– Может, это простая забота о ближних?
– То, что я увидела, не ограничивается простой заботой о ближнем, – мудро заметила Лотти. – И не пытайтесь отрицать это, потому что когда речь идет о чужих жизнях, я непревзойденный специалист.
Оба поняли, что разговор их дошел до той точки, когда осторожность мешает продолжать отвечать на вопросы, а чувство такта – продолжать их задавать.
Лотти встала и выбросила в мусорную корзину стаканчики из-под кофе.
– Хотите пройти посмотреть, как мы пытаемся исправлять ошибки Господа Бога?
– То есть увидеть, как работает Кори?
Лотти улыбнулась.
– Идите за мной, – сказала она, направляясь в смотровую.
Кори выглядела напряженной до предела, но во взгляде ее чувствовался металл. Она переходила от кровати к кровати, отдавая указания персоналу и ласково разговаривая с пациентами. Тон ее менялся при этом от откровенно злобного до устало-спокойного. Когда Лотти и Адам вошли в палату, Кори как раз закончила осматривать пешеходов, сбитых водителем, и приступила к осмотру молодого человека с совершенно безумными глазами. Лотти и Адам подошли к Кори сзади довольно близко, так что им слышен был ее диалог с пациентом, но сами постарались не привлекать ее внимания.
Пациента терзали боли настолько сильные, что он даже упал, корчась, на пол, откуда его подняли двое санитаров и снова уложили на кровать.
Несколько раз попытавшись начать осмотр больного, Кори наконец сказала:
– Покажите на то место, где болит больше всего.
И он показал практически все тело.
– В шее, док, и в горле ужасно жжет. Грудь как будто режут ножом, в плече стреляет, а мозги вот-вот полезут из головы наружу. Я не могу больше терпеть, док, я умираю, у меня отнимается левая нога. Дайте мне что-нибудь от боли…
– Откройте рот, – потребовала Кори. – Я ничего не вижу.
– Это там, глубже, доктор, посмотрите еще. Как будто бы я проглотил стекло, и там, внутри, кровь. Я чувствую вкус крови.
– Вам уже сделали просвечивание и рентген грудной клетки. Сдать кровь вы отказываетесь…
– Мне так больно, док…
– Я не понимаю, как это произошло.
– На работе, док.
– Он говорит, что ел печенье, и в нем оказалось стекло, – пояснила медсестра.
– На работе? – переспросила Кори.
– Я работаю на фабрике печенья «Капитан Чиппо», – простонал больной. – И в одном печенье оказалось это проклятое стекло.
Что ж, этот оказался намного изобретательнее других – придумал не только особый вид боли, но и травму, которая позволит ему получить компенсацию. И тут в Кори закралось подозрение.
– Если бы вам надо было решать самому, как по-вашему, что могло бы унять боль?
Мужчина затравленно огляделся вокруг.
– Морфин!
Именно этого и ожидала Кори.
– Дайте ему две дозы тайленола-три и выпишите рецепт еще на шесть.
Реакция пациента тоже была вполне предсказуема.
– Да что вы, черт возьми, за врач? – взревел он. – Тайленол-три не уймет мою боль, мне нужно что- нибудь посильнее, ты, чертова сука!
Кори и бровью не повела.
– Сегодня я выписываю тайленол-три. Хотите берите, не хотите – нет.
– Черт бы тебя побрал, – продолжал реветь пациент. – Что за поганая у вас тут больница! Я подам в суд. Что за чертова врачиха! Ты вообще не врач, а шарлатан.
Он кричал до тех пор, когда к нему не подошли охранники. Пока Кори запретила им вмешиваться.
– Вы можете принимать лекарство, а можете не принимать, но если хотите лекарства посильнее, придется сначала сделать анализ крови.
– Давайте, давайте, – заскулил парень, явно напуганный видом двух дюжих охранников, стоявших рядом с Кори. – Вы такая симпатичная женщина.
– Вот это правильно, а симпатичные женщины не выписывают наркотики.
– Чтоб тебе сквозь землю провалиться, доктор Шарлатан, – снова заорал парень.
Кори как раз хотела перейти к следующему пациенту, когда заметила Адама и Лотти.
– Давно вы здесь стоите? – спросила она.
– Достаточно давно, чтобы решить никогда больше не есть печенье «Капитан Чиппо», – ответил Адам. Усталая, с кругами под глазами и сдвинутыми на лоб очками, Кори казалась Адаму еще более привлекательной.
Лотти пожала плечами.
– Я объяснила мистеру Сингеру, что сегодня у нас особенно тяжелое дежурство.
– Боюсь, что мне придется пробыть здесь еще около получаса, – извинилась Кори. – Вы не торопитесь?
– Нет, если вы разрешите мне остаться рядом.
Кори вопросительно взглянула на Лотти.
– Как ты думаешь?
– Что ж, если он и упадет в обморок, здесь самое место для оказания помощи.
Кори улыбнулась.
– А вы собираетесь падать в обморок?
Адам оглянулся.
– По крайней мере не раньше, чем появится свободная койка.
Кори снова улыбнулась и опять посмотрела на Лотти.
– Надеюсь, ты пойдешь домой, пока тебя не впрягли здесь во что-нибудь еще.
– Я только хотела проводить к тебе посетителя, – сказала Лотти, протягивая руку Адаму. – Позаботьтесь о ней, – добавила она, кивая в сторону Кори, которая была уже в другом конце смотровой. Они обменялись понимающими взглядами.
– Хорошо, – сказал Адам и пошел к Кори. Она едва заметно кивнула ему, показывая куда-то в сторону носилок и снимая карточку, привязанную к металлическим прутьям кровати. Одновременно Кори разговаривала с врачом, который перечислял полученные пациентом травмы, и с полицейским, стоявшим рядом. Это было настоящее изнасилование. Врач, которого недолюбливала Кори, был довольно высокомерным молодым человеком. У него была дурацкая привычка беседовать с пациентами на совершенно непонятном медицинском жаргоне, а с женщинами – на весьма недвусмысленном языке дешевого флирта.
– Жертва болталась в районе Проспект-парка, – объяснял он.
Кори подошла поближе, чтобы проверить трубку, ведущую к одной из вен на руке пациентки.
– Она поступила в сознании?
– Да уж. Ее даже пришлось усмирять.
– Травмы тяжелые?
– Как было написано в карточке, «практически не идет на контакт».
– Послушайте, док, – вмешался полицейский. – У нас таких сегодня трое или четверо, вы ведь знаете.
– И каждая отличается от других, и вы это тоже знаете. Поэтому я должна с ней разобраться. – Кори повернулась к врачу. – Что значит – «практически не идет на контакт»?
– Судя по следам на руках и нарывам под языком, она наркоманка, а наркоманы, как правило, «практически не идут на контакт».
– А разве это имеет значение в случае с изнасилованием? – спросила Кори.
– Важно, видимо, то, что у нее продвинутая стадия гонореи.
