Хорнблауэр и «Атропа»

– Пожалуйста, сэр.

Пожалуйста, сэр. Мысли Хорнблауэра вернулись в каюту.

– Приказы адресованы лично мне, – сказал он. – Впрочем, ладно, читайте, если хотите.

Джонс, двигая губами, прочел приказы и поднял на Хорнблауэра удивленный взгляд.

– Так судно остается здесь, сэр? – спросил он.

– Естественно. С этого момента оно – флагман погребальной процессии, – сказал Хорнблауэр. – Мне немедленно потребуется шлюпка. Да, еще перо и бумага, чтоб написать записку жене.

– Есть, сэр.

– Проследите, чтоб в шлюпке был надежный унтер-офицер. Она долго пробудет у берега.

– Есть, сэр. У нас каждый день бегут.

Естественно, матросы бегут: корабль стоит на реке, мимо шныряют бесчисленные лодки, да и вплавь до берега добраться нетрудно, а там уже рукой подать до лондонского Сити, где беглеца не сыщешь. А с лодок украдкой продают спиртное. Хорнблауэр пробыл на борту целых десять минут и еще ничего не разузнал о том, что живо его волновало – насколько «Атропа» укомплектована офицерами и матросами, чего недостает из снаряжения, каково состояние судна. Все эти вопросы придется отложить на потом, и заниматься ими в промежутках между новыми странными обязанностями. Даже на то, чтоб обставить каюту, потребуется время, а времени сейчас нет. Вчера Хорнблауэр узнал из газет, что тело Нельсона в Hope, и ждут попутного ветра, чтоб перевезти его в Гринвич. Время поджимает.

Итак, переходный период закончился. Если б Хорнблауэру предложили с тысячного раза угадать содержание приказов, он бы не угадал. Можно было бы посмеяться, но ему было не до шуток. И все же он рассмеялся. Мистер Джонс растерянно посмотрев на него, счел своим долгом последовать примеру капитана и подобострастно захихикал.

IV

– Черные бриджи? – изумленно переспросил Хорнблауэр.

– Естественно. Черные бриджи, черные чулки и траурные повязки, – торжественно произнес мистер Паллендер.

Он был немолод. Седые волосы, обрамляющие внушительных размеров лысину, были собраны на затылке в хвостик и перевязаны черной лентой, бледно-голубые старческие глаза слезились, а кончик длинного носа не то покраснел от холода, не то всегда был такой.

Хорнблауэр записал, что понадобятся черные бриджи, чулки и повязки, про себя же отметил, что все это, неизвестно, на какие деньги, придется раздобыть и для себя.

– Предпочтительно было бы, – продолжал мистер Паллендер, – чтоб процессия прошла через Сити в полдень. Тогда у населения будет довольно времени собраться, а подмастерья успеют поработать с утра.

– Этого я обещать не могу, – сказал Хорнблауэр. – Все будет зависеть от приливно-отливных течений.

– От течений, капитан Хорнблауэр? Не забывайте, речь идет о церемонии, к которой глубокий интерес проявляют двор и лично Его Величество.

– И все же она будет зависеть от приливно-отливных течений, – сказал Хорнблауэр. – И от ветра тоже.

– Вот как? Его Величество будет крайне недоволен, если к его идее отнесутся без должного внимания.

– Понимаю, – сказал Хорнблауэр.

Он хотел было заметить: хоть Его Величество и правит волнами, приливы и отливы столь же неподвластны его воле, как неподвластны были его знаменитому предшественнику, королю Кануту[2], но решил воздержаться. Мистер Паллендер вряд ли захочет смеяться над ограниченностью королевской власти. Хорнблауэр счел за лучшее принять торжественный тон мистера Паллендера.

– Поскольку дата церемонии еще не назначена, – сказал он, – можно будет выбрать наиболее благоприятный в отношении прилива день.

– Думаю, да, – неохотно согласился мистер Паллендер. Хорнблауэр отметил на листке, что надо будет как можно скорее справиться с таблицей приливов.

– Лорд-мэр, – продолжал мистер Паллендер, – лично присутствовать не будет. Он пришлет представителя.

– Ясно.

Хорошо хоть, что не придется отвечать за особу лорд-мэра, но утешение слабое – на церемонию прибудут восемь старших адмиралов и за них отвечать придется.

– Вы категорически отказываетесь от бренди? – спросил мистер Паллендер, легонько подталкивая графин.

– Да, спасибо.

Хорнблауэр не имел ни малейшего желания пить бренди в первой половине дня, зато теперь он узнал, отчего у мистера Паллендера красный нос. Мистер Паллендер отхлебнул, потом продолжал:

– Теперь касательно пушечных салютов… По пути следования процессии в пятнадцати пунктах будут установлены пушки, и они должны будут салютовать с минутными интервалами – Его Величество лично будет слушать, чтоб салют был точно выверен во времени. Хорнблауэр записывал. В процессии примут участие тридцать восемь шлюпок и барок. Их надо собрать в коварном устье Темзы у Гринвича, выстроить по порядку, провести к ступеням Уайтхолла и распустить, передав тело почетному караулу, который будет сопровождать его к Адмиралтейству – там оно пролежит ночь перед заключительным шествием к собору св. Павла.

– Не могли бы вы сказать мне, сэр, – спросил Хорнблауэр, – что представляют из себя эти церемониальные барки?

И тут же пожалел о своем вопросе. Мистер Паллендер изумился, как это можно не знать церемониальных барок, но напрасно Хорнблауэр пытался разузнать у него, как эти барки ведут себя в неспокойных водах, или хотя бы сколько у них весел. Хорнблауэр понял, что чем раньше он испытает одну из этих барок в сходных с требуемыми условиях, засекая время на каждом участке пути, тем лучше. Он исписывал лист за листом, а мистер Паллендер излагал самое важное – порядок следования шлюпок, состав участников (вся Геральдическая Коллегия, включая герольдмейстера и самого мистера Паллендера, герцоги королевской крови и адмиралы, главный плакальщик и сопровождающий его паж, специальные служители, идущие за гробом и поддерживающие концы покрова, семья усопшего). Посадка в шлюпки и высадка на берег перечисленных особ должна сопровождаться почестями, соответствующими их сану.

– Спасибо, сэр, – сказал Хорнблауэр наконец, собирая записи. – Я немедленно начну приготовления.

– Премного вам обязан, сэр, – сказал мистер Паллендер. Хорнблауэр удалился.

Предстоящая операция требовала не меньшей тщательности, чем высадка Аберкромби на египетское побережье[3] – только тому не осложняли дело приливы. Тридцать восемь шлюпок с командой и гребцами, почетные караулы, плакальщики и официальные лица – под командованием Хорнблауэра окажется не менее тысячи офицеров и матросов. А когда он получил наконец церемониальную барку из рук рабочих, прилаживавших к ней гербы, то вовсе приуныл. Это оказалась большая неуклюжая посудина, не намного меньше и ничуть не маневреннее грузового лихтера. Сиденья для двенадцати гребцов располагались на открытом баке, а все пространство от середины судна до кормы занимал огромный закрытый балдахином помост. Барка, предназначенная для перевозки Тела (мистер Паллендер явно поизносил это слово с большой буквы) и вовсе сверху донизу убрана плюмажами – она подхватит ветер, как грот фрегата. На эту барку надо будет определить самых сильных гребцов – а под балдахином на всякий случай спрятать замену. Но, поскольку барка будет возглавлять процессию, важно не перестараться. Нужно точно рассчитать время – вверх по реке с приливом, чтоб прибыть к ступеням Уайтхола в точности ко времени стояния прилива и отлива – тогда требуемые маневры можно будет провести с наименьшим риском, и двинуться обратно с отливом, отпуская по дороге барки и команду.

– Дорогой, – сказала ему Мария (разговор происходил в спальне). – Мне кажется, ты меня не слушаешь.