— И что это за причина? — спросил Тамука.
— Это ты.
Тамука не шелохнулся.
— Сарг нанес ритуальную рану, а ты перевязал ее лоскутом из своей походной сумки. Потом Сарг обработал рану. Значит, причина болезни в лезвии меча, или в повязке, или в снадобьях Сарга. Кто-то из вас двоих хотел, чтобы болезнь прикончила меня. Вука холодно посмотрел на щитоносца.
— Это чепуха. Так что тебе привиделось? — спросил Тамука.
Вука беспокойно осмотрелся по сторонам, как будто испугавшись, что наговорил лишнего.
— Прошлой ночью со мной говорил мой отец. Тамука почувствовал холодок, пробежавший по спине, волосы у него на шее встали дыбом. Это могло означать, что дух Джубади не ушел в небесные степи, что он встревожен или узнал в заоблачном мире нечто важное, что заставило его спуститься на землю и предупредить живых.
— Он сказал, что война со скотом должна быть закончена. Что мы должны вернуть себе Карфаген, иначе им завладеют бантаги, узнают секреты янки и воспользуются ими против нас, тогда мой народ окажется между двух огней.
Тамука оцепенел и не мог отвечать.
— Я слышал донесения, — продолжал Вука. — Хотя ты и постарался скрыть их от меня. Янки и русские убежали в Рим. Это пространство между двумя царствами слишком мало даже для орды тугар. Мы лишились добычи на Руси, и нам предстоит тяжелый переход, а впереди — нелегкое сражение. В это время бантаги жиреют на южных землях. Мой отец общается с духами и видит истину, которая скрыта от тебя, щитоносец.
— Янки будут ждать и готовиться amp; нашему приходу, набирая сил с каждым днем. Один тяжелый поход, и мы покончим с ними раз и навсегда. Твой отец понимал это, и я тоже. Если мы задержимся еще на год. они вернутся сюда и станут еще сильнее, чем теперь. Мы должны задушить сопротивление в зародыше, пока оно не распространилось дальше. Если мы сейчас уйдем и вернемся только в следующем обороте, мы столкнемся с гигантским чудовищем.
В голосе Тамуки прозвучали почти просительные нотки, и он разозлился сам на себя за проявленную слабость. Вука в ответ презрительно фыркнул:
— Они передерутся между собой, или на них нападет какой-нибудь мор, а может, мы отыщем яд, которым, по преданию, воспользовались йоры. Сейчас я — кар-карт, и я не хочу жертвовать своим народом, как это сделал Музта. Бантаги смеются над нашей глупостью. Мы и раньше-то едва справлялись с ними. А чем обернется эта кампания? От Вушки Хуш уже осталась одна тень, еще два умена понесли тяжелые потери, целые сотни умирают на марше. Я чувствую, что в этой проклятой стране котлы наших женщин, по крайней мере старых, скоро совсем опустеют.
Вука приподнялся на постели.
— Хватит. Завтра утром я соберу совет кланов. И завтра же мы поскачем в Карфаген, где можно будет достать еды, если мы успеем раньше бантагов. Здесь я оставлю четыре умена, чтобы они разорили эту страну от края до края. Зимой русским придется голодать. Неужели ты считаешь, что они выживут, когда поля вытоптаны, а города и деревни сожжены? Римляне выгонят их вон, они передерутся между собой, будут болеть и в конце концов вымрут.
Он неприветливо оглядел Тамуку.
— Мне противно есть их мясо, я желаю им всем сгнить заживо. Ни один из моих воинов больше не должен погибнуть от их подлых ловушек. Многие говорят, что скот здесь сумасшедший и одержим демонами. Я не хочу погубить орду в сражениях с демонами. Некоторые призывают отомстить за смерть отца. Нашей местью будут голод и болезни скота в разоренной стране. По крайней мере, это не грозит гибелью нашему народу. Я сегодня же объявлю свое решение, и мы начнем отступление с этой проклятой земли. После переправы через пограничную реку я прикажу развернуть белое знамя мира, тогда наконец я стану полновластным кар-картом.
Вука злобно улыбнулся.
— И покончу с безумными амбициями, которые ты лелеешь в своей душе.
Несколько секунд Вука нерешительно молчал, потом продолжил.
— Тамука, отныне ты не будешь моим щитоносцем. Я выберу другого, которому смогу доверять.
Тамука словно примерз к полу.
— Ты лжешь, — прошипел Тамука. — Твой отец не мог говорить с тобой. Как только он пришел в землю своих предков, он встретил там Манту, твоего брата, которого ты лишил жизни, и он рассказал ему правду о твоей черной душе. Если твой отец и явится к тебе, то только чтобы плюнуть тебе в лицо.
От изумления Вука не находил слов. Его лицо исказилось от ярости.
— Он прямо сейчас плюнет на тебя!
Тамука ринулся вперед, опрокинул кар-карта и прижал коленом к кровати, лишив его возможности шевельнуться. Вука, скривившись от боли в поврежденном предплечье и тяжести навалившегося на него тела, вытянул руки, пытаясь вцепиться ногтями в лицо щитоносца. Тамука обхватил руками шею Вуки и коленями прижал его руки к постели. Вука пытался вскрикнуть, но не мог даже вздохнуть.
Все оказалось совсем просто. Ему приходилось лишать жизни скот, который сопротивлялся куда энергичнее. Болезнь совсем лишила его сил. Конечно, стоило подождать, пока она сама прикончит Вуку, как он задумал с самого начала, но и такой конец его устраивал.
Тамука крепче сжал пальцы на горле Вуки. Его глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит; во взгляде, устремленном прямо в лицо Тамуки, сначала горела злоба, потом появилось растущее изумление. Тамука чувствовал, что руки кар-карта слабеют, ноги конвульсивно подергиваются. Он присмотрелся к своей жертве. Глаза все еще оставались широко распахнутыми, рот открылся, язык вывалился наружу, на губах пузырилась пена. Глаза Вуки были устремлены на Тамуку, и тот попытался отвести свой взгляд, но не смог. На мгновение ему показалось, что неведомая сила затягивает его внутрь, что его душа летит в пучину вслед за душой Вуки.
Внезапно мускулы шеи расслабились под его ладонями и стали мягкими. Тамука осторожно разжал пальцы, опасаясь, что сломает шею Вуки, но продолжал придерживать свою жертву. Наконец Тамука ощутил, что тело под его руками расслабилось и затихло, как будто обратившись в прах и пустоту.
— Он мертв.
Тамука, приглушенно вскрикнув, обернулся и увидел Сарга, стоящего у входа в юрту. Он отпрянул назад, едва не запутавшись в шелковых одеялах, и поднялся на ноги. Сарг прошел мимо него, приложил руку к груди Вуки, потом взглянул в лицо щитоносца.
— Мне кажется, наш кар-карт скончался от приступа болезни, — спокойно произнес шаман.
Он тщательно уложил мертвеца на постели, закрыл выпученные глаза и с головой накрыл простыней. Тамука подошел к маленькому столику в углу и трясущимися руками поднял кубок с кислым кобыльим молоком.
— Я бы на твоем месте не стал этого делать, — остановил его шаман.
Тамука замер и уставился на кубок.
— Я уже собирался к тебе, когда он заявил, что не возьмет в рот ничего, к чему я прикасался, — пояснил Сарг.
Тамука швырнул кубок на пол.
— Так ты пошел на это из страха, что он тебя сместит, как и меня собирался заменить?
Шаман улыбнулся.
— Я подозревал его в убийстве брата, а он боялся каждого, кто догадывался об этом.
— Значит, воина тебе безразлична?
— Сказать по правде, я считал, что он прав.
— И ты решился пойти на убийство ради сохранения собственной власти? — фыркнул Тамука. — Только совет Белого клана щитоносцев может сместить кар-карта.
— Что-то я не вижу здесь никакого совета, — отозвался Сарг. — Так кто кого должен назвать убийцей? Но не смотри с таким испугом, друг мой. Не в первый раз кар-карт умирает от удара.
— Ты отвратителен, — огрызнулся Тамука. — Я действовал ради спасения своего народа, ради избавления этого мира от скота.
