяга удирал, прижимаясь к стене длинного дома, расположившегося по соседству с кафе. Удирал, прихрамывая на левую ногу, нелепо размахивая руками. Полы пальто шлепали по ногам, напоминая крылья пингвина, – такие же темные и бесполезные. Я раскрутила маховик на полную и быстро настигала странного человека.
Когда стена закончилась, бродяга резко свернул за угол. В узкий переулок между двумя домами. Я нырнула следом и…
Напоролась на него. Он поджидал меня, устроив засаду. Грязные руки вцепились в мои плечи.
Первое, что я поняла – он не маори. Европеец. Только лицо сильно загорелое и до ужаса грязное. В ноздри ударил запах немытого тела и застарелого пота. Меня чуть не стошнило.
– Дай… – воскликнул он и вцепился в тот карман сумки «Найк», на котором был выведен слоган «Just do it!»,[2] издевательски подбадривающий охламона; карман, в котором лежали одиннадцать без мелочи тысяч долларов. – Отдай, девка… – Еще какой-то словарный хлам. – … мое!
– Ах ты, вонючка плимутская! – в негодовании воскликнула я. – Значит, решил отравить меня и деньги присвоить!
Он потянул так сильно, что едва не отодрал карман.
– Оставь вещь в покое! – воскликнула я, вцепившись в его запястье, но жажда халявного заработка так сильно охватила бродягу, что оторвать грязную руку от кармана я не смогла.
– Метелка бледнокожая… Отдай деньги!.. Да я тебя… – Окончание угрозы он сжевал, но его намерения ясны были и без слов: грязные узловатые пальцы другой руки потянулись к моему горлу.
Многие мужчины обманываются, глядя на мою худощавую фигурку. Баба. Ну какая в ней сила? Смех один – пусть она и ползает по скалам, как ящерица… Они не знают, что иногда на скале приходится крюк забивать не меньше чем пятьюдесятью ударами молотка. Глаза от натуги вылезают на лоб, а крюк под конец звенит, демонстрируя даосское единение с горой. Порою приходится в день по десятку крюков ставить, под конец руки отваливаются. После таких тренировок, само собою, наливаются тяжестью кулаки. Я, конечно, не Майк Тайсон в начале девяностых, но кое-что очень даже могу…
Нахал в драном пальто тянул ко мне руки. Собирался подавить женщину физическим превосходством. Ну еще бы! Щуплая туристка с одиннадцатью тысячами долларов в сумке. Только последний идиот не отберет у такой деньги. Тем более опыт соответствующий явно имелся…
Двумя мощными ударами в живот я заставила его отпустить мою сумку и расстаться с желанием дотянуться до чужого горла. Крючковатые грязные пальцы соскользнули с надписи «Just do it!», нескладная фигура сложилась и рухнула на асфальт. В глазах застыло потрясение от такого поворота событий. В них читалось: «Хрупкая девка вместо того, чтобы визжать от испуга, вырубила меня… МЕНЯ, драгоценнейшего!»
Я подняла его за грудки, стонущего и дергающего козлиной бородкой. Припечатала к стене.
– Где ты взял «мертвую воду»?
– Пощадите-я-ничего-не-сделал-бог-отблагодарит-смилостивитесь-Иисусе-возрадуется-шел-мимо- ничего-не-сделал…
Я прекратила бессмысленную трель ударом в диафрагму, когда поняла, что пластинка пошла по второму кругу. Бродяга хрюкнул и замолк.
– Ты собирался убить меня и захапать деньги, мелкий пакостник! – заявила я. – Это называется разбоем и карается заключением в симпатичный дом с толстыми решетками.
– Нет, – замотал он головой, задыхаясь. – Клянусь…
– Ты следил за мной. Ты из ЦРУ?
– Нет, нет! Клянусь-я-проходил-мимо!.. Я…
– Где ты взял «мертвую воду»?
– Я не знал, что это… клянусь… не знал… – Он пробормотал что-то еще, но я не поняла. Фразы из него вылетали, как пулеметные очереди.
Слегка придушив незадачливого разбойника, собрала в кулак отвороты пальто на его груди. Вышла на улицу, волоча за собой стонущий и кашляющий комок с руками и ногами. Я держала путь обратно в кафе. Люди недоуменно провожали нас взглядами.
Возле столика, на котором покоились лапы пихты, я остановилась.
Бокал возвышался над ним, словно ничего не случилось. Словно официант только-только принес заказ, пока я в женской комнате припудрила щечки… Огнедышащее мартини мирно и несколько равнодушно покоилось в емкости.
Я отпустила грабителя. Он свалился у моих ног, заливаясь кашлем нарочито громко и жалобно. Однако его состояние меня не интересовало. Я внимательно изучала жидкость, которая находилась в перевернутом конусе бокала.
