– Это Надька из восемьдесят первой квартиры, – пропищал Михалыч, поднявшись на ноги.
– Ничего не понимаю, это ваша соседка?
– Да.
– Так я же…
– Ты сама сказала, задержать любого, кто притопает к Ирке. Я так и сделал. Час назад за бутыльком побежал, гляжу, Надька с работы возвращается. Ну поздоровались, а она и спрашивает: Ирку не видел, она мне сто рублей задолжала? Я сразу тебя вспомнил, Надьку сюда заманил, а потом скрутил – и в ванную.
– Совсем спятил, пьянь чертова!
Копейкина опустилась на корточки.
– Эх, Михалыч, ты все перепутал.
– Деньги возврату не подлежат, – и дед быстро скрылся в своей комнате.
Катарина направилась к выходу.
– Кто вы такая? – вопрошала Надежда.
– Какая разница. А кстати, вы хорошо знали Ирину?
– Я ее и сейчас прекрасно знаю! Эта нахалка одолжила у меня сотню на пару дней и с тех пор как в воду канула. А у меня нет станка, печатающего ассигнации. Каждая копеечка на счету.
«Факир был пьян, и фокус не удался», – думала Катка, топая к авто.
В субботу утром, спустившись вниз, Катарина застала в гостиной мать Осокина. Наина Львовна мило беседовала с Розалией, не забывая при этом интенсивно жестикулировать руками.
– Наина, – свекровь закатила глаза, – там такие шубы! Обалдеть не встать! От соболя я без ума.
– А цена? – вопрошала Осокина.
– Умопомрачительная!
Катка поинтересовалась самочувствием Дениса.
– Ой, лучше не спрашивай, на парня смотреть страшно. Замкнулся в себе, сидит целыми днями в комнате, на улицу носа не кажет. Позавчера из коттеджа отлучился, а вернулся в еще более подавленном состоянии.
– Может, его психиатру показать? – равнодушно бросила Розалия, поднося к лицу маленькое зеркальце.
Наина Львовна вздохнула.
– Не знаю, кому его показывать, у меня сердце кровью обливается.
Перекусив на кухне бутербродом, Копейкина направилась к Осокину.
Денис сидел в спальне, уставившись в пол.
– Привет, Ден.
– Здравствуй.
– Как делишки?
– Сама не видишь?
– Что с тобой происходит? Сколько можно хандрить?
Денис прошелся по комнате.
– Это мое дело.
– Как нога? Гипс давно сняли?
– Знаешь, я позавчера разговаривал с отцом Валентины…
– Ден, я тебе сто раз говорила, забудь их.
– Да подожди ты, оставь свои нравоучения на потом. Я должен был узнать, где похоронена Валька, понимаешь, должен.
– А откуда ты адрес Семена Андреевича раздобыл? Я тебе его не говорила.
– Валькина соседка поделилась. Оказалось, что Сабурова мне постоянно врала. За несколько дней до аварии я подвозил Валю к дому ее отца, но тогда она сказала, что там живет ее знакомая портниха.
– И как прошла позавчерашняя поездка?
– Отвратительно.
– В смысле?
– Ты знала, что Валя беременна?
Катарина отвернулась.
– Не играй в молчанку.
– Тут такая щекотливая ситуация…
– Знала или нет? – настаивал Осокин.
– В общем, да.
– И изображала партизана? Не ожидал от тебя такого.
Ката хотела возразить, как вдруг ее шибануло.
– Постой, а кто тебе сказал о беременности? Семен Андреевич не в курсе.
– Уже в курсе. Когда я приехал, у них в квартире мужик сидел.
– Какой мужик?
Денис процедил.
– Тот самый, от которого Валька забеременела.
Катка подпрыгнула.
– Что? Ты видел ее любовника?
Осокин с издевкой отчеканил:
– Представь себе, видел. Должен заметить – ничего особенного. Ну при бабках, это сразу в глаза бросается, но он старый. Наверняка уже пятый десяток разменял. Как Валька могла связаться с подобным типом?
Копейкина уже неслась вниз по ступенькам.
– Эй, Катка, ты куда?
– У меня неотложные дела.
– Постой.
– Потом Ден, все потом.
Хлопнув дверью, парень прошептал:
– Сумасшедшая.
Запрыгнув в «Фиат», Ката порулила к Сабурову. Вот значит, как все повернулось. Она ломала голову, где и как найти таинственного обоже Валентины, а он сам предстал пред очами Семена Андреевича.
Катке в очередной раз помог господин случай. Не пошла бы она сегодня к Дену, не обмолвился бы он о поездке к Семену, и Копейкина продолжала бы метаться в тупике.
Дверь открыл хозяин квартиры.
– Семен Андреевич, вы меня помните? Я Катарина.
– Отлично помню, барышня, – Сабуров посторонился. – Почему вы так возбуждены, за вами кто-то гнался?
– Семен Андреевич, это правда, что к вам приезжал любовник Валентины?
Мужчина растерянно смотрел на раскрасневшуюся гостью.
– Может, вы пройдете в мой кабинет, выпьете чая или кофейку?
– Некогда! Ответьте, он действительно приезжал?
– Видите ли, какая штука вышла, барышня, позавчера к нам приезжали два Валюшиных кавалера. Первым приехал Борис, уверявший меня, что в самом ближайшем будущем они с Валентиной планировали расписаться, а потом появился некий Денис.
– Расскажите о Борисе, прошу, не задавайте вопросов, просто перескажите ваш разговор.
Семен Андреевич подошел к кабинету.
– Проходите, барышня, вижу: без чая нам все-таки не обойтись. Располагайтесь, а я сейчас принесу напиток.
Плюхнувшись в кресло, Копейкина кусала губы, проклиная профессорскую интеллигентность.
«Господи, зачем мне его чай? И в конце концов, сколько можно возиться на кухне?»
Семен поставил поднос на стол, сел на свое законное место и устало молвил:
– Теперь и поговорим. Касательно Бориса могу сказать следующее: бесспорно, мужчина он
