– Что ты здесь делаешь? – рявкнул мужлан так, что по залам прокатилось эхо. От этого рева вздрогнула уже не только Керри, к которой он обращался, но и Анна. Даже невозмутимая Дороти слегка отступила назад.
– Доброе утро, мистер Патнэм, – произнесла она.
Патнэм, которого как-то неловко, на Анин взгляд, было называть мистером, даже головы в ее сторону не повернул. То, что он пробормотал себе под нос, больше всего напоминало ворчание рассерженного дикого зверя, а слов Анна вообще не разобрала.
– Немедленно в дом! – продолжал бушевать Патнэм. Керри вжала голову в плечи и опрометью бросилась к дверям музея. До слуха Ани донеслись всхлипывания несчастной девушки. – И ни шагу до моего возвращения! – проорал вдогонку ее папаша, после чего повернулся к обеим женщинам, сверля их более чем недружелюбным взглядом. Будь у Ани нервы послабее, она бы даже назвала его угрожающим.
– Простите, вы хозяин этого музея? – спросила она, преодолевая робость. Он посмотрел на нее так, словно только что заметил, и прорычал:
– Ну?
– Я вошла сюда, никого не встретив, и поэтому не приобрела входного билета. Не подскажете, кому я могу заплатить?
– Два доллара, – заявил неандерталец.
Анна сунула пятидолларовую купюру – мельче у нее не нашлось – в лопатообразную ладонь. Вопрос о сдаче отпал как-то сам собой. Как ни хотелось ей побеседовать со смотрителем музея, она поняла, что момент сейчас не совсем подходящий, и быстро вышла на улицу. Мисс Спарк последовала за ней. Анна слышала, как та, игнорируя хамское обращение грубияна, вежливо попрощалась с ним. Что он ей ответил, Аня не разобрала, но подозревала, что слышать было попросту нечего.
Глава 13
По улице обе женщины продолжали идти рядом – Анну больше не раздражало присутствие чрезмерно общительной дамы. Мысли, возникшие в ее голове после того, как она обнаружила, что Сара Ингерсол – всего лишь восковая кукла, «живущая» в музее и вряд ли способная назначать кому бы то ни было свидания, были самыми разными. Хотя и этому могло быть объяснение. Во-первых, кто-то мог использовать имя исторического персонажа с сомнительной репутацией в качестве псевдонима. В этом случае все объяснялось легко и просто. Правда, совершенно непонятно, кто скрывался за этим псевдонимом. Но кто бы он ни был, профессор очень хотел с ним встретиться, хотел настолько сильно, что даже оставил весьма непрезентабельное на вид послание среди своих бумаг вместо того, чтобы отправить его в корзину. Скорее всего, Хаскинсу было известно, кто скрывается за этим псевдонимом, либо для него несомненно имело значение нечто, что мог этот человек сообщить ему. Ведь недаром немолодой уже профессор помчался в крошечный городок после десятилетнего перерыва. В том, что это было связано со встречей в музее восковых фигур, Анна почти не сомневалась.
Второе объяснение загадочного имени еще проще: в городе живет некто, кто носит ту же фамилию и имя, что и восковая кукла из музея. Этот вариант казался Анне более привлекательным, так как в том случае, если бы ей удалось найти этого человека, многое прояснилось бы. Надо только его найти. Анна искоса взглянула на идущую рядом Дороти Спарк, раздумывая, стоит ли начать поиски с нее или для начала поинтересоваться у Нурии. И решила, что торопиться не стоит. Ее вопрос может вызвать излишнее любопытство у Дороти, а в случае, если она болтлива, по городку поползут слухи, а ей это совершенно ни к чему.
Дороти заметила Анин взгляд, хотя вроде бы не смотрела в ее сторону, сразу обернулась к ней и сказала:
– Вы, наверное, удивлены отношениями отца и дочери Патнэм?
– Тут есть чему удивляться. Его ненависть к девочке очевидна. Она ему неродная?
Анино предположение вызвало у Дороти улыбку, она покачала головой:
– Ну, что вы. Керри его родная дочь.
– Неужели причина в том, как она выглядит?
– Не думаю, – возразила мисс Спарк без особой уверенности в голосе.
– Тогда я действительно ничего не понимаю, – призналась Аня. – Он набросился на нее с такой яростью. Мне показалось, он готов был ударить ее. И потом, ее страх был таким искренним. Мне жаль девочку. Как ее мать допускает такое?
– У Керри нет матери, и полагаю отношение Дикона к Керри связано именно с ее матерью.
– Вот как?
– Именно. Придется мне приоткрыть перед вами одну из наших городских тайн, хотя ни для кого в городе это не секрет.
Анна с интересом приготовилась слушать, понимая, что чем больше она узнает о жителях городка, тем легче ей будет разгадать загадку с отрезанными головами и кошмарами Лельки.
– Не знаю, успели ли вы заметить, но давние события, произошедшие в Дэнверсе, до сих пор влияют на его жителей, которые, мне кажется, порой забывают, что на дворе двадцать первый век, – начала издалека Дороти. – Они чрезмерно религиозны, с одной стороны, а с другой – невероятно суеверны. Им до сих пор повсюду мерещатся ведьмы и колдуны.
– Их религиозность – попытка защитить себя от колдовства при помощи веры?
– В некотором роде. Они исправно посещают церковь, соблюдают посты и все такое, но в то же время не брезгуют прибегать к самым разным способам «защиты», противоречащим канонам католической церкви. Обвешиваются амулетами от сглаза, сыплют соль на порог, и все в том же роде, – презрительно скривив губы, пояснила мисс Спарк.
– Должна вас разочаровать, – улыбнулась Аня. – Это особенность не только местных жителей. В России происходит нечто подобное. Правда, церковь в основном посещают только по праздникам, а вот соль сыплют, это точно.
– Вот как? Впрочем, наверное, вы правы. Хотя в Дэнверсе со всем этим явный перебор. Возвращаясь к Патнэмам, скажу: жена Дикона всегда вызывала неприязнь у местных жителей, они относились к ней недоверчиво. Она умерла, когда Керри едва исполнилось восемь лет. Вообще, это была странная история, поговаривали даже, что Дикон убил ее, но это полная чушь. Мэри долго болела, ее смерть была естественной, если можно так сказать.
– Вряд ли можно назвать естественной смерть молодой женщины, – возразила Аня.
– Это и породило слухи. И еще то, как повел себя Дикон после ее смерти. Музей принадлежал родителям Мэри. Они давно умерли, и всем хозяйством заправляли Дикон и Мэри. Только если Мэри относилась к музею пусть не с любовью, но с уважением, то ее супруг это заведение ненавидел всей душой. При жизни Мэри они занимали второй этаж здания. Конечно, не всякому понравится жить в таком склепе, но это было все-таки просторное жилье, не лишенное необходимых удобств и некоторого комфорта. После ее смерти, буквально на следующий день после похорон, Дикон вместе с дочерью перебрался в полуразвалившуюся сторожку, где они и живут уже восемь лет, входя в музей только с началом рабочего дня.
Анна подумала, что поведение Дикона нельзя назвать таким уж странным. У нее еще были свежи ощущения собственного ужаса, и это всего лишь после нескольких минут пребывания в мрачном здании, а каково там жить и тем более ночевать изо дня в день?
– Керри, свою дочь, Патнэм держал в черном теле, не давая малышке сделать и шагу в сторону. Главный запрет касался, естественно, музея. Он запрещал ей входить в него дальше порога, точнее, будочки кассира, где Керри продавала билеты в свободное от учебы время. Он бы и это ей запретил, но музей не слишком доходное предприятие, Патнэмы едва сводят концы с концами, нанять кассира им не по карману. Да и вряд ли кто-то из местных жителей согласится там работать.
– А почему он не продал его?
– Пытался, только покупателей почему-то не нашлось. Были, конечно, предложения, Дикон готов был продать музей за бесценок, лишь бы избавиться от него. Но ни один из покупателей так и не доехал до Дэнверса. Через пять лет бесплодных попыток Дикон сдался. Керри на самом деле вовсе не заслуживает чрезмерной строгости своего отца, – покачала головой Дороти. – В жизни не встречала более послушного и ласкового создания, чем она, и ей приходится много страдать от несправедливости собственного родителя,
