На мгновенье у Копейкиной остановилось сердце. Да, да и еще сто раз да! Катке показалось, что оно перестало биться. Виски отозвались тупой болью, и почему-то сильно разболелся зуб. Сделав глубокий вдох, Ката схватилась за спинку кресла, а с пересохших губ слетел вопрос:
– Что ты сказала?
– Она говорит, что она твоя дочь! – Розалия Станиславовна уперла руки в бока. – Дочь, понимаешь? Дочурка, доченька, чадо, отпрыск, называй, как хочешь, это сути не меняет.
Катарина усмехнулась:
– Должна тебя предупредить, Полина… шутка неудачная.
– Я и не думала шутить. Разве такими вещами шутят? За кого вы меня принимаете?
– Какая сенсация! Какая бомба! – твердила Розалия. – Мать и дочь не виделись с самого рождения, и вот они нос к носу стоят в гостиной. «Санта-Барбара» рядом не валялась! Охренительный момент! Наталья, неси камеру!
– Так! – Ката обвела взглядом присутствующих. – Придите в себя. Здесь какая-то ошибка. Предлагаю всем сесть и спокойно поговорить.
Полина опустилась на диван, Розалия села в кресло, Наталья продолжала стоять в дверях.
– А теперь, объясни спокойно, почему ты решила, что ты моя дочь?
– Мне так сказали.
– Кто?
– Бабушка.
– Чья бабушка?
– Моя.
– Что конкретно она сказала?
– Понимаете, мои родители, – Полина запнулась, – мои приемные родители, умерли год назад. Мы остались вдвоем с бабулей, а вчера… исполнилось ровно три месяца, как ее не стало. Перед смертью она рассказала мне всю правду. Советовала найти настоящую мать: Цареву Катарину Бориславовну. Она сказала, вы живете в Москве, и я могу вас разыскать и попросить о помощи.
– Ты сама откуда?
– Из Мурманска.
– Бедная, бедная девочка, – кивала Розалия, – ты, наверное, голодала? Ката, ты только посмотри, какая она худенькая – кожа да кости. А какое у нее личико: треугольный подбородочек, ввалившиеся щечки… Боже, красота-то какая! Я всю жизнь сижу на диетах, а о таких ввалившихся щеках могу лишь мечтать. Полина, ты самый настоящий ангелочек. Картиночка! Открой тайну, чем вы с бабушкой питались? Листьями? Проросшими злаками? Кормом для птиц?
– В основном питались макаронными изделиями и картошкой. Это единственные продукты, которые были нам по карману.
– Да иди ты! С картошки тебя бы расплющило как корову, а ты вон… словно тростиночка.
– Такая конституция.
– Исправим!
– Розалия Станиславовна, хватит нести ахинею! Полина, у меня никогда не было детей. Я не могу рожать по медицинским показателям. Увы, но факт остается фактом.
Полина покраснела.
– Я понимаю, вам не нужны лишние проблемы, а тем более такая обуза, как я.
– Да при чем здесь обуза? Сама ситуация нелепа от начала до конца. Неужели ты считаешь, я родила ребенка и благополучно об этом забыла? Кстати, сколько тебе лет?
– Девятнадцать.
– Вот видишь, а мне тридцать шесть. По-твоему, я родила тебя в семнадцать?
– Залететь в семнадцать лет! Ну ты и штучка!
– Розалия Станиславовна, я вас попрошу.
– Лучше попроси прощенья у дочери. Пока ты наслаждалась всеми прелестями жизни, Полиночка была вынуждена кушать гнилой картофель и жить у черта на куличках.
– Бабушка сказала, вы были слишком молоды, поэтому и отказались от новорожденной.
– Позволь узнать, откуда твоей бабушке стали известны такие подробности? Насколько я знаю, при усыновлении имена настоящих родителей не предаются гласности.
– Вы знали Татьяну Пономареву?
– Нет. Кто это?
– Моя приемная мать. По словам бабули, вы были подругами и сами попросили ее удочерить меня.
– Чушь полнейшая!
– Простите, – опять пролепетала Поля.
– Я никогда не была в Мурманске.
– Мы сначала жили в Москве, в Мурманск пришлось уехать, когда мне исполнилось шесть лет.
– Хочешь банан? – встряла Наталья.
– Нет, спасибо.
– А яблочко?
– Нет.
– Может, персик принести?
– Дай ей лучше батон колбасы и буханку хлеба! – Станиславовна не спускала глаз с талии Поли. – В обхвате сантиметров пятьдесят будет, я права?
– Сорок шесть, – возвестила Полина.
– Сколько?! Йо-о-огурт на твою голову! Концлагерь отдыхает! А пощупать можно?
– Щупайте.
Ката начала выходить из себя.
– Полина, должна тебя огорчить, произошла ошибка, твоя бабушка что-то напутала. Ты приехала не по адресу.
– Как ты можешь так говорить?! Одумайся, посмотри на нее, она же вылитая ты. Твои губки, твой носик и такая же тупизна в глазах… в смысле изюминка.
– Розалия Станиславовна, может, по-вашему, я полная дура, но не до такой же степени. Как бы вы поступили, узнай, что у вас появилась дочь?
– Я никогда не оказалась бы в подобной ситуации. Отдать ребенка чужим людям, о чем ты только думала, Ката?
– Я повторяю в сотый раз – у меня нет детей! И никогда не было!
– Но она утверждает…
– Никаких «но»! Закрыли тему. Полина, мне жаль, что ты потратила время и деньги, для того чтобы приехать в Москву.
– Я понимаю.
– Катарина, ты хочешь выставить девочку на улицу?
– Нет, мы сделаем по-другому. Сейчас я оденусь, и мы отправимся покупать билет до Мурманска. Поля благополучно доберется домой, и все встанет на круги своя.
– Я не хочу возвращаться назад, – упрямо замотала головой девушка. – У меня там не осталось ни друзей, ни родственников. Некому даже поплакаться в жилетку.
– И где, а главное, на какие средства ты собираешься жить в Москве?
– Думала первое время пожить у вас, а потом надеялась найти работу.
– Конечно, мы тебя не оставим, дорогая. – Розалия подошла к Полине и погладила ту по голове. – Чем ты моешь голову, детка, у тебя такие шелковистые волосы?
– Отваром из ромашки и шалфея.
– Чему только не научишься, живя в Мурманске. Ох… я же забыла представиться. Как ты уже поняла, меня зовут Розалия. Я – двоюродная мать Катки.
– Двоюродная?
– Совершенно верно.
– Она моя свекровь.
