Осталось десять секунд. Копейкины назвали тридцать шесть городов. Последнее слово, а точнее город, был за Розалией. Но ее как назло переклинило.
Любовь Григорьевна с Мариной сжали кулаки. Селиверстов подливал масла в огонь:
– Розалия Станиславовна, вспомните еще хотя бы один город, и обе команды получат равное количество баллов. Ну же... смелее. У вас очень мало времени, напрягите память и назовите нам город, городок или городище на букву П.
Свекровь запрыгала на месте.
– У вас осталось семь секунд... шесть... пять...
Козловы предвкушали победу в первом раунде.
– Четыре... три...
– Сейчас, сейчас скажу. Э-э... гм... Пердинск, мать его так!
Надо ли уточнять, что победу одержала команда Козловых?
Во время очередного перерыва Катарина снова заметила мужчину в полосатой тройке. На этот раз он стоял в компании седовласого джентльмена, который не спускал глаз с Розалии Станиславовны.
Четвертый раунд «Исчезнувшая буква», по окончании которого должен был выявиться победитель, оказался самым сложным. Участникам опять предлагалось вытянуть конверт. Далее им давалось три минуты, за которые – тема выбиралась по усмотрению ведущего – необходимо было рассказать, как ты провел день, съездил в магазин или поздравил члена семьи с праздником. На первый взгляд все было просто. Но не стоило забывать про исчезнувшую букву. Ведь именно та буква, которая притаилась в вашем конверте, ни в коем случае не должна была встречаться в вашем рассказе. Задание оценивалось в пятьдесят баллов. У игрока было три попытки. После первой ошибки снималось десять очков, вторая оплошность отнимала двадцать пять, ну а третья означала проигрыш.
За три раунда Козловы умудрились набрать двести баллов, Копейкины довольствовались ста восьмьюдесятью.
Мариночке выпала честь поздравлять мать с Новым годом, игнорируя одну из самых часто встречающихся букв – И.
Но, несмотря на это, девушка справилась с заданием на пять с плюсом и получила двести пятьдесят баллов. Козловы переливались всеми цветами радуги.
Розалия Станиславовна сникла, настроение ее упало. Мысленно распрощавшись с главным призом, она открыла конверт.
Ей нужно было пригласить на свой день рождения Катку, но при этом в ее речи не должна была встречаться буква Е.
Вдохнув полной грудью, Розалия промямлила:
– Ката, в субботу подваливай за город на мою тусу. Шнурки свалили за бугор, хата свободна. Классный тусняк устроим. Вино, водка, мальчики, шарики и хлопушки. Покалбасимся на славу.
Столь экстремальное приглашение решили оставить.
Съемка подошла к концу. Розалия Станиславовна была готова разрыдаться.
Натусик, как могла, утешала свекрищу:
– Вы выглядели великолепно. Честное слово, в какое-то мгновение мне даже показалось, что вы моложе Катки. – Наталья перевела виноватый взгляд на Копейкину, как бы говоря: «Извини, ты знаешь, что это ложь, но Розалию необходимо подбодрить».
– Спасибо, дружочек, очень мило с твоей стороны.
– А потом, зачем вам их приз? Вы у нас сами как подарочек.
– Спасибо, деточка.
– И красивая, и модная, глаз не оторвать.
– Благодарю, котенок.
– Звезда экрана.
– Мерси, ласточка.
– И умница-разумница...
– Да заткнись ты уже, кретинка! С умницей-разумницей перебор. Не видишь, мы с Каткой в ауте. Семья Козловых, черт их дери, нас поимела.
В третий раз Катарина заметила мужчину в полосатом костюме. Его щеки слегка покрылись румянцем, когда, набравшись смелости, он заговорил со свекровью:
– Уважаемая Розалия Станиславовна, боюсь прослыть назойливым субъектом, но у меня к вам серьезный разговор.
– Опять вы?
– Уделите мне несколько минут.
– Слишком много. Давай вкратце озвучивай, чего надо, и ауфидерзейн.
– Видите того седого джентльмена? – Он кивнул вправо.
– Старикана? Ну вижу.
– Это господин Марио.
– Да хоть Анна-Луиза дель Кончита. Дальше что?
– Он итальянец и... желает, если вы не против, конечно, с вами познакомиться.
Свекровь внимательно осмотрела иностранного пенсионера.
Поймав ее взгляд, дедуля поспешил примкнуть к компании. Взяв руку Розалии, он поднес ее к губам и защебетал по-итальянски.
Единственно, что поняла Катка из его речи, это «беллиссимо».
– О чем он бормочет?
– Сеньор Марио восхищен вашей неземной красотой.
– Тоже мне удивили, моей красотой восхищаются многие. А вы, простите, кем ему приходитесь? С чего вдруг так суетитесь?
– Я Александр, переводчик, а по совместительству друг Марио.
Итальянец затараторил.
– Марио хочет пригласить вас в самый шикарный ресторан. Ваше согласие превратит его в двадцатилетнего юнца.
Розалия хмыкнула:
– В двадцатилетнего юнца его не превратит даже самый опытный пластический хирург. Сашенька, это не переводите. Ката, и как тебе этот итальянский персик? Страшен, как Вторая мировая, а туда же. Гос-с-с- поди, из всех достоинств только костюм, очки и уши. Это тоже переводить не следует.
– Так что мне сказать Марио? – спросил Александр.
– Скажи своему Марио, что я, как порядочная женщина, с незнакомыми людьми по ресторанам не шастаю. Я родилась и воспитывалась в интеллигентной семье, у нас даже телевизора не было, посему не отношу себя к легкомысленным особам.
Узнав об отказе, Марио расстроился.
– Вы разбили ему сердце.
– Отведи его лучше домой, а то твоего деда Мазая здесь паралич разобьет. Старый донжуан. Морщин больше, чем волос, сам щупленький... тьфу, смотреть противно.
Наклонившись к итальянцу, свекровь пропела:
– Чао, бамбино! Макаронникам привет!
– Впервые в жизни встречаю такую красавицу, и она мне отказывает, – на чисто русском проговорил Марио.
Свекровь остолбенела:
– Ку... ка... у... так вы русский?
Старичок засмеялся:
– Родился в Италии, школу закончил во Франции, институт в Америке. В начале девяностых приехал в Россию.
– Так чего ж ты спектакль устроил, эмигрант четырехглазый?
– Хотел произвести на вас впечатление.
– Ах, значит, впечатление. – Розалия засучила рукава.
