Валера усмехнулся:
– То есть тебя выгоняют, нашли замену?
– Ошибаешься, сама ухожу. Илюшка во мне души не чает, потакает малейшей прихоти, а мне...
– А тебе?
– Не хватает тебя, твоих объятий, голоса, глаз... Валерка, давай начнем все сначала?
Признаться, подобное заявление выбило Касаткина из колеи. Он прошелся по кухоньке и тихо спросил:
– Ты хорошо подумала, после жалеть не будешь?
– Ни секундочки.
Настя обвила шею Валеры и подарила ему страстный поцелуй.
Касаткин растаял. В мгновенье ока прошлое кануло в Лету, воображение нарисовало радужные картины счастливой семейной жизни с Настеной.
Горбачева осторожно произнесла:
– Как ты сам понимаешь, сразу переехать к тебе мне не удастся.
– Без проблем, рассчитывай на меня, чем смогу – помогу. Если надо вещи перевезти, я всегда пожалуйста.
– Валера, ты настоящий. В который раз убеждаюсь, я сделала правильный выбор. От помощи не откажусь. Сможешь завтра на моей тачке кой-куда смотаться?
– Говори куда и зачем?
– В Ногинск. Я оставлю адрес, тебе необходимо передать пакет с лекарствами моей дальней родственнице.
– Договорились.
– В восемь утра я припаркуюсь у подъезда.
– Так мы вместе поедем?
– Нет, – Настя задумалась, – у меня неотложные дела. Машину заберу позже.
Касаткин даже не заподозрил подвоха. Например, он не поинтересовался, почему Настя сама не может отвезти лекарства, на чем она отправится улаживать неотложные дела и вообще с чего вдруг произошли столь резкие перемены?
Утром следующего дня, без пятнадцати восемь, Горбачева звонила в дверь Валеры.
– Ты уже? – Касаткин допивал кофе.
– Валер, поторопись. – Настя нервно затягивалась сигареткой.
Пустая чашка перекочевала в раковину.
– Выходим.
У подъезда Настя протянула Касаткину ключи.
– Значит, как договорились, отдаешь таблетки и возвращаешься, а вечером тебя ждет грандиозный сюрприз.
Сюрприз случился намного раньше – на выезде из столицы Валерия остановили сотрудники ГИБДД.
Дальнейшие события развивались, как в самом настоящем боевике. Касаткина скрутили, запихали в машину и отвезли в отделение.
Позже Валера узнал – его обвиняют по двум статьям: угон автомобиля и... убийство. Да, да, убийство Ильи Горбачева.
Валерий твердил, что произошла ошибка, он ни в чем не виноват. Его попросили отвезти в Ногинск пакет с лекарствами, машину дала бывшая любовница. Какой угон, а тем более какое убийство?
Улики свидетельствовали об обратном. В пакете вместо лекарств обнаружились три новые записные книжки, а кроме того, в семь утра, в тот самый момент, когда неизвестный совершил наезд на Илью Горбачева, свидетельница успела запомнить номера машины.
Дальше больше. Выяснилось, что еще накануне вечером Анастасия Горбачева заявила в милицию об угоне автомобиля. По словам Насти, она припарковалась, чтобы купить в палатке сигареты, и, оставив ключи в машине, на пять минут покинула салон.
Касаткин кричал о подставе, требовал немедленной встречи с Горбачевой, клялся и божился, что невиновен.
Тем временем убитая горем новоиспеченная вдова рыдала в стенах шикарного особняка на груди Виолетты Сигизмундовны. Проклиная Касаткина, она винила себя в смерти Ильи.
– Виолетта Сигизмундовна, я во всем виновата! Валерка не давал нам покоя, вы помните? Скажите, помните, как он досаждал нам звонками и визитами? Его бесило, что мы с Илюшей полюбили друг друга, и он вынашивал планы мести.
– Касаткин за тобой следил, – говорила сидевшая рядом Верочка. – Поджидал удобного случая. Вчера наконец мерзавцу подфартило.
Анастасия завыла в голос:
– Господи, за что, за что ты меня так наказываешь?!
Овдовевшая два месяца назад Вера тоже пустила слезу.
– Бедные мы с тобой, несчастные, покинули нас наши мальчики, как жить дальше?
Виолетта Сигизмундовна поднялась к себе. Слышать стенания невесток было невыносимо. Мать, потерявшая двоих сыновей, находилась на грани помешательства.
ГЛАВА 12
Галина Юрьевна закашляла.
Протянув пенсионерке стакан чая, Копейкина не рискнула заговорить первой.
– Валеру взяли под стражу. Через четыре месяца начался суд. Ой, каких нервов нам с дедом стоило присутствовать на этих слушаниях. Давление скакало, сердце из груди вырывалось, а как на Валерку смотрела, так тряслась вся.
– За угон машины предусматривается пять лет лишения свободы, – прогудел Михаил Иванович. – А Валерке еще преднамеренное убийство припаяли. На двенадцать лет осудили. Во как.
– Ты бы видела, как змеюка на суде пела. Какой ушат грязи на Валерку вылила. Мол, он такой-сякой, изверг, демон, сатана.
– А свидетелей скольких притащили! Вагон и тележка.
– Ага. Сторона обвинения вызывала Валеркиных соседей. А они как один утверждали, что тот Настьке не единожды расправой угрожал. Все припомнили: и скандалы, и его пьяные рукоприкладства.
– Свидетельница, запомнившая номера машины в момент наезда на Горбачева, в зале суда присутствовала?
– А как же, она, тварь продажная, громче всех вопила о его виновности.
– Продажная?
– Узнал ее Валерка-то, узнал, гадину. Настькина подружка в милицию позвонила, сообщив о несчастье с Ильей.
– Уж наверняка ей деньжат за ложные показания отвалили, будь здоров, – злился Касаткин.
– И как все подстроила ловко, комар носа не подточит!
Катарина отпила остывший чай.
– Мне не ясны некоторые моменты. Если я вас правильно поняла, вы утверждаете, что наезд на мужа совершила непосредственно Анастасия?
– Куда уж правильней, конечно, она, стерва, Илью задавила.
– Закрадываются сомнения.
– Какие сомнения?
– Происшествие произошло в семь утра, так?
– Да.
– Об угоне Настя заявила вечером.
– Все правильно. В семь супруга на тот свет отправила, а в восемь Валерка по ее просьбе в Ногинск поехал.
– Как же ей удалось пригнать машину, находящуюся в розыске, к подъезду вашего сына и при этом избежать внимания со стороны органов, разыскивающих это самое авто?
Галина Юрьевна всплеснула руками.
