«Что здесь происходит? Почему Макаров, подобно нахохлившемуся грифу, сидит у изголовья сестры, изредка поглаживая ту по рыжим волосам, и упорно не желает выходить, когда Катка находится рядом?»
Неожиданно Копейкиной сделалось дурно. Рука, держащая чашку, ослабла, в ушах появился противный звон, перед глазами запрыгали серые точки. Спина взмокла, затем слабость и… Ката мешком рухнула на пол.
Сквозь непроглядную темноту она слышала голоса: женский и мужской. Невидимые люди о чем-то отчаянно спорили, затем Катка почувствовала, как ее поднимают. И вот она уже парит под облаками, ей хорошо и безмятежно. Тело сделалось легче пушинки.
Пронзительный женский визг послужил причиной резкого падения на землю. Теперь вокруг тишина, пугающая, настораживающая… зловещая.
Очнулась Ката от положенного на лоб холодного полотенца. Встревоженный Сергей растерянно моргал, не переставая растирать запястье.
– Катарина! Как ты? Что случилось?
– Вы нас сильно напугали, – Рита обкусывала потрескавшиеся губы.
– Что со мной?
– Не знаю, мы разговаривали, а ты ни с того ни с сего упала в обморок.
– Не помню, ничего не помню, в голове каша.
– С тобой раньше случалось подобное?
– Никогда!
– Может, перепады давления?
– Возможно, – Копейкина попыталась подняться. Боль в затылке заставила вскрикнуть. – Боже, как болит, будто саданули чем-то тяжелым.
– Нормальное состояние для человека, лишившегося чувств. Выпей воды, скоро должно пройти.
Сделав маленький глоток, Ката ткнула указательным пальцем на лежащий на столике фотоаппарат:
– А это что?
– Фотоаппарат.
– Вижу. Как он там оказался? Ведь его не было.
Сергей смутился:
– Видишь ли…
Рита перебила брата:
– Когда вы готовили кофе, я попросила Сережу достать фотоаппарат, чтобы чуть позже сфотографироваться с вами. Очевидно, вернувшись с кухни, вы его не заметили.
Катка неуверенно покачала головой:
– Очень может быть.
Хотя она отлично помнила: когда Макаров положил на стол статуэтку, фотоаппарата там не было.
– Но сейчас для снимка не самый подходящий момент. Сереж, убери до лучших времен.
– Ты права, в другой раз. Катарина, тебе лучше?
– Намного, но… мне пора возвращаться домой.
– Да-да, понимаю, – Рита сочувственно смотрела, как Сергей помогает Копейкиной встать с кровати.
Когда Сергей открыл входную дверь, Ката спросила:
– А соседка, разве она не придет?
– Чуть позже, у нее есть ключ.
В лифте Катарина задала терзающий душу вопрос:
– Сереж, а какого цвета волосы у Анны Васильевны?
Макаров здорово удивился, вопрос поставил его в тупик.
– У Анны Васильевны? Почему ты спрашиваешь?
– Просто интересно. У меня разыгралось воображение, и сиделка Риты почему-то представляется высокой, сухопарой женщиной с пучком седых волос.
– Ну… в принципе ты недалека от истины, она действительно высокая, только волосы покрашены в рыжий цвет. Совсем как у Маргоши.
Воскресная поездка не принесла желаемого результата. Из-за постоянного присутствия Сергея Катарина была лишена возможности остаться наедине с Марго. И вообще, положа на руку на сердце, Маргарита показалась Катке особой более чем загадочной. Вечно смущалась, переглядывалась с братом, путала имя покойного супруга. Плюс ко всему Кату тревожили тапки. Да-да, обычные домашние тапочки, покоящиеся под кроватью Марго. Их она заметила, когда с ее пальца слетело колечко. Опустившись на четвереньки, Копейкина потянулась за кольцом, и взгляд уперся аккурат в домашнюю обувку. Кто может сказать, для чего они парализованной женщине? Ну да, можно предположить, что они вовсе не Маргошины, но тогда почему от них тянулся свежий след, отпечатавшийся на пыльном полу?
В понедельник, решив наведаться к Марго повторно после работы, Катарина в очередной раз была вынуждена признать собственное поражение.
Сергей сообщил, что рано утром Риту отвезли в больницу.
– Ей стало плохо, Анна Васильевна вызвала «Скорую». У Марго случился сердечный приступ. В настоящий момент она в реанимации.
Ката едва не взвыла от отчаянья. Все складывается против нее.
Глава 11
С мертвой точки дело сдвинулось в среду.
Марина потягивала крепкий кофе, когда в кабинете появилась Копейкина. Поставив чашку на стол, девушка подбежала к двери, высунулась в коридор, а затем, взяв Кату за руку, отвела к окну.
– Ой, Каточка, что я тебе сейчас расскажу. Со мной такая жуткая история приключилась. Ты не поверишь, сегодняшняя ночка оказалась экстремальной.
Взглянув на осунувшееся лицо Маришки, Катарина прищурилась:
– Выглядишь не ахти.
– Ты бы тоже выглядела не ахти, окажись на моем месте. Я на стульях спала, скажу тебе по секрету, это не очень удобно. Мягкая постелька намного лучше. Опять же вздрагивала от малейшего шороха.
– Подожди. На каких стульях ты спала?
– На этих, – Марина кивнула в сторону.
– Здесь?!
– Да.
– Почему вчера домой не поехала?
– Хотела сегодня с утра предоставить менеджерам анкетку, – Мариша засопела. – Надоело выслушивать от них постоянные упреки. У меня и объявление подходящее на примете было, а тут вдруг такое произошло…
– Говори.
– Ты только поклянись, что не проболтаешься Макарову.
– Я похожа на трепло?
– Все равно поклянись.
Ката скрестила пальцы.
– Клянусь. Теперь можешь рассказать, в какой переплет попала?
Вчера вечером, после того как Ката отправилась домой, Мариша наткнулась на объявление в газете. Дама шестидесяти пяти лет – вдова военного – желала познакомиться с одиноким мужчиной для дружеского общения. Марина незамедлительно потянулась к телефону. Набрав семь циферок, девушка смотрела на анкету, чувствуя, что завтра наконец услышит от вечно недовольных менеджеров похвалу в свой адрес.
Из трубки слышались быстрые гудки. Марина старательно тыкала пальчиками по клавишам минут двадцать. Положение не изменилось – телефон упорно давал «занято». Очевидно, страдающая от одиночества дамочка была на редкость болтливой особой.
