и как будто кусок его души забрала с собой. Перед глазами поплыли картины их любви: купание у водопада, ее счастливые глаза в лесу, сы-нишка теребит его бороду маленькими ручонками. Мужчина порывисто встал и вышел на улицу. Его брат стоял в растерянности около дощатой стены до-ма.
— Все, едем, нет их тут, — выдохнул он и направился широкими шагами к конюшне. Викинги переменили лошадей, взяли с собой несколько слуг и отправились по знакомой дороге. Хутор, где жил Кальв Хакконсон, был высоко в горах, далеко ото всех проезжих путей. Узкая дорога, которая вела к дому Кальва, петляла среди отвесных утесов и была вся изъедена водными потоками. Лошадей постоянно по- гоняли, и восемь миль проскакали за меньше чем за час. Не здороваясь и не обращая ни на кого внимания, Исгерд соскочил с коня и, ткнув ногой тяжелую дверь, вошел в дом. Кальв лысый, невысокий, не-взрачный мужчина около сорока лет, встал из-за стола и направился навстречу гостю. Вместо приветствия Исгерд с размаху ударил кулаком хозяина хутора прямо в челюсть.
— Ты чего? С ума сошел? — закричал Кальв, падая под стол.
Он тут же вскочил, но второй удар заставил его откатиться прочь. Родственники Кальва бросились на Исгерда и его брата. Завязалась потасовка. Тут же подоспели и слуги Эриксонов. Клубок из мужских тел раза два прокатился по всему дому, круша все на сво-ем пути. Летели доски от разбитых столов и скамей, попавшиеся под руку вещи. Хорошо еще, что драчуны не попали в горящий очаг и не опрокинули кипящий котел с похлебкой, иначе бы обварились.
— Остановитесь! — неожиданно резко про-звучавший крик остановил дерущихся. Это в дом вбежал старый бонд, отец Кальва. Мужчина держал в тощих руках острую рогатину и весь трясся от гнева. Невольно молодые викинги послушались старика и отряхиваясь, стали вставать.
— Что ты устроил в моем доме?! — заорал старик на Исгерда.
— Он увел мою рабыню! — гневно восклик-нул викинг.
— Какую рабыню, с чего ты взял? Не приво-дил он никакой рабыни! — уже спокойней сказал ста-рик Хаккон.
— Не брал я его рабыню, — Кальв размазал кровь по лицу, пытаясь вытереть его ребром ладони, — это он, наверное, свою красавицу Дануту ищет, говорят, сбежала она от него. Это правда, отец, я хо-тел купить ее, а воровать не стал бы!
— Ты сначала разберись, а потом с кулаками на людей бросайся, — уже спокойней продолжил ста- рик. В это время дом уже наполнился людьми Хак-консонов, и Эриксоны оказались в меньшинстве.
— Люди мне сказали, что ты ее хотел, — на-чал он оправдываться.
— Говорят тебе, не знаю я, где она, — рявк-нул уже смелее Кальв.
— Ну тогда, ладно, — промычал Исгерд.
— Валите из моего дома, — уже громко заорал Кальв, и Эриксоны со своими слугами нехотя вышли на улицу.
— Вот это дела, — наконец-то на полпути от-крыл разбитый рот Исгерд. Его брат ничего не сказал. Ухо у него было распухшее от удара о ребро стола, когда он катился в общей свалке.
— Хорошо еще, что так кончилось, — недо-вольно прошипел он, — а все же, где они?
— Будем искать в лесу. Выведем всех, проче-шем каждый кустик, должны найти.
— Хорошо бы так.
Так и решили. А рано утром оседлали коней. Никто толком ничего рассказать не смог. Видели только, что Милана в лес ушла, а Данута так и вовсе осталась незамеченной. Лошадка ее пропала тоже. Мучительные поиски в окрестных лесах с криками и опросом всех встреченных никакого результата не дали. И к вечеру усталые и голодные мужчины заяви-лись домой. Гудрун почти не скрывала своего торже- ства, ее командный голос так и раздавался по всему дому.
— Исгерд Эриксон! — вдруг кто-то позвал со двора.
Бонд нехотя вышел из дома. У порога стоял какой-то старик и держал за поводок Нильхи. Кобыл-ка обмахивалась хвостом и как будто виновато смот-рела на мужчину своими большими карими глазами.
— Вот ваша лошадь, хозяин, — пробормотал гость, — просили передать. А еще вот эту записку. А саврасовую я твоему брату отдал, как та девица веле-ла.
Еще до конца не понимая, что происходит, Исгерд взял в руки кусок доски и прочитал неровно вырезанные руны: «Вспомни, в чем я тебе клялась возле вашего бога Фрейра. Прощай. Данута». Он про- должал стоять, тупо глядя перед собой. Мельник раз-вернулся и стал уходить.
— Эй, — наконец опомнился Исгерд, — а как у тебя лошади оказались?
— Девица привела, велела тебе и твоему бра-ту передать, — ответил старик, — видная такая. Вот письмо написала! Обещала, отблагодаришь ты.
— А да, извини, — молодой бонд нащупал рукой кошелек на поясе, — ты расскажи, кто ты, и где она тебе лошадей передала.
— Мельник я, Якоб Карлсон, мельница моя в миле от Сользунда, ты позабыл, как с братом мололи у меня зерно? — стал рассказывать старик. — А девка та ночью пришла. Только лошадей привела, и потом тебе записку написала, при мне. Грамотная!
— А куда ж она делась?
— Не знаю, в лес вроде пошла.
— И что, она одна была?
— Больше никого не видел, — расстроено от-ветил мельник, заметив, что его ответы не устраивают молодого мужчину. — А что случилось?
— Да так, ничего, — протянул Исгерд и вру-чил мельнику серебряную монету, — спасибо тебе.
В дом вошла Верея, она несла маленького мальчика, а сзади шествовал громадный Гуннар, со вторым малышом на руках. Казалось, великан даже сгорбился, стараясь не выглядеть слишком большим рядом со своим семейством. Волосы молодой женщи-ны были покрыты шелковым платком, а одета она бы-ла в просторный норвежский сарафан, так что сама казалась от этого еще меньше. Однако лицо свежеис- печенной норвежской матроны имело очень важный вид, отчего даже видавшие виды Исгерд и Торкель привстали, чтобы поприветствовать ее. Верейка почти не удостоила братьев своим взглядом, а стала расса-живать своих двухлетних близнецов на массивный сундук, а затем села и сама. Гуннар остался стоять сзади, напоминая того великана, который построил Асгард, откуда его выжил обманом Один.
— Верея хочет что-то рассказать вам, братья, — кашлянул из угла Гуннар.
— И что же? — Исгерд и его брат уже потеря-ли все надежды и выглядели очень растерянно, даже приход друга с женой — подругой их бежавших пленниц не вызвал у них интереса.
— Она все знает про Дануту и Милану, — до-бавил Гуннар, и Эриксоны одновременно взглянули на маленькую амазонку.
— Да, знаю, — авторитетно заявила малышка. К этому времени она заметно повзрослела и стала уверенной в себе женщиной.
— Они уехали домой.
— Это как это «домой»? — возмутился Ис-герд. — Их дом тут!
— А так! На корабле они уплыли в Киев. Ми-лана и Данута не хотели быть рабынями. А после по- следней обиды так и дня не хотели оставаться.
— После какой такой обиды? — почти разом рявкнули братья.
— А вы не знаете, — ехидно перекривилась амазонка, — один собрался жениться на старой вдове. Другой, хоть и женат на бесплодной, и имеет закон-ное право развестись, но ничего не планирует менять в своей жизни, а еще и похваляется, какой он ловкий. А она сидела рядом и всю вашу похвальбу слышала.
— Я же сразу ей говорил, что слово дал, — пробормотал Исгерд, — я не обижал ее, подарки да- рил.
— «Слово дал, подарки дарил», — передраз-нила его малышка, — она единственная дочь боярина! Ей твои подарки вот до этого места. Рубашку купил, расческу. Да она наряды каждый день меняла, а таких слуг, как ты, у нее полный дом был. У нее отец наме-стник князя Святослава в Тмутаракани. Это большой город с прилегающими землями. Вспомни, как она просила тебя отпустить, большие деньги предлагала. А ты ей выбор оставил?
Лицо Исгерда вытянулось от удивления. Ока-зывается, Данута говорила правду, да он не верил.
