Камерон вышел на крыльцо. Под мышкой он держал свой скейтборд.
— Если ты будешь постоянно контролировать меня, я застрелюсь. — Он едва скрывал раздражение.
Лили с трудом удержалась от замечания. Шон молча ждал.
— Я просто собираюсь прогуляться с друзьями.
— С какими?
— Господи, дядя Шон…
— Господь тут ни при чем. — Взгляд Шона был прикован к лицу племянника.
Лили напряглась, чувствуя, как воздух между ними начинает вибрировать. Воспитательные приемы Шона, если их можно было так назвать, поражали ее. Он полагался только на свою интуицию, а не на опыт, но при этом был всегда уверен в себе.
«Наверное, в этом все дело, — подумала она. — Никогда нельзя показывать им, как ты в действительности напуган».
Камерон сдался первым. Он отвел взгляд, явно решив, что игра не стоит свеч.
— Поеду домой к Джейсону. Он живет на Мидоумир.
— Позвони, если вы соберетесь куда–нибудь еще.
— Ладно.
— И ты должен вернуться в одиннадцать.
— Сегодня же суббота!
— Именно поэтому я не сказал «в десять». Либо ты возвращаешься к одиннадцати, либо вообще никуда не идешь.
Камерон хмуро попрощался и ушел.
— Ты отлично управляешься с ним, — заметила Лили.
— Ага, спасибо. То–то он так доволен.
— Я не шучу. Камерон пытается устанавливать свои правила, но ты не позволяешь ему делать это.
— Я вообще не понимаю, откуда все эти конфликты. Мы же с ним на одной стороне!
Они сидели на крыльце, глядя, как солнце садится за горизонт. В тенистом уголке сада щебетали птенцы. Лили допила холодный чай из своего стакана. Было самое время сказать: «Пока, это был прекрасный день, увидимся позже», — но вместо этого она сидела, наслаждаясь легким ветерком и последними красками дня, постепенно тонувшими в наступающих сумерках.
— Ты сказала это всерьез? — внезапно спросил Шон. — О том, что я хорошо справляюсь?
— Да. — Лили ни на секунду не усомнилась в этом. — При том, через что проходят сейчас дети, любому человеку было бы с ними нелегко. Они переживают страшное время, но все потихоньку налаживается.
— Значит, учительница ставит мне пятерку, — улыбнулся Шон.
Она посмотрела на его лицо, освещенное последними лучами солнца. Оказывается, ее слова много значат для него.
— В том, что касается детей, — да.
Шон прищурился.
— За этим должно последовать какое–то «но».
— Я не сказала «но».
— И не стоило. Ладно, мисс Лили. Выкладывайте. Я переживу это.
Казалось, он видит ее насквозь.
— Я не одобряю «Американские моторы».
— Ты шутишь!
— Нет, не шучу.
— Ах да, как я мог забыть! Так ты против самого классного шоу на всем телевидении?
— Чарли знает его наизусть.
— И что в этом плохого?
— Это передача о мотоциклах. У нее нет воспитательной ценности.
Откинув голову, Шон расхохотался. Глядя на его шею, она испытывала тревогу.
— Лили, ты убила меня наповал. Передача про мотоциклы никак не может повредить ребенку. Мы смотрим ее вместе. И она нам нравится. — Его глаза блеснули в сгущающихся сумерках. — По–моему, в это время Чарли… забывает о том, что случилось. Ей это необходимо.
Это была правда. Лили кивнула.
— Это хотя бы не «Южный парк».
— Нет, он начинается на полчаса позже. — Увидев, что ее лицо выражает ужас, Шон снова рассмеялся. — Шучу. Я знаю, ты никогда не шутишь, а я вот шучу.
— Очень смешно. — Лили с облегчением улыбнулась.
— Ты принимаешь все слишком близко к сердцу, мисс Лили. Питание, телевидение, посудомойку… Как ты стала такой?
«Выросла в доме, полном ненависти, — вот как». Лили не могла произнести этого вслух.
— Наверное, это просто привычка.
Шон кивнул. Они посидели еще, в молчании, удивительно теплом и дружеском, слушая писк птенцов и голоса девочек, игравших в песочнице. Наконец, Шон поднялся.
— Этих маленьких замарашек пора укладывать.
Когда он подошел к песочнице, Чарли умоляюще сложила руки.
— Еще пять минут!
— Прости, детка. Время вышло. Вам обеим нужно еще принять ванну.
— Не хочу ванну! — запротестовала Эшли.
Шон подхватил ее и пощекотал под мышками.
— Ты же любишь купаться!
— Лили, а ты останешься? — спросила Чарли, упираясь и не желая заходить в дом.
— Я не могу, — автоматически ответила она.
— Пожалуйста!
— Но…
— Ребенок сказал: «пожалуйста», — заметил Шон.
— Ну ладно.
— Ура! — Чарли и Эшли хлопнули ладонью о ладонь.
Лили предпочла бы, чтобы у нее на этот вечер было назначено свидание. Чтобы ей предстояло пойти куда–нибудь выпить и потанцевать, но факт оставался фактом — она не имела никаких планов. Перспектива задержаться в этом доме показалась ей неожиданно приятной.
Шон поднялся с племянницами на второй этаж. В кухне Лили слышала шум текущей из крана воды и смех девочек.
Сегодня, впервые за последнее время, Лили начала верить, что детям Кристел удастся пережить их страшную потерю. До этого дня ее раздирали сомнения, а порой она впадала в безысходное отчаяние. Теперь Лили наконец–то чуть–чуть успокоилась.
Сегодня случилось еще кое–что: Лили осознала, что начинает привязываться к Шону и детям, и это очень обеспокоило ее. Она знала, что должна держать дистанцию с этой семьей, потому что они не принадлежат ей. Если завтра Шон решит переехать в Феникс, она не сможет помешать этому. Лили не была уверена, что ей удастся пережить такую утрату.
На посудомоечной машине замигала лампочка. Это означало, что цикл закончен. Лили решила разгрузить ее. Шон и Чарли настояли на том, что сами сложат посуду в машину, и она в беспорядке лежала в поддоне. Лили поджала губы, стараясь, чтобы раздражение не захлестнуло ее. Хотя они расставили посуду неправильно, она прекрасно отмылась. Лили вынимала последние тарелки из машины, когда в кухню вошел Шон.
— Вы быстро справились, — сказала она.
— Они еще в ванне. Я спустился, чтобы взять пару полотенец из сушилки.
