декабря 1942 года
10 декабря 4-я танковая армия перешла в наступление, с нетерпением ожидавшееся 6-й армией, с целью деблокады сталинградской группировки. В это время на наш КП прибыл генерал-полковник фон Рихтгофен, бывший ответственным за снабжение окруженной армии по воздуху, побывал в нашем штабе. По его словам, на начало декабря ситуация со снабжением сталинградской группировки была весьма неблагополучной – из 500 тонн необходимых в качестве минимального суточного количества боеприпасов, продовольствия и горючего ежедневно удавалось доставлять окруженным частям не более 100 тонн. Количество имеющихся транспортных самолетов «Ju-52» было совершенно недостаточным, поэтому пришлось задействовать бомбардировщики «Хе-111». Однако они могли нести всего 1,5 тонны груза каждый, и, кроме того, их отсутствие сразу же сказалось бы на действиях наземных войск, которые они поддерживали.
Наступление Гота к Сталинграду уже набрало полную силу, и, несмотря на критическую ситуацию на реке Чир, XLVIII танковый корпус также должен был принять в нем участие. К сожалению, наш плацдарм на другом берегу Дона у Нижне-Чирской был оставлен под ударами сил русских, и нам было необходимо отбить его, чтобы мы могли выполнить свою задачу и соединиться с 4-й танковой армией. На Чире 14 декабря все было без перемен, и 15 декабря 11-я танковая дивизия отошла со своих позиций у плацдарма русских в районе Нижне-Калиновки и двинулась к Нижне-Чирской, намереваясь форсировать полузамерзший Дон и соединиться с деблокирующими войсками Гота. Позиции у Нижне-Калиновки были заняты подразделениями
16 декабря передовые части Гота достигли берегов реки Аксай, до 6-й армии оставалось менее 40 миль, и мы приготовились 17 декабря силами 11-й танковой дивизии форсировать Дон и наступать на юго-восток для поддержки левого фланга Гота. (Подробно о действиях армии Гота я буду говорить в следующей главе.) В этой сложной обстановке русское командование проявило высокую стратегическую проницательность – маршал Жуков (в то время генерал армии. –
16 декабря обстановка на участке XLVIII танкового корпуса была все еще не ясна. Русская 5-я танковая армия приостановила свои атаки наших позиций вдоль течения Чира. Представлялось возможным, что она готовится форсировать Дон, чтобы встретиться с армией Гота. Воздушная разведка была невозможна – уже несколько дней стояла нелетная погода. Но все стало ясно 17 декабря, когда 11-я танковая дивизия изготовилась к броску через Дон, русские мощной атакой прорвали позиции 336-й дивизии примерно в 6 милях севернее Нижне-Чирской. Ничего не оставалось делать, кроме как бросить в бой 11-ю танковую дивизию, которая и оттеснила русских обратно к реке. 18 декабря 11-я танковая дивизия продолжала вести бои, стремясь уничтожить занимаемый русскими плацдарм на реке Чир. Ей, безусловно, удалось бы сделать это, если бы не пришло донесение об еще одном наступлении русских с плацдарма у Нижне– Калиновки. Там моторизованный корпус прорвал нашу оборону на широком фронте, подавив сопротивление
Генерал Бальк решил выступать немедленно, совершить ночной марш-бросок и неожиданно ударить по противнику на рассвете. С этой целью 110-й мотопехотный полк должен был держать русских с фронта, 15 -й танковый полк – атаковать их восточный фланг, а 111-й мотопехотный полк, бывший в резерве, идти за 15-м полком для прикрытия нашего правого фланга.
К 5.00 19 декабря все войска заняли исходные позиции. Когда рассвело, передовые подразделения 15- го танкового полка увидели мощную танковую группу русских, в боевом порядке двигающуюся в южном направлении. Поскольку наши танки смогли скрытно подойти к неприятелю, то все 25 машин 15-го полка пристроились в хвост танкам русских и до того, как те поняли, что произошло, подбили 42 боевые машины противника. Господствовавшая над местностью высота 148,8 была захвачена. По другую сторону этой высоты мы увидели еще одну танковую колонну, двигавшуюся в том же направлении, что и первая. И снова немецкие танки, которыми превосходно командовал капитан Лестман, атаковали русских с тыла и, не дав им опомниться, уничтожили их. Таким образом, 25 немецких танков за столь короткое время уничтожили 65 боевых машин русских, не потеряв при этом ни одной своей. Наступление русских было сорвано. Их оставшиеся части бежали, не оказав сколько-нибудь серьезного сопротивления.
Вечером 19 декабря 3-я механизированная бригада противника произвела разведку боем в районе левого фланга 11-й танковой дивизии и захватила позиции 1-го батальона 110-го мотострелкового полка. Но вскоре 15-й танковый полк восстановил положение.
20 декабря 11-я танковая дивизия возобновила свое наступление, имея целью окончательно отбросить неприятеля за Чир. Наступление дивизии развивалось успешно, но к вечеру русские нанесли мощный удар по ее правому флангу и зашли в тыл 111-му мотострелковому полку. Положение было восстановлено танковым полком; на поле боя осталось 10 подбитых русских танков.
Из-за этого мощного удара русских генерал Бальк решил 21 декабря перейти к обороне и отдал приказ своим полкам с наступлением темноты перегруппироваться. В 2 часа ночи оба мотострелковых полка доложили, что их позиции прорваны. Стояло полнолуние, и при ярком свете луны русские танки и пехота ударили по нашим частям в тот момент, когда те были заняты перегруппировкой. 15-й танковый полк сразу же перешел в контратаку, а вскоре пришли обнадеживающие донесения и от мотострелков. Бальк бросил мотоциклетный батальон в контратаку на стыке 110-го и 111-го мотострелковых полков, где, как представлялось, наступали главные силы русских. Когда рассвело, стало понятно, что 11-й танковой дивизии удалось добиться в этом бою большого успеха – перед нашими позициями лежали сотни вражеских тел. Но и наши потери также были велики.
22 декабря на фронте XLVIII танкового корпуса все было спокойно; тяжелые оборонительные бои на рубеже реки Чир фактически закончились. Но разгром 8-й итальянской армии создал огромную брешь на нашем левом фланге, в которую устремилась 1-я гвардейская армия русских. 22 декабря наш корпус получил приказ оставить рубеж Чира и вместе с 11-й танковой дивизией передвинуться в район Тацинской, в 90 милях севернее. Если бы мы этого не сделали в срочном порядке, ничто не могло бы спасти Ростов.
Прежде чем завершить описание боев на Чире, я обязан воздать должное генералу Бальку, прирожденному командиру-танкисту. В ходе всех боев его танковая дивизия действовала как «пожарная команда»; находясь позади двух пехотных дивизий, она ликвидировала опасные прорывы русских один за другим. Когда пехота была не в состоянии действовать на плацдармах против русских, Бальк обрушивал на неприятеля всю мощь своих танков. Его выдающиеся успехи стали результатом тесного взаимодействия двух пехотных дивизий и штаба XLVIII танкового корпуса. Бальк никогда не посылал на помощь пехоте одиночные танки, считая это и бесполезным по сути, и потерей столь необходимых машин. Тактика подобного рода позволяла ему выходить из многих опасных ситуаций и наносить серьезный урон неприятелю. За этот период в полосе XLVIII танкового корпуса было уничтожено более 700 вражеских танков.
Вот что сам Бальк пишет об этих операциях:
«11-я танковая дивизия проявила высочайший героизм и решила исход оборонительных сражений на реке Чир. Если бы на ее участке была прорвана оборона и если бы русским позволили дойти до Ростова, то судьба немецкой группы армий на Кавказе была бы предрешена. Пути ее отхода оказались бы отрезанными, и ее постигла бы участь 6-й армии под Сталинградом. Таким образом, обстановка потребовала от 11-й танковой дивизии сделать все, на что она была способна.
К счастью, после все командиры, нервы которых не выдерживали испытаний тяжелых боев, были заменены более крепкими людьми. Не осталось ни одного командира, который не был бы абсолютно
