кухни.
— У нас гости, — таинственно прошептала мама.
— Кто?
— Я не знаю. Я ничего не понимаю, о чем он говорит!
— Не знаешь?! — изумлению Веры не было предела, и она шагнула в мокром плаще на кухню. Вошла и смертельно побледнела.
— Марко, — прошептала она и начала оседать.
Мужчина вскочил и подхватил молодую женщину. Итальянец озорно подмигнул Марии Сергеевне и прильнул губами к расслабленному рту Веры.
— Бабуся, этот дядя мою маму целует, — испуганно пролепетала Карина.
— Пошли, пошли, деточка, — пробормотала бабушка, выпроваживая девочку в свою комнату, хотя и сама испугалась не меньше ее.
Мария Сергеевна вместе с Кариной замерли в соседней комнате, невольно прислушиваясь к каждому звуку. Маленькая девочка тревожно держала бабушку за руку, но по ее глазам было видно, что она что-то там думает своей юной головкой и очень переживает за маму.
— Карина, мама, — вдруг раздался низкий голос гостя, и далее полилась быстрая итальянская речь.
— Мама, Марко зовет вас, куда же вы убежали, — перевела Вера, и бабушка с внучкой вошли на кухню.
Марко, приветливо улыбаясь, сразу же усадил Марию Сергеевну на табурет, а Карину подхватил на руки. К удивлению Веры, девочка, обычно осторожная к чужим людям, сразу же обняла гостя за шею и стала теребить его каштановые волосы.
— У тебя волосы крепкие, не такие, как у мамы, — лепетала она.
— Не крепкие, а жесткие, ты неправильно говоришь, Карина, — поправила ее бабушка.
— Нет, крепкие, — девочка недовольно надула пухлые губки, — дядя весь крепкий и твердый.
Вере пришлось поработать еще переводчиком, потому что гость не умолкал. Сначала он начал отдавать распоряжения, а потом и сам подхватился и, нацепив цветастый фартук, стал ловко крошить овощи для пасты. При этом он пояснял Марии Сергеевне, чтo нужно класть в муку, чтобы макароны получились настоящие. Даже Карина приняла участие в общей суете и, захватив в неуверенные ручки два самых красивых хрустальных фужера, засеменила в сторону большой комнаты.
— Так … покушали бы на кухне… — начала было Вера, но мать осуждающе посмотрела на нее.
Когда все устроились за столом, который получился необычайно-торжественным благодаря букету роскошных белых роз и такой же хрустально-белой скатерти, привезенными Марко, мужчина пошел на кухню и вернулся уже с громадным трехэтажным тортом в руках. Великолепное произведение кулинарного искусства венчали алое сердце, пронзенное стрелой и надпись «Марко+Вера». Все заулыбались, а Карина тут же предприняла попытку овладеть шоколадной стрелой амура.
— Вы меня простите, — сказал Марко, подняв фужер с итальянским шампанским и делая паузы, чтобы Вера успевала переводить, — что я сделал такой переполох, но такой торжественный случай требует этого, — мужчина ласково посмотрел на Веру, — я приехал в Россию, Мария Сергеевна, чтобы просить руки вашей дочери…
Все замерли, и даже Карина, положив стрелу на скатерть, смотрела то на бабушку, то на маму, то на гостя. По лицу Веры пробежала целая гамма чувств: и счастья, и смятения, и смущения, и недоверия…а ее мама просто сияла. И малышка Карина, поддавшись общему настроению, тихонько подошла к дяде и обняла его за ногу.
— Если вы согласны, то я прямо сейчас приглашаю всех вас к себе домой в Геную, а если нет, — Марко сделал многозначительную паузу, — какой здесь этаж?
— Пятый, — растерянно ответила Вера.
— Я прыгну головой вниз, — гость опять лукаво улыбнулся.
— Постой, постой, а как же твоя невеста? — встревожилась Вера.
— Я отвечу тебе просто — ее нет, — Марко театрально приложился губами к руке своей возлюбленной.
— Вера, что он говорит? — заволновалась мама.
— Что спрыгнет с пятого этажа, если я не соглашусь.
— Соглашайся, мама, — Карина уже перешла к ноге Веры, — соглашайся, а то дядя прыгнет!
— Хорошо, — тихо сказала Вера и нежно поцеловала его.
— Все так не просто, — говорил Марко, когда они сидели с Верой друг напротив друга в утихомирившемся наконец-то ночном многоэтажном доме.
Молодая женщина смотрела на этого близкого ей до боли, милого человека и с наслаждением ощущала его тихие прикосновения.
— Ты спрашивала о Терезе… — продолжил Марко, — я больше никогда не повторю такой ошибки! Нельзя терять близких людей. Наши души прошли через века, чтобы найти друг друга, и никакие соображения рассудка не должны помешать этому.
— Я хочу рассказать тебе, Марко, — Вера придвинулась поближе к своему любимому, — мне никто не верит, так я уже и сама стала сомневаться, но ты все-таки послушай.
Мужчина внимательно посмотрел на нее.
— Отец Карины — Стефано, — выдохнула Вера, — барон Стефано ди Монтальдо, помощник консула в колонии Солдайе. Один знакомый физик говорил мне, что такое возможно. Время нелинейно, я пыталась понять, но мне это слишком сложно. Теперь науке уже известны дыры или норы, в общем, перемещение во времени, так говорит этот физик, вполне возможно.
— Я попала в эту нору, Марко, — женщина взяла любимого за руку, — и была в прошлом. Наши души встречались там…
Марко сделал нетерпеливое движение, но Вера остановила его:
— Только не спорь со мной, милый, я раньше и сама себе не верила. Поэтому и поехала в Гену ? узнать, жил ли в пятнадцатом веке Стефано ди Монтальдо. Но теперь я точно это знаю. Стефано — это ты! Мы любили друг друга, Карина твоя дочь, ты вспомнишь, я знаю. Это я написала ту старинную записку, это мой портрет нарисовал художник по заказу Стефано. Стефано должен был жениться на другой, мне же было предложено стать его подругой… ты сам понимаешь, в каком качестве! Я не могла согласиться с этим и бежала… а потом перенеслась обратно в наше время. Стефано решил, что я покончила с собой… бросилась в море и утонула.
Вера умолкла, опустив голову. Марко нежно обнял ее.
— Я верю тебе, дорогая, — прошептал он, — я и сам помню, что был там когда-то. И ты мне очень близка… скорее всего, мы прожили вместе уже не одну жизнь.
— Здравствуй, Соня, — голос Игоря в трубке несколько удивил подругу Веры, она уже и позабыла, когда в последний раз разговаривала с ним, — я могу сейчас поговорить с тобой, ты не занята?
— Что ты, Игорь, для тебя у меня всегда есть время.
— Хорошо, а то я думал, ты уже и позабыла, как меня зовут…
— Обижаешь, не у всех женщин куриная память.
— Я не хотел, конечно, тебя обидеть, — заговорил бывший муж Веры, он умел красивым голосом четко выражать свои мысли, — ты извини, перейду сразу к тому вопросу, по которому, собственно, и звоню. Как там поживает твоя подруга, моя бывшая супруга?
— Ну что тебе сказать? По — моему, ты зря так поступил — исчез как туман, женщину нельзя надолго бросать одну, тем более такую красавицу.
— Ты просто не знаешь, как она вела себя в последнее время! Знаешь, Соня, ей надо было немного охладиться. Почувствовать, как говорят наши братья-белорусы «подых навальницы». Отсутствие денег и тяжелая жизнь многих приводит в чувство.
— Согласна, ей досталось.
— Вот так, пусть знает, чья рука кормит и не кусает ее.
