он никогда не видал его пьяным, и одна мысль об этом казалась ему страшной и неприятной. Наконец, беседа коснулась женщин. Но здесь папочка, очевидно, не мог себя заставить быть вполне откровенным. Он сказал только две вещи: все знают о том, что у отца Бэнни много денег, и благодаря этому Бэнни может подвергнуться одной из самых худших для молодого человека опасностей. Всевозможные женщины будут стараться завлечь его, заставляя тратиться на них, или станут его шантажировать. А так как Бэнни расположен женщинам верить, то его следует об этом предупредить. Папочка рассказал несколько ужасных случаев с богатыми юношами, которые попали в руки таких женщин, и как это изуродовало их жизнь и навлекло позор на их семьи. Дальше папочка заговорил о болезнях: распутные женщины очень часто бывают больны. Он рассказал несколько случаев и на этот счет, а также насчет шарлатанов, делающих своей добычей неопытных испуганных мальчиков. Если уж случится попасть в подобную беду, следует обращаться к первоклассному врачу.
Это было все, что папочка хотел ему сказать. Бэнни принял его слова с благодарностью, но ему хотелось задать отцу множество вопросов. Он не мог себя к этому принудить ввиду совершенно очевидной сдержанности отца, выражение лица и вся манера которого заставляли подозревать, что в вопросах пола скрывалось что-то чрезвычайно гадкое, о чем даже трудно говорить. Здесь скрывалась та сторона личной жизни, которую всегда оставляют во мраке. Бэнни пришло в голову, что к нему лично речь отца мало относилась; он знал о существовании грязных мальчишек, но сам таким не был и быть не собирался.
Вскоре дело для Бэнни облегчилось еще тем, что он жестоко влюбился. Школа кишела такими толпами молодых и очаровательных женских существ, что избежать их не было никакой возможности, особенно в том случае, когда ваше состояние и социальное положение заставляли многих из них обращать на вас свое внимание. Заигрывания некоторых юных мисс были слишком смелы, другие же отталкивали застенчивого юнца чрезмерным жеманством. Нашлась только одна, сумевшая привлечь большой сдержанностью и молчаливостью, что давало возможность его воображению наделять ее всяческими романтическими качествами. Ее звали Рози Тэйнтор. У нее была пышная коса ниже пояса и вьющиеся золотистые завитки на лбу. Она отличалась еще большею застенчивостью, чем Бэнни, и говорила мало. Но в этом и не было необходимости: она обладала зато необыкновенным даром восторгаться, выражая свое душевное состояние всегда одинаково. Она все находила 'восхитительным', и это все становилось еще 'восхитительное' от ее чувствительных глубоких вздохов. Но самым 'восхитительным' было нефтяное дело: Рози никогда не уставала слушать о нем, и это нравилось Бэнни, который мог много порассказать ей о нефти.
Отец и мать Рози были дантисты, — не слишком романтическое занятие, — естественно, что их дочери казалось таким необыкновенным носиться по всей стране, как это делал Бэнни, управлять армиями рабочих и приказывать земным недрам отдавать свои огромные сокровища.
Бэнни совершал вместе с ней прогулки в автомобиле и, выезжая за город, где не требовалось особой бдительности, правил одной рукой, а другая лежала на руке Рози, и по обоим пробегала поистине 'восхитительная' дрожь. Им доставляло удовольствие разъезжать таким образом в продолжение целых часов или, оставив машину, бродить по холмам, собирая цветы и любуясь солнечным закатом.
Бэнни был преисполнен уважения к Рози и лишь раза два отважился запечатлеть поцелуй на щечке своей возлюбленной, причем, сделал это с почти религиозным благоговением. Если погода не благоприятствовала ухаживанью на открытом воздухе, он приходил к ней в дом.
У ее родителей был конек: собирание старинных английских гравюр, которые были развешаны в рамках по стенам и целыми пачками предлагались на просмотр посетителям. Это были грациозные сценки из эпохи XVIII века, изображавшие охоту и джентльменов в красных рейт-фраках, своры собак и кабачки с краснощекими служанками, подающими кружки эля кутилам с огромными трубками.
Бэнни мог рассматривать гравюры часами, — ведь для того, чтобы их перелистывать, была нужна только одна рука. Разве может быть что-нибудь не 'восхитительным', когда вы молоды и невинны?
Все это заставляло Бэнни витать в облаках, покупать новые шляпы, поджидать свою избранницу на улице и предупреждать все ее желания.
Теперь отец совершал свои деловые поездки один, за исключением тех случаев, когда он их устраивал в конце недели или по праздничным дням. Он не любил ездить один, а Бэнни со своей стороны никогда не переставал думать об отце и, когда тот возвращался, выслушивал с удовольствием все подробности о его делах.
Теперь на Лобос-Ривере было шесть скважин, и все они 'здорово окупались'. Кроме них, Росс имел еще четыре буровые скважины и углубил одиннадцать старых в Антилопе: там теперь работал нефтепровод, по которому рекой текло богатство. На участке Бэнксайда он владел шестью скважинами, все они были в действии. Он уплатил за них м-ру Бэнксайду свыше миллиона долларов процентов с прибылей, и это, по его мнению, было только начало. На следующем участке, 'Росс-Вэгстафф', бурились еще три скважины, а на расстоянии полумили к северу участком 'Росс-Эрмитедж № 1' открывалась новая территория.
Долину Проспект-Хилл нельзя было узнать. На вершине холма и по всем склонам вздымался целый лес вышек, наступавших на поля капусты и сахарной свеклы. Издали в туманном свете заходящего солнца их можно было принять за целую армию ползущих улиток, выставивших высокие рожки. Когда вы подходили ближе, вас оглушали грохотанье и рев, как в царстве Плутона.
Ночью холм представлял волшебное зрелище с пятнами белого и золотистого света, клубами дыма и ослепительными вспышками взметающегося пламени в тех местах, где сжигался с ревом выходящий из земных недр газ, который никак нельзя было использовать. Проезжая мимо в удобной машине, этот участок можно было принять за сказочную страну; мешало только сознание, что здесь работает целая армия рабочих, работает тяжело, по двенадцати часов в смену, с опасностью для жизни, под угрозой самых страшных увечий. На память невольно приходили все усилия и борьба, интриги и предательства, разорения и разрушенные надежды!.. Стоило послушать рассказы отца о том, что сталось с бедными парнями, которые тысячами вкладывали свои деньги в этот район, налетая как мошки на пламя свечи. И тогда сказочный край превращался в бойню, где большинство перемалывается в сосиски на завтрак меньшинству.
Росс теперь завел большую контору с управляющим и рядом клерков. Он сидел в ней словно капитан военного корабля на своей вышке. Что бы ни происходило с другими, отец заботился лишь о себе и о своих. Он стал известен как крупнейший промышленник во всем районе, и всевозможного рода люди начали являться к нему с разнообразными предложениями, рисующими чудесные, ослепительные перспективы. За ним установилась репутация солидности, и он мог бы организовать общество хоть в десять или двадцать миллионов, и толпы вкладчиков немедленно устремились бы к нему.
Но отец отклонял все предложения, говоря сыну, что подождет, пока тот подрастет и покончит со всеми своими науками. К тому времени у них соберется много денег, и они затеют что-нибудь действительно грандиозное. Бэнни сказал: 'Верно!' Ему это нравилось. Он надеялся, что это 'по-настоящему большое' окажется в Парадизе, и тогда он сможет принять в нем действительное участие. Отец ведь сказал, что ранчо Аткинса безусловно его открытие, и, когда там приступят к бурению, скважина будет названа именем Росса младшего.
Там еще ничего не было начато; произошла неблагоприятная заминка в земельных сделках, и приходилось выжидать. Злая судьба внушила владельцу большого участка 'Бенди-тракт' уехать из дома в тот самый день, когда м-р Хардекр заключил все свои предварительные соглашения. Когда же м-р Бенди вернулся и узнал о стольких внезапных покупках, у него возникли подозрения, и он решил свой участок придержать, подняв на него цену с пяти долларов за акр до пятидесяти. Особенно скверно было то, что участок Бенди находился в непосредственной близости от ранчо Аткинса, занимал свыше тысячи акров и проходил недалеко от того места, где Бэнни и Росс наткнулись на нефть. Отец полагал, что, в действительности, нефтяной пласт целиком лежал на участке Бенди, но без исследования не мог этого проверить. Отец решил подождать, предоставляя м-ру Бенди несколько лет помариноваться. Так бывает, когда кошка выслеживает крота и выжидает, кто скорей устанет. Бэнни спросил, кто же такой м-р Бенди — кошка или крот, на что отец ответил, что если бы кто и решился принять Джима Росса за крота, то он немедленно бы поспешил доказать противное.
Итак, они выжидали. Когда-нибудь мифический родственник Росса, инвалид, явится на эти скалистые холмы пасти стадо в несколько тысяч овец, но пока почти все купленные ранчо были сданы в аренду
