слышала вся площадь. — А ваш сенат, договорившись с ними, обрекает вас на убойные ямы.
— Прочь с дорога, янки! — крикнул Лукулл, наступая на него.
Винсент демонстративно взвел курок и наставил револьвер прямо в грудь Лукулла.
— Не приближайся ни на дюйм! — проревел он страшным голосом, стараясь, чтобы он не дрогнул.
Площадь притихла. Уголком глаза Винсент заметил нескольких лучников, приготовившихся стрелять.
— Прикажи своим людям, чтобы они убрали луки, — предупредил Винсент. — Очень может быть, что они меня подстрелят, но, клянусь Богом, я успею всадить в тебя пулю!
— Приказываю тебе опустить свой меч, Лукулл! — прогремел голос позади.
Улыбка расплылась по лицу Винсента.
— Не советую вам выходить из дворца, — сказал он вполголоса Марку, продолжая держать Лукулла на мушке.
— К дьяволу ваши советы.
Винсент почувствовал, как Марк подошел к нему, задев его плечо, но по-прежнему не сводил глаз с Лукулла и его легионеров.
— Лукулл больше не командует легионом! — крикнул Марк. — Возвращайтесь на свои позиции, пока карфагеняне не взяли город!
Никто не сдвинулся с места. Над площадью нависла выжидательная тишина.
— Легион больше не подчиняется тебе! — раздался голос из задних рядов.
— А, Петроний! — насмешливо бросил Марк. — Наш герой, что вечно прячется за чужие спины!
— Чтобы спасти от тебя римский народ.
— В последний раз приказываю легиону вернуться на свои позиции!
— Карфагеняне в городе! — раздался крик в дальнем конце площади.
— Назад, во дворец! — прошептал Винсент.
— Нет, подождите, — огрызнулся Марк. — Тогда слушайте меня! — крикнул он. — Объявляю, что всякий раб — мужчина или женщина, — выступивший в защиту нашей страны, будет отныне свободен!
Весь мир поплыл у Винсента перед глазами. Он слышал, как Петроний кричит, что с ними надо немедленно кончать, и видел, как пригнулся Лукулл, намереваясь броситься вперед, а легионеры натянули луки. Он бросился на землю, потянув за собой Марка, и одновременно спустил курок револьвера.
Лукулл крутанулся на месте и грохнулся оземь. Толпа взорвалась разъяренным воплем. Чьи-то руки схватили его и потащили во дворец. Он в свою очередь не отпускал Марка. Уже в дверях он заметил, как через площадь ко дворцу устремились фигуры в темной карфагенской форме, на ходу стреляя из мушкетов.
Оглушительный залп раздался из дворца, и в рядах карфагенян сразу образовались бреши. К ужасу Винсента, часть легионеров также попадала на землю.
Переводя дух, он встал и заметил красное пятно на тоге консула.
— Вы ранены!
Марк с трудом поднялся на ноги и выдавил из себя улыбку. Из его руки торчала стрела.
— Могло кончиться и хуже, — произнес он чуть заплетающимся от полученного шока языком.
— Итак, вы все-таки решились, — улыбнулся Винсент.
— Да, но слишком поздно, — сухо ответил Марк. — Надо было сделать это сразу, как только это началось.
— Главное, что вы решились на этот шаг. Теперь наша задача — продержаться. Народ будет на вашей стороне.
— Сомневаюсь, что это принесет теперь сколько-нибудь существенную пользу, — ответил Марк, слегка пошатываясь. — Уведите его отсюда, — приказал Винсент. — И скажите врачу, чтобы занялся раной.
Марк позволил увести себя.
— Что он сказал на площади? — спросил Дмитрий.
— Предложил свободу рабам, которые будут сражаться.
— Вот хитрец, — рассмеялся Дмитрий. — Довольно неопределенное обязательство.
Винсент не смог сдержать улыбку, вспомнив, как Марк сформулировал свое заявление.
— Погоди, Дмитрий, это только начало. Подойдя к дверям, Винсент сквозь щель посмотрел на площадь. Толпа все еще разбегалась в разные стороны. Из дворца не стреляли, и он мог лишь благодарить Бога, что его люди не убивают своих ближних без необходимости. Карфагеняне отступили на форум, а в дальнем конце площади устанавливали пушку.
— Да, теперь главное — продержаться, — повторил Винсент, — И молиться, чтобы люди помогли нам.
Это было в сто раз хуже всего, с чем ему приходилось сталкиваться в Виргинии. Болтаясь в седле, Эндрю боролся с искушением глотнуть еще раз теплой воды из фляги. До следующей реки было еще добрых десять миль, вокруг же расстилалась голая раскаленная степь.
Заслонив рукой глаза от солнца, он осмотрелся. К концу лета зной окончательно иссушил траву на пологих холмах и окрасил ее в бурый цвет. Степь напоминала бескрайний океан, по поверхности которого горячий ветер гонял волны, не принося прохлады.
Он боролся с дурнотой, слишком хорошо зная, до чего она может его довести.
«Я не имею права свалиться, — говорил он себе, — нам идти еще часы и часы… Я не имею права».
Перед его глазами плыли миражи. Осень в Мэне. С океана дует холодный ветер, ледяной прибой ударяется о скалы, взбивая белую пену, омывающую их с Кэтлин… Она улыбается, стоя в высокой траве; рядом его старый колли. Какой удивительной прохладой веет от нее, от ее белого платья, которое трепещет на ветру и облегает ее фигуру, вырисовывая каждый ее изгиб. Она стоит перед ним; пес громко лает, прыгая от радости.
— Глоток холодной воды, любимый?
Смеясь, она протягивает ему кувшин, с которого одно за другой стекают капли. Подходит ближе. Одежда соскальзывает с нее, открывая грудь во всем ее пышном великолепии, стройность худощавых бедер; в глазах ее мерцает колдовство любви.
— Глоток холодной воды.
— Господи! Настоящей холодной воды? Спасибо…
— Сэр! Полковник Кин!
— Спасибо, любовь моя.
— Полковник! Сэр!
— Буллфинч?
Он обалдело смотрел на покрасневшее от жары лицо своего адъютанта.
— Сэр, вы стали что-то говорить. Вам плохо?
Эндрю в смущении огляделся, преодолевая боль в глазах. Его штаб плелся за ним, утопая в дорожной пыли. Впереди на гребне холма маячили верховые дозорные. Сзади по Аппиевой дороге длинной извивающейся змеей тянулись артиллерийские батареи и пехотные полки с высоко поднятыми знаменами. Фигуры солдат колыхались в потоках горячего воздуха, как привидения.
— Полковник Кин, сэр! — продолжал приставать к нему Буллфинч. — Только что передали сообщение по телеграфу.
Офицер протянул ему листок бумаги, и по его обеспокоенному лицу Эндрю догадался, что он уже ознакомился с сообщением.
Он никак не мог разобрать, что написано на листке, — по-видимому, что-то случилось с очками. Сняв их, он поднес листок к глазам. Но и это не помогло.
— Прочтите, пожалуйста, вслух, — попросил он, бессильно опуская руку. Очки упали на землю.
Буллфинч куда-то исчез, но тут же появился снова, протягивая ему очки. Эндрю послушно взял их и сунул в карман. — Сообщение такое, сэр, — начал Буллфинч. — «Разведчики докладывают, что сегодня утром карфагеняне захватили Рим. К нам на телеграфную станцию прибыл посланец из Рима и заявил, что наша помощь Риму больше не требуется, так как они заключили мирное соглашение с Карфагеном».
Что-то дрогнуло у него внутри. Как будто ему дали пощечину. Остановив Меркурия, он сполз с седла. Когда его ноги коснулись земли, ему показалось, что они сейчас подогнутся. Пришлось ухватиться за луку
