— Я всегда считал, что должен платить своим сторонникам хорошие деньги. При таком раскладе, — тут он хохотнул, как если бы ему в голову пришла забавная мысль, — они никогда не станут думать о создании собственного бизнеса.
Моралес любезно проводил гостей до машины и, стоя во дворе, наблюдал за ней, пока она не исчезла в лесу. Потом отправился разыскивать свою клюшку для гольфа.
На холмы Медельина опустился чудесный вечер, и не стоило терять его зря.
Недалеко от поместья Моралеса Андрес Альберди пытался разобраться с мучившей его дилеммой. Джулио Роблес изъявил желание встретиться с ним снова, но Альберди подозревал, что информация, которой он разжился, вряд ли того порадует. В прошлый уик-энд Алисия ездила с мэром в Боготу и вернулась оттуда очень довольная жизнью, прижимая к груди сумку, набитую тряпками с этикетками заграничных фирм, какие можно увидеть разве что в иностранных журналах мод. Она утверждала, что останавливалась в отеле под названием «Хилтон». По ее словам, с крыши этого здания в двадцать три этажа можно наблюдать весь город, который в темное время суток сверкал гигантскими россыпями огней, как если бы звездное небо опустилось в долину между горами. В их номере стояли вазы со свежесрезанными алыми гвоздиками, а по вечерам они пили вино, доставленное аж из самого Чили. Ромуальдес, опять-таки по словам Алисии, пообещал ей, что в один прекрасный день возьмет отпуск и отвезет ее в сказочный Диснейленд, во Флориду.
— Стало быть, твой любовник где-то разжился деньгами? — спросила ее за обедом старшая сестра — скучная простоватая женщина, относившаяся к рассказам Алисии скептически. К тому же она была еще и очень религиозна и считала, что, какими бы яркими красками Алисия ни расписывала свои отношения с мэром, они все равно остаются греховными.
— Он собирается выстроить шестьсот домов, — словно в оправдание сказала Алисия, — для бедных людей Колумбии. И что самое главное, — добавила она с несвойственной ей горячностью, — два из них получим мы! В одном поселишься ты с Андресом, а во втором — я.
Родственники были поражены.
— Не может такого быть, — недоверчиво покачала головой Анна Альберди.
— Он твердо мне обещал, что мы с тобой получим по дому! Дал честное благородное слово. Более того, показал мне карту застройки и даже предложил выбрать место. Ну, я сказала, что хочу, чтобы наши дома стояли бок о бок и находились в живописной местности у дороги на Боготу, сразу же при выезде из города. Так-то вот!
— Ха! — воскликнула старшая сестра. — И как, по-твоему, мы оплатим эти твои чудные новые дома, а, глупышка?
— Мы заплатим столько, сколько сможем. Так по крайней мере сказал Мигель. — Она замолчала, подыскивая удобоваримое объяснение, но, поскольку не совсем поняла аргументацию, которую приводил ее любовник, просто повторила его слова: — Каждый заплатит в соответствии со своим доходом. Например, если у тебя нет никакой работы, ты ничего не будешь платить, но если твой достаток чуть больше, чем у других, ты чуть больше и заплатишь. Но при всех условиях дом получишь.
— Ну, ясное дело. А потом появится домовладелец в окружении своих приятелей с пистолетами и ружьями в руках и начнет выколачивать из тебя ренту.
— Только не этот домовладелец, — упрямо сказала младшая сестра. — Мигель знает, что говорит. А ты ничего не знаешь!
— Что же это за домовладелец такой? — осведомился Андрес, который до того помалкивал.
— Он называется фонд Моралеса, а Мигель, как они промеж себя говорят, является одним из учредителей этого фонда. Так-то вот!
— Пресвятая Дева! Ты не понимаешь, глупая, о чем говоришь! — взвыла в ужасе жена Андреса. — Этот Моралес — страшный человек! Настоящий злодей…
— Никакой он не злодей, — отозвалась Алисия с глубоким убеждением в голосе. — Вы не знаете и половины того, что происходит в городе. Один только Мигель все знает. Ну так вот: помимо домов для бедных будут построены также бесплатный госпиталь и две школы. Две школы для наших детей. И тоже бесплатные!
— Для чьих детей? — переспросила Анна прерывающимся от волнения голосом.
— А хоть бы и для моих! — ответила Алисия. Потом неожиданно добавила: — Когда строительство закончится, Мигель женится на мне.
Анна Альберди так разволновалась, что расплакалась и ушла в свою комнату. Алисия тоже всплакнула, но по другой причине: сестра никак не научится уважать ее.
Андрес же остался один на один со своей дилеммой.
Шестьсот новых домов могли означать только одно: ни единого деревца в пригороде не останется. Джулио Роблесу, естественно, будет небезынтересно об этом узнать. Но «Эль-БИД» — мощное учреждение. Если этот банк захочет, то сможет остановить все, что угодно. Между тем Андрес поверил в рассказанную Алисией историю. Оглядев свой старый дом под оцинкованной железной крышей, он подумал, что летом в нем варишься заживо, а в сезон дождей не можешь избавиться от сырости и холода. Анна всегда хотела перебраться в новый дом. И обязательно с небольшим цветником или садом. «Представь только, — говорила она, — я буду выращивать собственные цветы!» Надо сказать, Андрес слышал кое-что о Моралесе. О том, в частности, что он продает кокаин американцам. Но что с того? Знакомые Андреса, например, кокаин не употребляют. А если и есть такая проблема, то касается одних только гринго.
Он знал об этом наверняка, поскольку однажды в мужском клубе его знакомый Пратс, который когда- то работал цирюльником в Сакраменто, просветил его на сей счет. Оказывается, в Америке у всех полно денег, но при этом американцы работают лишь пять дней в неделю. У них также по нескольку машин на семью, а в каждой комнате по цветному телевизору. Они могут купить все, что захотят и когда захотят, а расплачиваются за товар позже. При всем при этом в церковь американцы не ходят. Проблема заключается в том, объяснил Пратс заговорщицким шепотом, сверкая золотым зубом, что они скучают и им приходится изобретать различные способы, чтобы убить время. К примеру, они заказывают секс по телефону и платят по пятьдесят долларов за крохотную порцию кокаина. Пратс, чтобы показать, насколько мала эта порция, взял в баре солонку и высыпал из нее на стол ничтожное количество соли. Вот почему, сказал Пратс, он не остался в Америке, но заработал там достаточно долларов, чтобы, вернувшись в Медельин, открыть здесь собственный магазин. Калифорния, произнес он с авторитетным видом, не то место, где нужно воспитывать детей.
Альберди прошел на кухню и вернулся в комнату с бутылкой агуардиенте в руке. Усевшись за стол, он откупорил бутылку и плеснул себе в стакан щедрую порцию мутноватой жидкости. Нельзя не признать, что Роблес ему нравится. Конечно, в общении он малость грубоват, а бывает, что и раздражается, особенно когда чувствует, что он, Андрес, пытается скормить ему недостоверную информацию, зато всегда платит и не мелочится. Однажды, когда они только еще познакомились, дон Джулио рассказал Андресу о важности деревьев и об их связи с какой-то там экосистемой. «Когда деревья вырубают, земля умирает, — объяснил Роблес. — А когда она умирает, в атмосфере высоко в небе образуется дыра. Увидеть ее нельзя, но она тем не менее существует. Уж ученые-то точно об этом знают. Лично нам, — продолжал Джулио, — она вреда не причинит. Люди ощутят на себе ее последствия лишь тогда, когда все мы давно умрем. Но последствия эти таковы, что наши дети и внуки окажутся не в состоянии вырастить даже самый скудный урожай овощей».
Андрес поверил Роблесу: он и сам не раз замечал, что цветов вокруг вроде как стало меньше, нежели в дни его детства и юности. Стало быть, сохранять деревья и впрямь важно.
Андрес налил себе вторую порцию агуардиенте, напомнившей ему о напитке, который он дегустировал в компании Пратса, рассказывая тому об экосистеме. Помнится, его сообщение весьма впечатлило собутыльника.
— В этом не может быть никаких сомнений, — согласился с ним Пратс, по причине чего Андрес ощутил прилив гордости. — С другой стороны, гринго вырубили собственные леса и сделали на этом огромные деньги, не так ли?
Альберди кивнул: как-никак Пратс достаточно пожил на севере и знал, что к чему.
— И вот теперь они говорят нам, латиноамериканцам, чтобы мы не рубили наши деревья, ибо от этого
