Томас снова зарылся лицом в его одеяние, отказываясь отпустить учителя, но Джоанна разжала его пальцы.
– Пойдем, малыш, мы должны сделать так, как хочет хозяин. Пойдем, милый.
Им пришлось протащить Томаса первые несколько шагов. Мальчик безутешно рыдал. Йорг спокойно стоял в центре поляны, уже не опираясь так тяжело на свой посох и с удивлением глядя на бабочек, порхающих в тени, и на птиц, весело носящихся в воздухе. Перед тем, как нырнуть в кусты, все со слезами на глазах оглянулись на него, и он поднял руку, улыбнувшись на прощание.
Изолт приподняла голову над каменным выступом и еле уловимым движением метнула
Мегэн гневно взглянула на лучника, притаившегося на скале над ними, и он внезапно вскрикнул, схватившись за грудь и упав навзничь. Еще один прицелился прямо в старую ведьму, но она с легкостью поймала его стрелу всего в нескольких дюймах от лица, а лучник полетел вверх тормашками, точно сброшенный невидимой рукой.
Внезапно глаза колдуньи стали отсутствующими, и ее взгляд устремился к лесу.
– Ох, нет! – воскликнула она. – Йорг!
Краем глаза Изолт заметила еще одного лучника, вскочившего на ноги над ними и прицелившегося. Его стрела полетела прямо в сердце Мегэн. Погруженная в свои мысли колдунья не заметила ее. Изолт с криком рванулась вперед, оттолкнув Мегэн прочь. Стрела пробила ее кожаный нагрудник и вошла в плечо. Изолт зашаталась и упала. Мегэн тяжело поднялась на ноги, ее черные глаза метали молнии. Она хлопнула руками, и скала с оглушительным грохотом обрушилась, взметнув облако камешков и булыжников. Тела многих Ярких Солдат оказались придавленными обломками, из-под которых доносились громкие стоны.
– Надеюсь, там не было никого из наших, – сказала Мегэн, когда вся скала осела на землю грудой валунов. Лишь несколько обрывков белой материи и зазубренные куски лат указывали на место, где были погребены Яркие Солдаты.
– Дункан был там, когда я в последний раз его видела, – выдохнула Изолт, обеими руками пытаясь вытащить стрелу. – Надеюсь, он успел уйти…
Ее окатила огненная волна боли, и она чуть не потеряла сознание. Мегэн остановила ее со словами:
– Стрела отравлена, дорогая, дай я…
Она пальцем раскалила острие кинжала Изолт и вырезала головку стрелы. Изолт до крови искусала губы, но не проронила ни звука.
– Спасибо, что заслонила меня, – тихо сказала Мегэн. – Я не видела эту стрелу. – Ее брови сошлись вместе, и она снова отвела взгляд, оглядывая лес полными страха глазами. – Боюсь… Мне кажется, что Йоргу грозит опасность, смертельная опасность. Я почувствовала… – Она запнулась и вздрогнула, кутаясь в плащ. – Пожалуйста, Эйя, пусть это будет неправдой, – прошептала она.
Лиланте торопливо пробиралась сквозь густой кустарник, не обращая внимания на колючки. Бран скакал за ней по пятам, и его треугольное лицо выражало страшное беспокойство.
– Что случилось, миледи? – крикнул Ниалл, которому пришлось перейти на бег, чтобы не отставать от Лиланте, несмотря на ее хромую ногу.
Она остановилась, дожидаясь его.
– Не знаю, но у меня очень плохое чувство. – Древяница отвела глаза и принялась всматриваться в глубину леса. – Там солдаты, – пробормотала она. – От них так и исходит ненависть…
Бран навострил косматые ушки.
– Трам-бам-звяк-бряк, – сказал он.
– Ты слышишь шум боя? Быстрее, надо поторопиться! – Лиланте оглянулась назад и призывно махнула рукой. Лес позади нее бросился вперед. Это были высокие древяники с развевающимися гривами зеленых волос, с которых свисали золотистые ягоды. Размахивая каменными дубинками, упрямо шагали вперед корриганы, покрытые лишайниками и похожие на катящиеся валуны. Косматые араки пробирались через кусты, хрипло крича. Мимо Лиланте рысью промчался олень, а за его гордо поднятые рога цеплялись хрупкие ниссы. Сбоку скакало стадо рогатых сатирикорнов, устрашающе позвякивая своими ожерельями из зубов и костей.
Позади всех скакал конь-угорь. Его зеленовато-черная кожа блестела, перепончатые лапы оставляли слизкие лужи. На спине у него сидел сиили, взгляд его прекрасных глаз был мечтательно обращен туда, откуда доносился шум боя. Они наткнулись на сиили в самом сердце леса, и изумленный странностью их процессии, он присоединился к ней.
Косматая медведица подняла морду и горестно заревела, и Ниалл безотчетно ответил ей, ободряя. За десять месяцев, в течение которых они обходили леса, великан очень сблизился со всеми лесными существами, но больше всего с этой медведицей. Как-то он признался Лиланте, что у его деда жил медведь, которого он спас из ловушки еще медвежонком. Ниалл часто видел, как это огромное существо бродило по лесу за оградой дедовой избушки, и его, как и деда, тоже стали звать медведем. Прозвище прижилось, вероятнее всего, из-за его огромного роста и густых каштановых волос.
Эти десять месяцев стали самыми счастливыми в жизни Лиланте. Она была свободна бродить по лесам, наслаждаясь их безмятежной красотой и пуская корни в жирную темную почву. Она никогда не была одинока, потому что у нее были Бран и Ниалл, с которыми можно было поболтать, ниссы, над выходками которых можно было посмеяться, и спокойные и мудрые древяники, которые учили и вдохновляли ее.
Сначала, правда, они постоянно вступали в стычки с Яркими Солдатами, лагеря которых были там и сям разбросаны по лесу, хотя сражались в основном сатирикорны, гравенинги и шедоухаунды. Но через несколько месяцев всех Ярких Солдат выгнали из Эслинна, и их дни стали проходить более мирно. В лесу они встретили множество других волшебных существ, и Лиланте беседовала со всеми, убеждая их в честности и мирных намерениях Лахлана Крылатого.
Две недели назад она по своему обыкновению купалась в одном из множества тихих зеленых заводей,
