бокал красного вина. Я, как обычно, предложил мадам свежую эмигрантскую газету на русском языке. Графиня здесь всегда их читала. Она отказалась, а потом согласилась. Сначала спокойно читала, и вдруг начала смеяться. О, как она смеялась, мсье! Как смеялась! Я давно не слышал такого смеха. Даже наш повар, – он указал на высокого худощавого мужчину в белом колпаке, – услышав ее смех, выглянул с кухни… У нее были такие глаза, мсье! Полные слез… от смеха… Потом мадам вышла, извините, в туалетную комнату. Потом вернулась. Положила перед собой газету, выкурила папиросу, допила вино, рассчиталась по счету, – чаевые дала очень щедрые, – он закатил глаза к потолку, – снова развернула газету, будто прикрылась ею… И вдруг… этот ужасный выстрел… все его слышали, – официант обвел рукой присутствующих, – даже вот этот мсье, – указал на Пьера. – Он-то первый и подбежал к графине и потом скатертью ее прикрыл. Так что я здесь ни при чем, мсье. Совсем ни при чем.
– Газета, – услышал Николя за спиной голос мсье Поля, – на столе перед вами. Вы ведь читаете по- русски?
Вначале строчки поплыли перед глазами Николя, а буквы никак не хотели складываться в слова. Наконец, он смог сосредоточиться. 'К приезду торговой делегации из Советской России' – гласил заголовок статьи на первой странице. На крупной фотографии были видны сосредоточенно-настороженные лица членов делегации, под снимками были перечислены их фамилии по порядку – слева направо.
Третьим значился представитель Наркоминдел Ракелов Николай Сергеевич. С фотографии на Николя глядело благообразное лицо мужчины средних лет с небольшой бородкой. Зажмурившись, Николя откинулся на спинку стула. Собравшись с силами, открыл глаза и впился в газетные строчки. Так… долги… облигации… признание Францией большевистской России… поставки древесины… Вот…
'Представитель Наркомата Иностранных Дел Николай Ракелов, в прошлом – помощник главы Временного правительства, по слухам, расстрелянный большевиками в 1917 году и чудом выживший, удачно женился на дочери влиятельного партийного руководителя и вполне успешно нашел себе место в советском аппарате. Ныне он преданно отстаивает интересы своих новых красных хозяев…'
У входных дверей послышались громкие голоса и началась суета.
– Подъехал инспектор и полицейские… – пронесся по кафе торопливый гомон.
– Пойдемте, мсье граф. Я должен вам еще кое-что показать, – услышал он голос мсье Поля и почувствовал легкое прикосновение к плечу. – Мне кажется, вам следует это увидеть.
– Да, да, конечно. – С трудом поднявшись, Николя проследовал за сыщиком в туалетную комнату.
– Графиня писала губной помадой. Она, видно, не смогла дописать то, что хотела. На полу у зеркала я нашел пустой тюбик…
'ПРОСТИ ЗА МОЮ ЛЮБОВЬ, НИК…' – размашисто, второпях было написано по-русски рукой графини Ирэн Тарнер, урожденной Ирины Яковлевой.
Николя медленно направился к выходу, но вдруг, почувствовав взгляд в спину, резко обернулся.
На него равнодушно смотрела бездонная зеркальная гладь…
– Признаюсь, с газеткой ты сильно сыграл! – печальные глаза белого ангела строго глянули на противника, протянувшего руку к поверженной белой фигурке.
– Играю, как могу! – в голосе черного ангела послышались самодовольные нотки. – А что мне оставалось делать после того, как ты не позволил ему завязать шнурки?
– Играю, как могу! – передразнил его белый ангел. – Да только кажется мне, эта девочка переиграла нас обоих.
– И что ж? По-твоему опять ничья? – пальцы, прикоснувшиеся было к фигурке, нехотя разжались.
– Красивая женщина! – будто и не услышав вопроса, воскликнул белый ангел, подхватывая фигурку с доски.
– Опять будем с ней играть? – убирая руку, удрученно пробормотал черный ангел.
– Непременно сыграем! И кажется мне, что в следующей игре развязка будет иной…
