II.
Местное население, угнетаемое всеми способами, сплотилось, чтобы с оружием в руках избавиться от гнета. Известие об этом событии очень смутило вассалов герцога, так как они боялись потерять свои привилегии и доходы. Князь, тогда еще очень молодой, обратился к графу Раулю с просьбой помочь ему подавить восстание. Граф потребовал, чтобы все рыцари и воины князя были отданы ему под руководство, и на этих условиях обещал усмирить мятеж. Чтобы овладеть зачинщиками заговора, он послал шпионов, которые должны были узнать место их собраний. Сообразно с их донесениями, он привел в порядок свои войска и в один день арестовал огромное количество людей – одних во время их собраний, других, когда они приносили присягу на верность союзу. Так было подавлено это движение, и среди населения в течение многих столетий после этого не происходило возмущений.
Норманны, которые поселились во Франции, очень скоро забыли свой язык. Первоначально викинги, ставшие хозяевами страны, отличались от франков только тем, что говорили по- скандинавски, но уже в начале XI столетия они говорили на романском, или французском, языке. До появления норманнов во Франции того, что теперь называется французским языком, еще не существовало. Древнейший из дошедших до нас романских документов, касается той присяги на верность, которую в 842 году Людвиг Немецкий принес перед французским войском своего брата в Страсбурге. Но тот язык, на котором он написан, больше похож на провансальское наречие, чем на то, каком впоследствии говорили в северной Франции. Последнее создавалось постепенно уже после Ролло и мало по малу становилось господствующим в Нормандии. Впрочем, прошло немало времени, прежде чем скандинавский язык был совершенно забыт во Франции. Еще долго он сохранялся там, особенно в городе Байе и его окрестностях, хотя, конечно, далеко не в первоначальной чистоте. Норманны легко понимали то наречие, на котором здесь говорили. Новые поселенцы, которые приходили с Севера в Нормандию, охотнее всего селились именно в Байе. Туда же посылали герцоги своих детей – учиться германскому языку.
Несомненно, что и у герцогов Нормандии сохранился обычай прежних скандинавских викингов окружать себя скальдами. Правда, достоверно неизвестно, чтобы имел ли их при себе Ролло. Но, так как доказано, что их имел при себе его сын, мать которого была француженка, то можно допустить, что они были и у его отца. Его отец, конечно, еще в Скандинавии слышал песни скальдов, загадочную, полную символов песню «Вёлюспа»[8] , романтическую историю Хельги и Сигрун и «Сагу о Хаконе Ярле», который принес в жертву богам собственного сына. Он, конечно, и на своей новой родине не отказывал себе в этом удовольствии и призывал к своему двору скальдов. Вильгельм Длинный Меч, о котором мы уже говорили, послал своего сына Ричарда воспитываться в Байе, где еще сохранялся скандинавский язык, для того, конечно, чтобы его сын, зная германский язык, не прерывал сношений со скандинавами.
Нормандские летописцы рассказывают, что в 942 году французский король Людовик, по смерти герцога Вильгельма, в малолетство Ричарда, захватил на некоторое время власть в стране и выгнал из руанского дворца всех жонглеров, т. е. певцов и поэтов. Но, когда Ричард, который получил прозвище Бесстрашного, сам взял в руки бразды правления, он возвратил ко двору изгнанных певцов. Он и сам был поэтом и хорошо знал старую историю своего народа, так как на основе его рассказов, как и рассказов его сына Ричарда II, Дудон из Квентина написал древнейшую хронику нормандцев. Дудон прибыл в Руан с посольством графа Альберта I Вермандуа, и Ричарду очень нравилось беседовать с этим веселым человеком. На прощанье он щедро одарил его, и Дудон в благодарность за ласковый прием написал свою историю первых нормандских герцогов. Сам Ричард, который в позднейших рыцарских романах называется Старым и указывается в числе рыцарей Круглого Стола, по храбрости и берсеркской ярости в бою был настоящим викингом. Он поддерживал постоянные связи со скандинавскими ярлами. Поэтому мы должны допустить, хотя и не имеем точных указаний на это, что скальды существовали и при его дворе.
При Ричарде И, сыне Ричарда Старого, в Нормандию приходил святой Олав, конунг Норвегии, и самым сердечным образом был принят герцогом, которому содействовал в одной битве. Снорри говорит: «Ярлы Руана всегда были лучшими друзьями жителей Севера, и последние, когда они входили в сношения с Нормандией, находили там дружественную и близкую им страну».
В щедрости к певцам преемники Ролло не уступали скандинавским королям и ярлам. Так, о Вильгельм Завоевателе говорят, что он подарил большие поместья известному Бердику, который был при его дворе в качестве глашатая короля.
Король Генрих I сам увлекался поэзией, писал стихи и держал при своем дворе жонглера.
Есть точные свидетельства о том, что его внук Генрих II, был покровителем литературы вообще и особенным поклонником искусства песен. Стоит назвать имя Ричарда Львиное Сердце, чтобы тотчас же вспомнить и о его верном Блонделе.
Вполне понятно, что должно было произойти из смешения французской и скандинавской крови. Богатырские фигуры викингов, такие как они изображены на одном старом ковре в Байе[9] , по-видимому, мало по малу стали исчезать. По крайней мере известно, что позднее в Нижней Италии, где нормандцы встретились с немцами, последние насмехались над ними за их маленький рост. Но в них все еще сохранялся остаток дикости и неукротимого нрава Бьёрна Железнобокого и других старых поклонников Одина. Может быть, с течением времени эта дикость и жестокость смягчились и уже не были характерной чертой нормандцев. Но та неусидчивость и страсть к приключениям, которые были присущи их языческим предкам, еще долго сохранялись у норманнов-христиан, также, как храбрость, несокрушимая сила и личное мужество.
Они нашли превосходный случай проявить эти качества своего национального характера и удивить ими мир. В 1000 году, в то самое время, когда христианство пришло на скованные льдом и осененные пламенными вулканами берега Исландии, когда обособленные племена были объединены единым республиканским правлением, в это время на греческой земле, между Адриатикой и Средиземным морем, были заложены основы норманнского государства, которому менее чем через сто лет суждено было затмить своей славой норманнские государства на Сене и Темзе.
Книга первая
Появление норманов в Нижней Италии и завоевание ими этой страны. Первые предприятия Роберта Гюискара.
Слово Апулия, которое так часто встречается у средневековых историков, употребляется не в одинаковом смысле. Иногда, и чаще всего, оно обозначает всю Нижнюю Италию. Но иногда под этим словом понимают только ее восточную часть – это Апулия в более строгом смысле слова, и отличают от нее западную половину нижней части полуострова, верхняя часть которой вниз до Салерно называется Кампанией, а другая – вниз до Реджио, Калабрией.
Если бы житель поздней Древней Греции или римлянин времен императора Августа могли проехать по Южной Италии в XI столетии, они нашли бы в ней такие перемены, что едва ли могли бы узнать эту землю. Знаменитые города, когда-то центры высокой культуры, которыми гордилась Эллада, – великолепный Тарент с его роскошными постройками, пышный Сибарис, Метапонт, Ория, Кротон с его школой пифагорейской мудрости, – если не совсем исчезли с лица земли, то пришли в полный упадок. Их ипподромы, гимназии и агоры лежали в развалинах. Обвивая столбы полуразвалившихся строений, росли схидны, а крапива и плющи, свешиваясь из трещин квадратов, качались на ветру. Другие города, о которых до того времени почти не говорили, или очень недавно построенные, появились на месте прежних и, если первые города только в виде исключения упоминаются в произведениях средневековых летописцев, то Мельфи, Трани, Аверса, Милет и Троя упоминаются весьма часто. Два последних города были построены уже византийцами. На скалах Калабрии и Апулии, над развалинами храмов Диониса и Деметры возвышались замки грубой массивной архитектуры, логовища рыцарей, которые подстерегали путешественников по дорогам и почти не отличались от разбойников. В тех базиликах или старых залах суда, которые еще не были превращены в церкви, судебные дела решались по лонгобардским феодальным законам. Наряду с деградировавшим греческим языком, который все еще достаточно распространен, слышится здесь романское наречие, из которого мало по малу выкристаллизовывается современный итальянский язык, различные германские наречия, и, наконец, исповедники Корана в тюрбанах, расселившиеся главным образом по побережью, говорят по-арабски.
После падения Западно-римской империи Теодорих со своими остготами овладел всем полуостровом, но его владычество не было долговременным. Уже в начале VI века византийские полководцы Велизарий и
